Меншиков приехал с заданием раздуть огонь. Чтобы покончить с переговорами, он предложил султану 21 мая 1853 года унизительные условия, которые означали бы для Турции отказ от ее могущества.

Чаша терпения переполнилась. Абдул-Меджид устами своего министра отверг требования России. Меншиков, взбешенный, дал министру пощечину и немедленно уехал в Петербург.

— Ты добился успеха? — спросил у него Николай (разговор шел по-французски).

— Да, ваше величество! Я ушел, хлопнув дверью[78].

Этот незамысловатый каламбур до слез рассмешил государя всея Руси.

Всем было ясно, что война надвигается, и все ее опасались. В такой ситуации Англия, Австрия, Франция и Пруссия собрались в Вене на знаменитую конференцию, целью которой было предотвратить вооруженное столкновение. В порядке ответа на мирную инициативу великих наций Николай предпринял неспровоцированный захват дунайских провинций.

Царь в течение многих лет клялся британскому послу, что никогда не начнет войны, и до Англии с некоторым запозданием дошло, что ее обманули, одурачили, предали. Потому-то Англия и присоединилась к Франции в попытке остановить Россию, угрожавшую нарушить европейское равновесие.

В ответ на это соглашение Россия 30 ноября 1853 года разгромила турецкий флот под Сино́пом[79]. Стало ясно, что Николай собирается употребить все свои силы на ведение войны, рассчитывая выйти из нее победителем.

Тем не менее Англия и Франция, к которым вскоре присоединился Пьемонт[80], выжидали до следующего года. Воевать никто еще не был готов!

Только 27 марта, после того, как союзный договор был подписан, русскому императору была объявлена война[81].

Главнокомандующим французской армии был назначен маршал Сент-Арно. 27 апреля 1854 года он погрузил в Марселе своих солдат на корабли и 7 мая прибыл в Галлиполи[82].

Лорд Раглан, участник сражения при Ватерлоо, командовал английской армией. Соединенный флот Франции и Англии под командованием адмиралов Гамелена и Дендаса перевез войска и провиант. Действия союзников на суше должны были быть согласованы. Адмирал Дендас сражался в стане противников Наполеона I, и это было очень странное зрелище — вчерашние заклятые враги, ставшие союзниками и искренними друзьями!

Еще более странное и сильное впечатление производили корабли, на которых рядышком, по-братски, развевались флаг Британской империи и трехцветный французский флаг.

Едва только союзники высадились в Галлиполи, еще не очень зная, что делать дальше, как пришло известие, что семьдесят тысяч русских под командованием генерала Паскевича[83] осадили Силистру, большую крепость, господствующую над Дунаем.

Сент-Арно стремительно повел свою армию к Варне, с тем чтобы настигнуть русских у Силистры.

Погрузка, морской переход, разгрузка — все это заняло немало времени. Наконец все было готово, и Сент-Арно собирался выступить из Варны. В это время выяснилось, что Горчаков[84], сменивший Паскевича, после страшной бомбардировки и множества яростных попыток взять крепость приступом, 23 июня 1854 года снял осаду.

Это отступление, это бегство русских в тот момент, когда армии должны были соединиться, привели Сент-Арно в отчаяние. Было ли отступление русской армии реальным или разыгранным? Не ловушка ли это? Может быть, театром военных действий станут дунайские княжества? Надо ли сосредоточить войска под Бухарестом?

Маршал совершенно не доверял Австрии. Будет ли она союзником? Неприятелем? Сохранит ли нейтралитет? Невозможно было выработать твердый план… Что делать? Ждать?

В обстановке неопределенности и изматывающего безделья под небом, изрыгавшим огонь, армию союзников постигло страшное бедствие. Холера! Она поразила Пирей[85], Галлиполи, Константинополь и, наконец, Варну, где появилась 29 июля.

Сент-Арно попробовал было провести отвлекающий маневр в Добрудже[86], на территории, ограниченной дельтой Дуная. Он надеялся заманить туда русских и там удержать. Но русские бежали, ибо на них обрушился тот же бич, опустошавший ряды обеих армий.

За две недели французы потеряли три тысячи человек[87]. Одна только Первая дивизия недосчиталась тысячи девятисот!.. И сколько еще выздоравливающих нужно было отправить на родину!

Тогда маршал принял решение атаковать неприятеля в Крыму. Он хотел ударить в самое сердце могущественной державы, уничтожить Севастополь, громадный и таинственный арсенал, опору России на юге.

Эпидемия пошла на убыль. Надо было переформировать армейские корпуса, укрепить войсковые единицы, пополнить снаряжение и провиант, согласовать действия вспомогательных служб, короче, организовать экспедицию.

Погрузка на корабли была произведена в Варне 1 сентября 1854 года. Армия к этому времени провела на Востоке четыре месяца, потеряла три тысячи пятьсот человек, а неприятеля никто еще не видел!

Четырнадцатого сентября соединения союзников, не встретив сопротивления, высадились у Старого форта, чуть ниже евпаторийской бухты; девятнадцатого они выступили в поход и расположились лагерем между Булганаком и Альмой; двадцатого дали сражение и одержали при Альме победу.

Такова в общих чертах предыстория этой знаменитой кампании, в которой было пролито столько крови, пережито столько страданий, проявлено столько героизма. Узнав противника, стороны научились уважать друг друга.

Да, после мучений, просчетов и страданий первых месяцев при Альме была одержана победа, величественная и блестящая. Маршал Сент-Арно, торжествуя, составил подробную депешу императору и военному министру и отправил ее со сторожевым судном в Варну.

Изнуренный, не успевший прийти в себя после приступа холеры, главнокомандующий нуждался в отдыхе. Он ушел в свою палатку. Просторное полотняное сооружение состояло из трех помещений — гостиной, столовой и спальни, обставленных лишь самым необходимым: складная мебель, походная кровать.

Обычно Сент-Арно пил только воду, но сейчас он поддерживал свои силы шампанским, которое подавал ему ординарец, африканский стрелок.

Маршал собирался лечь, но в эту минуту ординарец доложил ему, что явился старшина Лебре с дамой. Срочное дело. Маршал хорошо знал этого старого солдата, служившего под его началом еще тогда, когда он командовал зуавами. Лебре — храбрый, честный, надежный человек.

— Что случилось, старина? — спросил его маршал с ласковой фамильярностью.

— Господин маршал… взвод зуавов… верховых… задержали шпионку!

— Ты говоришь — верховых?.. Ох уж эти шальные зуавы… так значит — шпионку?

— При ней бумаги, за которые положен расстрел… Кроме того, она предложила мне двадцать тысяч франков, чтоб я дал ей возможность бежать…

— И ты отказался… прекрасно! Я доволен тобой, Лебре…

— Это мой долг, господин маршал.

— Дай мне бумаги.

Сент-Арно просмотрел их, ворча:

— О, мерзавка!.. О, подлые предатели!.. Приведи сюда эту женщину и погуляй пока возле палатки.

Лебре вышел и тотчас возвратился вместе с Дамой в Черном.

Сент-Арно ожидал увидеть перед собой авантюристку и приготовился встретить ее сурово. Но, узнав незнакомку — ее горделивую походку, благородные светские манеры, — вскочил, пораженный, и воскликнул:

— Как? Княгиня!.. Вы!.. Это вы?..

— Это я, маршал!

— Вы, кого императрица Франции удостоила своей благосклонности… вы, подруга жены маршала Сент-Арно!.. Вы, любимица Тюильри![88]