«Теперь-то я дома», — подумал он и, проверив скорость, стал плавно убирать газ.

— Пониже, пониже, — слышался в наушниках голос руководителя посадки. — Хорошо!

Самолет уже бежал по полосе.

— Парашют! — приказали с СКП.

Летчик нажал кнопку, и сзади из-под стабилизатора белой змейкой вынырнуло полотнище. Купол вмиг наполнился воздухом, скорость на пробеге резко затормозилась.

Через несколько секунд летчик срулил в сторону.

— Полосу освободил! — доложил он руководителю полетов.

Флюгер качнулся раз-другой и повернулся на сто восемьдесят градусов. Метеоролог полол плечами и, зло чертыхнувшись, пошел докладывать руководителю полетов о том, что ветер изменил направление.

Если бы это произошло во время полетов в простых метеоусловиях, сменить старт не составляло бы большого труда. Но условия были крайне сложные. Над аэродромом низко висели тучи. Видимость только-только отвечала условиям полетов. Возвращаясь с заданий, летчики заходили на полосу вслепую, с помощью радиотехнической системы посадки.

Для обеспечения посадки с другим курсом нужно было развернуть посадочный локатор, установленный на автомашине. Делалось это обычно так. Шофер заводил двигатель, радио-электроспециалисты отключали все кабельные устройства, и машина, сделав по аэродрому маневр, вставала на свое место, только носом в другую сторону. Снова подключались соответствующие кабели, и операторы занимали свои места у локаторов. На всю эту процедуру уходило много времени. Летчики, израсходовав горючее, не могли все это время находиться в воздухе и садились по ветру, рискуя поломать самолеты.

А тут вдруг с СКП поступила команда руководителю посадки: «Развернуть локатор для обеспечения посадки с другим курсом».

Бутин продублировал команду по громкоговорителю. Стоявший у индикатора «курса» и «глиссады» младший сержант Никуличев вышел на улицу, а через минуту снова поднялся по лестнице на командный пункт и, как ни в чем не бывало, склонился над экраном. Но теперь посадочный локатор смотрел в другую сторону. На его разворот потребовались считанные секунды: руководитель полетов не успел на машине добраться до стоявшего на другом конце полосы второго стартового КП.

Нельзя сказать, что поворотное устройство на посадочных локаторах — новинка. Рационализаторы и раньше делали поворотные «столики», куда, например, ставился кузов от машины со всем его сложным электронным оборудованием.

Чтобы снять кузов весом в несколько тонн, нужно было пригнать на аэродром не менее двух мощных подъемных кранов. А при передислокации станции на другое место (а в боевых условиях это может происходить очень часто) кузов снова требовалось поставить на автомобильную раму. Тут без кранов не обойдешься!

А сколько времени уходило у тех, кто делал такой «столик», на всякие подсобные и монтажные работы! Под рукой нужно было иметь металлические тросы, распорки, брусья, зацепы. Чтобы снять кузов, требовалось срезать автогеном крепежные болты.

Аналогичную работу предстояло проделать и на этом аэродроме — таков был приказ вышестоящего начальства. При всех недостатках поворотного устройства оно все-таки позволяло коллективу станции разворачивать локатор за пятнадцать-двадцать минут.

Начальник радиосветотехнической системы посадки самолетов майор Афанасьев собрал офицеров системы и показал полученные чертежи.

— Продумайте план работы, — сказал он. — Возможно, у вас появятся какие-то предложения по улучшению поворотного устройства…

— А что, если нам объявить конкурс всему личному составу системы? — застенчиво предложил молодой подтянутый лейтенант Попов, которого назначили недавно начальником посадочного локатора.

— А почему бы и нет! Афанасьев посмотрел в глаза румянощекому лейтенанту с густыми волосами, которые никак не хотели слушаться своего владельца и задорно топорщились кверху. Попов положительно ему нравился. Заботится человек о своей станции, болеет за дело…

Спустя некоторое время стали поступать предложения. Оператор посадочного локатора рядовой Маргарян предложил поставить на поворотное устройство не кузов, а всю машину. И так, чтобы ее рама лежала на столе.

