Говорят, что Дженнаро Марино, по прозвищу МакКей, преемник Ди Лауро, поехал в больницу к умирающему, чтобы поддержать таким образом босса. Босс поддержку оценил. Отвел потом МакКея в сторону и предложил выпить. Помочился в стакан и протянул ему. До Паоло Ди Лауро дошли слухи о некоторых поступках его подчиненного, которые он никак не мог одобрить. МакКей самостоятельно решил несколько финансовых вопросов, даже не посоветовавшись, в результате чего часть денег незаметно ушла на сторону. Ди Лауро видел стремление своего помощника стать независимым, но был готов его простить, понимая, что, будучи слишком хорошим специалистом в своей области, тот потерял голову. Говорят, что МакКей выпил все до дна. Глоток мочи остановил бурю, готовую было начаться среди руководства клана Ди Лауро. В следующий раз никакая моча уже не смогла бы спасти шаткий мир.

МакКей и Анджолетто приняли решение узаконить создание собственной группировки и получили согласие старейшин кланов. Они не собирались противопоставлять себя Системе, их целью была конкуренция. Честная конкуренция на просторах рынка. Сосуществование, не посягающее на автономию. Согласно показаниям Пьетро Эспозито, они передали сообщение для Козимо Ди Лауро, возглавляющего картель. Будущим главарям надо было встретиться с Паоло Ди Лауро — его отцом, главным боссом, верхушкой союза, первым лицом. Поговорить с глазу на глаз, высказать свое несогласие с предложениями по реконструкции клана, выдвинутыми его сыновьями, посмотреть ему в глаза, остановить перетекающие из одной глотки в другую слова, складывающиеся в замешанные на слюне чужих языков сообщения, что было связано и с невозможностью использовать сотовые телефоны, способные выдать местонахождение тех, кто скрывается. Дженни МакКей хотел встретиться с Паоло Ди Лауро — боссом, сделавшим возможным развитие его предпринимательской деятельности.

Формально Козимо соглашается встретиться, теперь остается собрать верхушку клана, всех главарей, управляющих, наместников. Отказаться нельзя. У Козимо уже есть план, или, по крайней мере, так кажется. Создается впечатление, что он и правда знает, как вести дела, на что ориентироваться и как обеспечивать безопасность. Согласно сведениям, полученным в ходе расследования и от информаторов, Козимо не посылает на встречу кого-то из подчиненных. Не посылает он и Джованни Кортезе — «гонца», официального представителя семьи Ди Лауро, когда дело касается их отношений с остальным миром. Козимо поручает своим братьям, Марко и Чиро, изучить место встречи. Они приезжают, осматриваются, разведывают обстановку, не объясняя никому причину такого интереса. Проезжают мимо, скорее всего, на машине, одни, без сопровождения. На средней скорости, не слишком быстро. Отмечают подготовленные пути отступления, поставленных часовых. Стараются не привлекать ничьего внимания. О своих наблюдениях они рассказывают лично Козимо. Козимо все ясно. Их ожидает засада. Цель ее — убить Паоло и тех, кто будет его сопровождать. Запрашиваемая встреча была ловушкой, подстроенной, чтобы избавиться от босса и начать новый этап в управлении картелем. Чтобы развалить империю, недостаточно ослабить хватку сжимающей ее руки, надо эту руку отрубить. Так говорят люди, так говорят факты и осведомители.

Козимо, которому отец доверил руководство наркоторговлей и, соответственно, огромную ответственность, должен принять решение. Быть войне, но он ее не объявляет, до поры до времени держит эти мысли при себе, выжидает и наблюдает, не желая спугнуть противника. Он знает, что еще чуть-чуть, и на него набросятся, вопьются в тело когтями, но пока надо потянуть время, выработать тактику — четкую, безошибочную, гарантирующую победу. Понять, на кого можно положиться, какими силами он располагает. Кто с ним, а кто против. Других положений на шахматной доске нет.

Ди Лауро объясняют отсутствие отца сложностями с передвижением, вызванными, в свою очередь, преследованием со стороны полиции. Паоло скрывается уже больше десяти лет. Ему, находящемуся в списке тридцати самых опасных беглецов в Италии, простительно не прийти на встречу. Для крупнейшей холдинговой компании по сбыту наркотиков, одной из самых влиятельных на национальном и международном уровнях, на протяжении нескольких десятилетий работавшей безотказно, с минуты на минуту наступит самый опасный — смертельно опасный — кризис.

