Письменность — одна из характерных черт городской культуры. Вместе с ней на древнем Ближнем Востоке и в Мезоамерике [1] зарождаются философия, математика, литература. Этого не случилось в Андах. Даже мифология перуанцев оставалась удивительно близкой первобытным верованиям племен Амазонки. И не случайно, что знаки на разноцветных фасолинах никто так и не догадался перенести на глиняную табличку. Сделать это мог только настоящий горожанин, а такого, похоже, не нашлось.

Возможно, конечно, что дальнейшие исследования внесут коррективы в этот вывод. Мы, например, ничего не знаем о внутреннем устройстве Пачакамака, планировка которого (плотная застройка, четкие границы, наличие обводных стен) не совсем обычна для Перу. Однако вряд ли какие-либо новые данные по отдельным центрам полностью изменят сложившуюся картину.

Несмотря из то что отдельные отрасли ремесла в Андах, особенно ткачество, были развиты весьма высоко, а некоторые города по своим размерам и внушительности монументальных построек могут сравниться с древними центрами на Ближнем Востоке и в Мезоамерике, в целом древнеперуанская цивилизация оставалась аграрной. Это не могло не найти отражения в идеологии ее создателей.

Хорошо известно, что земледелец, крестьянин иначе относится к природе, нежели ремесленник-горожанин. Он постоянно ощущает свою связь с ней, зависимость от нее. Впрочем, древний человек не знает никаких абстрактных природных сил и стихий — для него есть только боги. Вот и получается, что между божеством, посылающим урожай, и человеком в Перу была, пожалуй, меньшая дистанция, чем в древней Месопотамии.

Лишь в малой мере ремесленник приложил свои руки, чтобы обеспечить благосостояние жителя Анд. Золотые початки кукурузы, ватные коробочки хлопка, тугие стручки фасоли — все было даром богов. Так вознаграждался простой труд земледельца, а искусство ремесленника, хитрость торговца были здесь не при чем. Помимо работы на полях, боги требовали лишь жертв и точного соблюдения ритуалов.

Стоит ли удивляться после этого размерам богатств, погребенных древними перуанцами в земле, сосредоточенных в храмовых сокровищницах. Ведь от богов и предков зависело все их существование.

Когда в XVI в. Перу достигли отряды испанцев, в столкновение пришли две культуры, различавшиеся не только разной технической оснащенностью. Столкнулись два мировоззрения, два разных взгляда на то, к чему должен стремиться человек в этой и будущей жизни, как и зачем он должен действовать. И надо ли объяснять, каким страшным потрясением стал для индейцев приход людей, не ставивших ни во что местные святыни, принесших совсем иные ценности?

Во многих прибрежных долинах Перу индейцы вымерли уже к концу XVI в. А между тем испанцы не истребляли их здесь намеренно. Не было как будто и больших эпидемий. Некоторые этнографы полагают, что трагическая судьба этих людей — результат психологического шока. Даже в словах миссионера-августинца Антонио де ла Каланчи, описавшего события тех лет, слышатся тоска и отчаяние, когда он рассказывает о разрушенных индейских храмах, о божествах, считаемых ныне демонами. Вот отрывок из его книги, изданной в начале XVII в. в Испании:

«В этих долинах демоны общались с индейцами лицом к лицу как равные с равными, становясь видимыми на пиршествах и танцуя во время попоек. Все было подчинено им и они говорили через свой оракул. Главный их дворец и резиденция были в большом храме Сиан. Это был храм луны, и в первый день новолуния там приносили самые большие жертвы. Слепые в своей вере, они жертвовали собственных детей и считали, что те превращаются в божества, и почитали их одежду как реликвию. В помещениях этого храма (а было там много комнат) находились демоны, как у себя дома. Многие христиане слышали голоса и думали, что это индейцы, но потом распознавали обман, видя, что никого нет. Многие от этого чуть не умерли от страха. [А после того, как сюда прибыла святая дева], в холмах и далеких храмах слышался голос тамбурина, индейского инструмента, звучащего мрачно, печально и скорбно. Захотевшие узнать, в чем дело, выяснили, что этот печальный и заунывный звон слышен в новолуние. Они спросили стариков-индейцев, и те отвечали, что это плачут демоны, ибо в эту ночь им поклонялись и приносили жертвы [а после того как святая дева изгнала их, им больше не поклоняются и не служат]». (В квадратных скобках кратко пересказаны более длинные отрывки текста Каланчи.)

Наш рассказ подошел к концу. Перечислим вкратце еще раз главные события и эпохи в доиспанской истории Перу.

Основы всего дальнейшего развития были заложены в VII–VI тыс. до н. э. благодаря появлению культурных растений и домашних животных. В III тыс. до н. э. в Перу строятся первые каменные и глинобитные храмы, которые к середине II тыс. до н. э. достигают уже внушительных размеров. Главные центры в это время расположены на северном и центральном побережье и в северных горах. Они принадлежат культурам чавин, сечин и некоторым другим, которые пока еще недостаточно четко выделены.

Несколько позже возникает другой, совершенно своеобразный культурный центр в районе озера Титикака на Боливийском плоскогорье. О ранних этапах его развития пока мало известно. Местные индейцы выращивали прежде всего картофель, тогда как в других районах главными продуктами питания были кукуруза и фасоль. Жители плоскогорья разводили также несметные стада лам и альпак. Второй по значению центр андского скотоводства находился в горах центрального Перу, в районе озера Хунин.

Со второй половины I тыс. до н. э. культурные процессы в Андах значительно усложняются. К середине I тыс. н. э. возникает ряд цивилизаций, из которых на побережье выделяются мочика, лима и наска, а в горах кахамарка, рекуай, уари и тиауанако. Это время отмечено наивысшими достижениями перуанских индейцев в области изобразительного искусства. Создатели каждой из цивилизаций разрабатывали свой собственный художественный стиль. Мочика прославились безукоризненными по гармонии тонов (коричневый силуэт на кремовом фоне) рисунками на сосудах, полихромными росписями на стенах храмов, изготовлением сложных фигурных предметов из меди и драгоценных металлов. Гордостью любого музея являются «портретные» сосуды мочика в виде человеческих голов с тонко проработанными, выразительными лицами. В искусстве наска, у которых, как и у мочика, главным материалом служила керамика, поражают пестрота цветов, сложность, а иногда и вычурность образов. В противоположность жителям побережья, создатели горной культуры тиауанако стали знамениты прежде всего благодаря монументальным каменным изваяниям, которые они покрывали неглубокими рельефами. Для культуры уари особенно характерны гигантские (в метр высотой) глиняные урны с красочными изображениями божеств. Своей многоцветной палитрой эти вазовые росписи напоминают наска, но более величественны и торжественны. Потрясающее впечатление производят немногие сохранившиеся (найденные в могилах на побережье) ткани уари.

В период существования упомянутых цивилизаций в Андах, вероятно, утверждаются те формы политической и хозяйственной жизни, которые стали в дальнейшем характерны для инков. Впрочем основы их надо, конечно, искать еще в чавине и даже ранее. Это и своеобразное положение города как прежде всего административного, культового и ремесленного, но не торгового и не оборонительного центра. И так называемый «вертикальный контроль» — стремление каждой общины, каждого племени или политического объединения господствовать над землями в разных природных зонах, чтобы получать все необходимые продукты со своих собственных полей, а не выменивать их у соседей. И сильные пережитки родовой организации в сфере управления — отсутствие одного единственного полновластного властителя, царя.

Некоторые из подобных особенностей древнеперуанского общества свидетельствуют о его относительной отсталости от, скажем, создателей городов-государств древней Месопотамии или от майя. Другие отражают своеобразие того пути, по которому развивалась древнеперуанская цивилизация. Само собой разумеется что формы политической организации и хозяйство доинкских цивилизаций Перу изучены пока очень плохо. Наши предположения на этот счет — это пока лишь более или менее правдоподобные догадки.