Это было удобно, так как освобождало людей от трудных демонтажных работ. Да и при переезде на другую точку меньше хлопот. Правда, поставить машину рамой на поворотный стол, точно сориентировать ее, а также снять со стола тоже трудновато. Поэтому офицеры, капитан Серенко и лейтенант Попов, взяли за основу предложение Маргаряна — не разбирать машину и пошли дальше. Они предложили соорудить большой поворотный стол наподобие тех, которые существуют в железнодорожных депо, и ставить на него машину своим ходом.

А начальник станции вместе с Маргаряном искали тем временем на свалочных складах города поворотное устройство. В одном из хозяйств они наткнулись на списанный экскаватор, который рабочие разрезали на куски с помощью автогена.

— Это то, что нам нужно! — сказал Афанасьев, указывая на мощное поворотное устройство. Он разыскал главного механика склада и договорился с ним обо всем.

На другой день на базу приехали солдаты и за три дня разобрали экскаватор. Поворотное устройство погрузили краном на прицеп-траллер и привезли на аэродром. А здесь уже рыли котлован под фундамент, на который нужно было поставить поворотное устройство, изготовляли крепежные болты и другие необходимые детали.

Площадку для машины сделали из рельсов и бетона.

Ефрейтор Меремуков предложил оригинальное стопорное устройство для закрепления посадочного локатора в любом положении относительно взлетно-посадочной полосы.

Итак, работы закончены.

Старший лейтенант Бутин позвонил на новый стартовый командный пункт:

— Посадочный локатор для обеспечения посадки другим курсом готов!

Руководитель полетов посмотрел на часы и, довольный, улыбнулся.

— Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя, — бубнил себе под нос высокий худощавый капитан, нетерпеливо расхаживая по домику для инструктажа и думая о чем-то невеселом.

Еще вчера стояла тихая морозная погода и вся аэродромно-техническая рота, призванная содержать в постоянной эксплуатационной готовности аэродром, занималась, как говорят в обслуживающих подразделениях, «малыми работами», то есть приводила в порядок и ремонтировала разные машины и инвентарь. А сегодня к вечеру температура воздуха вдруг резко повысилась, повалил огромными хлопьями снег. Может быть, кого-нибудь такая погода и радовала, да только не его, капитана Магаева, командира аэродромно-технической роты.

В домик входили люди в выцветших куртках и ватных комбинезонах, стряхивали с шапок снег у порога и, приглаживая волосы, садились на скамейки возле макета аэродрома.

— Все в сборе? — спросил капитан, оглядывая собравшихся слегка запавшими голубыми глазами.

— Все, — ответило сразу несколько голосов.

— Сейчас разговаривал с метеостанцией, — сказал Магаев. — Обещают такую заваруху надолго. Так что придется поработать.

— Не впервой, чай, — ответил старшина сверхсрочной службы Колитвенцев. За время службы в аэродромно-технической роте он привык ко всякой погоде и был спокоен.

«Не впервой, это правда, — усмехнулся про себя капитан, почему-то вспомнив в эту минуту упреки жены: «Сынишке уже год исполнился, а ты, наверно, не знаешь, какие глазки у него… Уходишь на аэродром — он спит. Приходишь — тоже спит. Нет тебе ни праздников, ни выходных…»

«Что поделаешь, — ответил своим мыслям Магаев. — Вот научатся управлять погодой, отоспимся за все…»

Он посмотрел на командира автотракторного взвода аэродромной техники старшего сержанта Никитина.

— Выделишь для уборки и подметания снега четыре поливо-моечных машины и два роторных снегоочистителя. А часа через полтора-два, когда бетонное покрытие будет очищено, высылай два трактора со снеготасками для уборки снежных валов.