Клан Ди Лауро всегда отличался великолепно выстроенной организационной структурой. Для ее создания босс воспользовался схемой многоуровневого предприятия. Первый уровень представляет собой организаторов и спонсоров, в него входят представители верхушки клана, которые контролируют трафик и продажу наркотиков с помощью подчиняющихся непосредственно им мафиозо. Согласно сведениям, полученным прокуратурой Управления Неаполя по борьбе с мафией, его возглавляют Розарио Парьянте, Раффаэле Аббинанте, Энрико д'Аванцо и Арканджело Валентино. Второй уровень состоит из тех, кто имеет дело уже с самими наркотиками, покупает их, расфасовывает и обеспечивает связь со сбытчиками, которым гарантирует официальную защиту на случай ареста. Здесь главные шишки — это Дженнаро Марино, Лючио Де Лючия и Паскуале Гарджуло. К третьему уровню относятся главные дилеры района, то есть члены клана, которые лично занимаются продавцами, контролируют стоящих на стреме часовых и пути отступления, обеспечивают безопасность складов, где хранится товар, и мест, где его расфасовывают. На четвертом уровне, самом многочисленном, находятся сбытчики. У всех уровней есть свои подуровни, каждый из них завязан исключительно на своего куратора и не имеет выхода на структуру в целом. Такая организация бизнеса позволяет получать прибыль в 500% от стартовых инвестиций.

Созданная Ди Лауро модель предприятия всегда вызывала у меня ассоциации с математическим понятием фрактала, с тем, как его объясняют в учебниках, когда каждый банан из связки представляет собой связку бананов, те в свою очередь еще связки и так до бесконечности. Одна только наркоторговля приносит клану Ди Лауро 500 000 евро в месяц. Продавцы, заведующие складами, курьеры зачастую не входят в кланы, а просто состоят на службе. Количество вовлеченных в торговлю наркотиками людей огромно, тысячи людей работают, не зная на кого. Конечно, они строят свои догадки, но никакой конкретной информацией не владеют. Когда после ареста кто-то решает дать полиции показания, то о самой структуре он может рассказать не много, его познания ограничены рамками дозволенного, он не способен постичь всю схему целиком, колоссальный размах экономической и силовой преступной империи.

У финансово-экономической структуры есть свое боевое подразделение, состоящее из основного ядра — «тяжелой артиллерии» — и разветвленной сети пособников. В отряд киллеров входили Эмануэле д'Амбра, Уго Де Лючия по прозвищу Угарьелло, Нандо Эмоло, или Чокнутый, Антонио Феррара — Тавано, Сальваторе Тамбурино, Сальваторе Петриччоне, Умберто Ла Моника, Антонио Меннетта. К пособникам относились местные главари: Дженнаро Арута, Чиро Саджезе, Фульвио Монтанино, Антонио Галеота, Джузеппе Прецьозо — телохранитель Козимо — и Костантино Соррентино. Постоянных «силовиков» было человек триста или немногим больше, причем все являлись наемными служащими, получающими зарплату. Цельная структура, подчиняющаяся единому закону. В ней был огромный авто- и мотопарк, всегда доступный, готовый к любым чрезвычайным обстоятельствам. Был и подпольный оружейный склад, на котором работали специалисты по металлу, уничтожавшие использованное для убийства оружие. Сразу после выполнения задания киллер отправлялся на самый обычный полигон, где регистрировались все посетители, и новые следы пороховой пыли скрывали старые — так тыловая служба занималась организацией алиби на случай возможной проверки на следы нагара. Любой киллер больше всего опасается нагара — стойкого налета пороховой пыли, который является самым веским доказательством вины. Существовало отдельное подразделение, обеспечивающее силовые группы спецодеждой: неброскими спортивными костюмами и закрытыми мотоциклетными шлемами, уничтожаемыми сразу после проведенной акции. Все работало как часовой механизм — безупречно. Или почти безупречно. Никто и не думал скрывать свои действия, убийства, инвестиции, их просто старались не предавать огласке в суде.