Мария.

Но теперь перестала, Леонора, не правда ли? Больше ты не будешь ненавидеть?

Леонора.

Мы всегда ненавидим тех, к которым неправы. Но, Мария, я это знала всегда… И, ненавидя тебя, перед тобой преклонялась… Я любила тебя… Как ты все это сносила… так величественно… так тихо… Да, Мария, к чему теперь это таить! Я преклонялась перед твоею добротою…

Мария.

А я, Леонора, преклонялась перед твоей силой… Такая страстная была ты в своей любви… такая сильная в своей воле…

Леонора.

Не говори: сильная! Перестаешь быть доброй, будучи сильной. Ожесточилась я, ожесточенной женщиной стала в этом доме.

Мария.

А я устала оттого, что ты называешь добротою. Устает человек от покинутости.

Леонора.

Мы состарились, Мария, — в этом все дело. Каждая по-своему, но состарились обе. У нас общая участь.

Мария.

У тебя есть сын.

Леонора.

Мой ли он еще? Он сын своего отца. Он принадлежит себе и своему творчеству. Я его уже потеряла.

Мария.

Никого не теряет человек, пока любит. Любовь — вечное присутствие. Можно ли быть ближе человеку, чем будучи покинутой им?

Леонора.

Как ты все зорко и ясно видишь. Как мудро смотришь поверх вещей! Как умеешь со всем прощаться! Странно, такою ты в ту пору не была.

Мария.

Молода я была еще. Что знает молодость?

Леонора.

Стара и я, но на это неспособна. Если бы мне научиться у тебя. У тебя такая просветленная душа.

Мария.

Слишком ты много была среди людей. А я была одинока. В одиночестве легче учиться примиряться. И любишь воспоминания больше жизни.

Обе молчат.

Спасибо тебе, Леонора, что я могла с тобою так говорить. Теперь мне все будет казаться легче… Не проводишь ли ты меня… к могиле… Мне кажется, нам было бы хорошо… рядом постоять на том месте… где мы рядом стояли в жизни.

Леонора.

С радостью, Мария, с радостью!

Несколько шагов они делают вместо. Вдруг Леонора останавливается.

Мария… Я должна тебе сказать одну вещь… Мне… мне так отрадно, что ты пришла… и что мы поговорили с тобою… Как странно… другие это раньше заметили, что он снова появился… когда ты пришла. А теперь и я это чувствую… чувствую так его близость, как уже давно не испытывала… Ты его возвратила мне и от твоей ясности все прояснилось… Теперь только я сознаю, как я устала… как давно я устала быть такой ожесточенной и бороться со стиснутыми зубами… И я знаю — это хорошо, что тайны больше нет… Пусть она достанется миру… вместе с сыном моим, я больше ничего не удерживаю… Тщетны попытки покорить жизнь в конце концов, она все-таки сильнее нас. Спасибо тебе, Мария, что ты пришла, что ты заключила мир с этим домом… И… и есть у меня одна просьба к тебе… у тебя ведь больше нет ко мне злобы?

Мария.

Но Леонора, ты ведь это чувствуешь сама…

Леонора.

Так слушай же… что тебе делать на свете?.. У тебя ведь больше нет родины нигде!.. Где можешь ты себя чувствовать дома… если не здесь… Здесь тебя знают вещи и они любят тебя… А я… я теперь одна… мы обе одиноки… Фридрих ушел, и Бюрштейн, и Иоган… Одни только воспоминания остались, а они принадлежат так же тебе, как и мне… Что тебе делать на свете?.. Не хочешь ли ты остаться здесь… на несколько недель… то-есть, сколько ты пожелаешь… и мы тогда будем говорить с тобою… Я ведь так томлюсь по ком-нибудь, с кем свободно могла бы говорить о нем, без личины, без опаски… вне пределов легенды… совсем правдиво. И ты будешь учить меня, как мне состариться… как стать мне такою же тихой, и старой, и ясной, как ты… Скажи, Мария, не остаться ли тебе здесь… не попытаться ли тебе еще раз?..

Мария, протягивая ей руку.

С радостью, Леонора, с радостью!.. Как странно… я всегда чувствовала… что еще раз он сведет меня с тобою… как разлучил нас когда-то…

Леонора.

И тогда мы будем с тобою сидеть, Мария… и говорить о нем… для себя… только для себя… Теперь только я сознаю, каким он чуждым стал для меня в легенде, которую я из него сотворила… О, как отрадно будет, когда правда возвратит мне того, кого мы отдали миру…

Мария.

Миру! Что знает мир о человеке?.. То, что мы друг о друге знаем, это знание дает нам только любовь.

Обнявшись, обе медленно идут к двери.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: