Темная ночь. И тишина над аэродромом такая, словно на многие километры вокруг нет ни единой души. И поэтому, наверное, сказочным видением кажется на пустынном пригорке металлическое сооружение. Оно все время вращается, нацеливая в черное небо огромные изогнутые крылья антенны. Ежесекундно с решетчатых крыльев срываются мощные потоки невидимых радиоволн и несутся на многие километры вдаль.

Но тишина и безлюдье обманчивы. Здесь все полно скрытой жизни. Стоят часовые на постах, оберегая мирный сон советского народа. Недалеко от старта, в небольшом домике, бодрствуют летчики, готовые в любую минуту вылететь на перехват вражеских целей. А где-то глубоко под землей, надев наушники, радисты прослушивают эфир. У серебристо-желтоватых экранов радиолокаторов застыли операторы, стараясь разобраться в калейдоскопе засечек.

Проходит час, второй; третий. По-прежнему тихо вокруг. Но вот где-то далеко-далеко радиолуч натолкнулся на летящий в стратосфере самолет и, отразившись, мгновенно пришел назад, лег на янтарном экране радиолокатора слабой зеленоватой точкой.

Эта новая засечка не ускользнула от опытного взора оператора. Не случайно комсомолец Алексеев, высокий юноша с цепким, пытливым взглядом, готовился к сдаче экзаменов на оператора первого класса.

— Обнаружена цель, — передает он планшетисту и производит опознавание цели: — Азимут триста шестьдесят. Дальность триста двадцать.

Его голос звучит спокойно, уверенно, хотя это и нелегко дается горячему по натуре парню.

Другой оператор Бруй — коренастый русоволосый крепыш — тотчас определяет цели.

Через две минуты на экране локатора вспыхивают новые отметки от целей. Они так близки одна к другой, что сливаются в одно пятно. Начальнику радиолокационной станции старшему лейтенанту Ершикову, да и всему боевому расчету не сразу удается определить, что в групповой цели семь самолетов.

Данные о ней тотчас поступают на командный пункт истребительного полка, где планшетист ефрейтор Ахмедов наносит воздушную обстановку на карту. Низкорослый, щупленький, с темными усиками, он действует необыкновенно быстро, уверенно и аккуратно.

Скрытность — одно из условий, которое необходимо для выполнения всякой боевой задачи. И там, на большой высоте, в холодном разреженном около космическом пространстве, пилоты это знают. Попав в зону, просматриваемую локаторами, они применяют помехи, и тотчас же в темном помещении под толстым слоем бетона по экрану локатора пробегают светлые блики. Попробуй узнай, куда, с какой скоростью и на какой высоте полетели самолеты.

А узнать это необходимо во что бы то ни стало. На КП ждут, данных о цели. Без них штурман наведения не сможет сделать расчет на перехват, а летчики, севшие в кабины самолетов, не будут знать, куда им лететь.

Оператор Алексеев прекрасно понимает, что будь это в военное время, среди целей мог бы находиться носитель термоядерного оружия. И если ему удастся прорваться к объекту, это повлечет за собой огромные разрушения и гибель многих тысяч людей.

Нужно скорее отстроиться от активных помех. Алексеев ловкими движениями производит необходимые действия, изменяет освещение экрана. Ему удается увидеть, как цель разделилась. (Постороннему человеку никогда не разобраться в сумятице светящихся точек!)

— Группа самолетов изменила курс, — передает он планшетисту. — Азимут сто двадцать.

За работой планшетиста на КП истребительного полка внимательно следит молодой лейтенант, оперативный дежурный Балаличев. Это своего рода посредник между боевыми расчетами радиолокационной станции и командного пункта. К тому же он секретарь комсомольской организации подразделения радиолокаторщиков. Он чувствует особую ответственность за своих комсомольцев, склонившихся у экранов и планшетов. Балаличев сдерживает волнение и продолжает анализировать обстановку. Все это делается быстро, и разрыв во времени от начала постановки планшетистом первой засечки на карте до того момента, когда Балаличев докладывает обо всем, что происходит в воздухе, оперативному дежурному соединения, ничтожно мал.

