Древние торговые пути из Северной Италии пролегали к северу и к западу, достигая нескольких кельтских областей. Этруски торговали с кельтами, пользуясь проходами в горных цепях в Северной Италии, а также используя морские пути, ведущие к южному побережью Иберии.

Именно через такие встречи кельты узнали о существовании южноевропейских религии и культуры. Позднее, около 400 г. до н. э., галлы двинулись в Северную Италию, привлеченные богатством и плодородием долины реки По. Этруски в то время уже обладали развитой технологией добычи и обработки металла, а также развитым сельским хозяйством.

Ко времени своего появления там кельтские галлы весьма сильно отличались от жителей Северной Италии. Галлы были кочевым народом, объединенным в племена, в то время как местные жители, занятые земледелием, обитали в городах и селениях. К тому времени этруски даже обладали развитой ирригационной системой, включающей резервуары и искусственные подземные каналы. Кроме того, они славились во всем мире своим искусством в деле добывания металлических руд и минералов. Близ своих шахт они строили ряды железоплавильных печей и получали металл в больших количествах.

Кельтам удалось оккупировать и затем удерживать в течение 300 лет небольшую область в Северной Италии, где они смогли перенять как передовую технологию, так и религиозные верования этрусков.

Вскоре кельты перестали ладить с этрусками и другими народами, населяющими полуостров. В 390 г. до н. э. они умудрились дойти до Рима и разграбить его. В конце концов в 82 г. до н. э. римским легионам удалось полностью и окончательно вытеснить их за пределы Италии. По мере продвижения войск римлян и завоевания Галлии на занимаемых землях ими насаждались передовые методы земледелия. Это делалось для тогo, чтобы удовлетворить все возрастающие нужды расширяющейся империи. Вслед за римскими легионами на новых территориях появлялись римляне самых разнообразных профессий и занятий.

Все это очень быстро меняло привычный уклад жизни кельтов. По той же схеме развивались события во время вторжения римлян на Британские острова после завоевания Галлии. Вот так, шаг за шагом, различными путями волшебные таинства двигались из Южной Европы в новые страны и к другим народам.

Хотя некоторые авторы утверждают, что кельты в доримский период занимались сельским хозяйством, но все же назвать это сельским хозяйством в истинном значении этого слова нельзя. Земледельческим обществом можно назвать лишь такое, где вся экономика основана на возделывании почвы, а в культуре явно отражается стиль жизни, само существование которой зависит от процветания фермерских хозяйств. Как правило, религия такого народа до некоторой степени является отражением их повседневного труда.

Во время своего похода в 55 г. до н. э. Цезарь отметил, что у кельтов встречается некое подобие маленьких семейных ферм, предназначенных для выращивания злаков. Тем не менее главную часть рациона кельтов составляло мясо, а растительная пища служила лишь дополнением к мясу. Основная часть кельтских посевов предназначалась для корма скота. До пришествия римлян кельты были скотоводами, но никак не земледельцами, а их культура была культурой пастухов и кочевников. Однако во время римского правления из Британии за сезон отправлялось до 600 барок с зерном для римской армии на Рейне, усмирявшей там местное население.

Для того чтобы понять, как эволюционировали волшебные традиции в Британии, необходимо отдельно обсудить каждый из наиболее заметных факторов, повлиявших на формирование кельтских верований, а именно: евразийский шаманизм, культ мертвых, веру в фей, итальянское язычество, таинства чаши (cauldron mysteries), а также влияние скифо-сарматской культуры. Как мы позднее увидим, культ мертвых, итальянское язычество, вера в фей — все это побеги от одного и того же корня верований Старой Европы. Евразийский шаманизм считается первопричиной некоторых примитивных магических действий, известных в волшебных таинствах.

Нашествие кочевников знаменовало собой переход к патриархальному обществу с последующим угасанием староевропейской религии, основанной на поклонении богине. Хотя это нашествие происходило ранее, чем появление кельтов в Британии, его влияние на кельтскую теологию исключительно велико, поэтому его воздействие заметно и на Британских островах. О таинствах чаши стоит заметить, что в кельтской вере эта ее часть необычайно развита и усложнена, что заставляет предположить, что таинства не были принесены извне, а принадлежали самой местной культуре.

Далее мы отдельно поговорим о каждом из этих исторических факторов.

ЕВРАЗИЙСКИЙ ШАМАНИЗМ

В книге Карло Гинзбурга “Экстаз. Расшифровывая ритуалы ведьмовских шабашей” рассматривается интересное сходство между магической практикой древних западноевропейских ведьм и центральноевропейских шаманов. По Гинзбургу, корни тех и других обычаев могут быть последовательно прослежены до скифов, затем до жителей Фракии и, наконец, до кельтов. В культурах этих народов мы находим весьма схожие верования, касающиеся экстаза, волшебного полета и превращения в различных животных. Нечто схожее мы находим и в средиземноморских культурах еще до появления этрусков. Вот что говорит Гинзбург по этому поводу:

“Для того чтобы добраться до фольклорных корней ведьмовских шабашей, мы, очевидно, должны начать с экстатического культа богини ночи. На первый взгляд, этот культ кажется чисто кельтским феноменом. Но при более внимательном изучении мы понимаем, что это не так, поскольку в ритуалах шабаша имеется ряд весьма ярких моментов явно средиземноморского происхождения. Хорошо, тогда мы выдвинем другую гипотезу. Предположим, что ритуалы шабаша происходят от каких-то очень древних обрядов, за прошедшие долгие годы усложненных и обогащенных с художественной точки зрения. Например, это могли быть сезонные обряды, выполняемые с целью обеспечения благополучия сообщества и построенные по типу маскарада с участием персонажей в виде животных”.

В основе любого шаманского культа лежат три элемента: умение входить в транс, способность духа покидать тело и способность духа принимать некую животную форму. Обыкновенно эти обряды предназначались для того, чтобы шаман смог принимать участие в борьбе против злых сил увядания и распада. Иногда же похожие методы использовались и для того, чтобы вызволить заблудшую душу, попавшую в силки спиритуального мира. Легенды о волках и других ужасных оборотнях появились, несомненно, как отголоски тех древних магических обрядов.

Где-то в V в. до н. э. Геродот упоминал о людях, способных превращаться в волков. Схожие мотивы встречаются у многих народов Африки и Азии и повсеместно распространены в Европе.

Считалось также, что и ведьмы обладают способностью оборачиваться в различных животных. Сохранившиеся материалы процессов XI века по обвинениям в колдовстве содержат многочисленные свидетельства очевидцев, наблюдавших превращения ведьмы в волка. Гинзбург пишет, что у всех этих верований есть общие древние корни:

“Кельты и скифы соприкасались между собой. Особенно часто такие контакты происходили в области нижнего течения Дуная и в Центральной Европе. Эти контакты могут объяснить некоторые не до конца понятые факты, например: изобилие ирландских легенд про волков-оборотней, то и дело встречающиеся в кельтских сагах элементы шаманизма, а также сходство оссианского эпоса с легендами времен короля Артура”.

Действительно, все перечисленное встречается в кельтских мифах и легендах, начиная с четырех ветвей Мабиногион и вплоть до хроник Круглого стола короля Артура. Все эти элементы шаманских верований оказали большое влияние на кельтов, а после вторжения их в Британию — и на местное островное население, с подобными верованиями дотоле не знакомое. Но зато на Британских островах кельты познакомились с новым для них верованием - культом мертвых. Слияние двух верований и привело к возникновению своеобразной религии островных кельтов.