Оперативный дежурный майор Филиппов тотчас же поднимает истребители на перехват воздушных целей. А радиолокаторщики, которых по праву называют глазами истребителей, продолжают следить за полетом целей и перехватчиков. Они четко и своевременно подают на пункт наведения данные о своих и «чужих» самолетах. А там с карандашами в руках трудятся сразу несколько планшетистов. Каждый ведет на карте по нескольку целей.

Цели перехвачены на заданном рубеже, далеко от важных стратегических объектов.

Учение прошло успешно.

Заступив на дежурство, капитан Белозеров, как и положено, тщательно ознакомился с воздушной обстановкой, узнал, когда, с каким курсом и на какой высоте будут проходить через район самолеты, готовы ли к работе наземные командные радиостанции и радиолокационные средства.

Сообщение дежурного метеоролога насторожило капитана. На высокий лоб его набежали морщинки, тонкие губы сжались плотнее. По району проходил холодный фронт. Ожидалась облачность в десять баллов с высотой нижнего края двести пятьдесят — триста метров. Временами предполагались осадки. Видимость четыре-шесть километров, а на отдельных участках до двух-четырех километров. Верхний край облаков — на высоте девяти-одиннадцати тысяч метров.

Невысокий, плечистый, Белозеров задумчиво прошелся по командному пункту, остановился у доски дежурных экипажей. Боевое дежурство в этот день несли летчики, подготовленные к работе в любых метеорологических условиях. Это немного успокоило штурмана наведения.

Когда Белозеров знакомился с фактической погодой на запасных аэродромах (данные о ней поступали на КП каждый час), над планшетом общей обстановки, занимавшим целую стену, раздался звонок. Это дежурный радист сообщил на КП о появлении целей.

Планшетист ефрейтор Юрченко надел на кудлатую голову наушники, стал наносить воздушную обстановку на стол предварительных штурманских расчетов.

Белозеров тотчас доложил оперативному дежурному командного пункта:

— Товарищ майор, появилась цель. С курсом триста тридцать. Высота одиннадцать тысяч метров.

— Произведите расчет на перехват, — приказал Филиппов.

Взяв линейку для штурманских расчетов, Белозеров определил по засечкам ось движения цели, уточнил характеристику ее и стал рассчитывать, когда цель выйдет на рубеж перехвата, сколько времени нужно перехватчику, чтобы выйти на этот рубеж.

Теперь он знал, когда перехватчику подавать команду занять готовность № 1, команду на запуск двигателей, на взлет…

Не мешкая ни секунды, капитан начал строить схему наведения, определил точку начала разворота перехватчика на цель.

Еще несколько минут назад на КП было тихо. Но появилась цель, и все изменилось. Офицеры и солдаты быстро заняли рабочие места.

Пока производились штурманские расчеты, оперативный дежурный успел доложить по телефону командиру полка о появлении контрольной цели, о принятых мерах по ее перехвату.

Вот схема наведения уже нанесена на стол боевого управления и индикатор кругового обзора, установленный в небольшом затемненном пологом помещении. Белозеров доложил оперативному дежурному:

— Цель на рубеже готовности номер один. Майор Филиппов, взяв микрофон, объявил по селекторной связи:

— Майору Ващенко занять готовность номер один.

Ващенко, невысокий кряжистый майор с волевым, немного грубоватым лицом, играл с товарищами в домино. Костяшки гулко стучали по крышке стола. На летчике было высотное летное обмундирование, на спинке стула висел шлемофон с маской.

Услышав команду, он спокойно встал, посмотрел на техника Васильева, примял шлемофоном жесткие непослушные волосы. Авиаторы побежали к самолету, стоявшему недалеко от домика.