Пятого февраля расстается с жизнью Анджело Романо. Третьего марта в Мелито убивают Давиде Кьяроланцу. Он узнал киллеров, возможно, ему даже назначили встречу. Парня пристрелили, пока он бежал к своей машине. Остановить файду не под силу ни магистратуре, ни полиции, ни карабинерам. Полицейские выбиваются из сил, но прекратить кровопролитие не могут. Пока СМИ гоняются за уголовной хроникой, постоянно спотыкаясь на интерпретациях и оценках, в неаполитанской газете появляется новость о заключении пакта между «испанцами» и Ди Лауро о немедленном перемирии, подписанного при посредничестве клана Личчарди. Этого события ждали и остальные кланы Секондильяно, а может, и каморристские картели из других районов, опасавшиеся, что десятилетнее закрывание глаз на их растущую власть пойдет насмарку из-за конфликта. Надо было снова давать указания представителям официальной власти игнорировать существование районов с чрезмерной концентрацией преступных элементов. Этот мирный договор не был написан каким-нибудь харизматическим лидером ночью в тюремной камере. Его не распространяли из-под полы, а, наоборот, напечатали в ежедневной газете. В Cronache di Napoli[37] от 27 июня 2005 года, в статье Симоне Ди Мео, можно было прочесть следующие пункты соглашения:

По слухам, вернулся главный босс всех секондильянских боссов. Об этом говорят повсюду, от Апулии до Канады. Секретные службы выслеживают его месяцами. Паоло Ди Лауро оставляет следы своего пребывания, почти незаметные, не видные невооруженным глазом, как и его власть до начала файды. Вроде бы его оперировали в Марселе, в той же клинике, где лежал Бернардо Провенцано, один из руководителей коза ностра. Он вернулся, чтобы или провозгласить мир, или уменьшить потери. Босс здесь, его присутствие ощутимо, даже сам воздух изменился. Как сказал один мафиозо в телефонном разговоре по поводу возвращения Ди Лауро после десятилетнего отсутствия: «Он должен был это сделать даже ценой собственной свободы». Босс-призрак, его не знали в лицо даже члены каморры. «Прошу тебя, покажи мне его хоть на секунду, всего на мгновение, я только взгляну разок и уйду», — умолял каморрист своего босса Маурицио Престьери.

Паоло Ди Лауро настигают 16 сентября 2005 года на виа Канонико Сторнайоло. Он прячется в скромном доме Фортунаты Лигуори, подруги одной мафиозной «шестерки». Никому неизвестное место, вроде того, где отсиживался его сын Козимо. В бетонных джунглях гораздо проще замаскироваться в каком-нибудь доме, безразличном к лицам и чужим жизням. Настоящее небытие возможно только в городских трущобах, оно эффективнее, чем прятаться в подполе. Паоло Ди Лауро чуть не попался в день своего рождения. Придя домой на семейный ужин, он бросил нешуточный вызов полиции половины Европы. Но кто-то успел его предупредить. Карабинеры ворвались в дом и увидели накрытый стол, за которым пустовало одно место. Теперь же специальный оперативный отряд карабинеров, или СОО, решает действовать наверняка. Нервы у карабинеров напряжены до предела. Всю ночь они наблюдали за домом и наконец в четыре часа утра проникают внутрь. Босс же невозмутим и успокаивает их.

— Заходите… видите же, я неопасен… проблем не будет.

Двадцать полицейских машин сопровождают автомобиль с арестованным, а впереди едут еще четыре мотоцикла, проверяя, нет ли засады. Кортеж несется на огромной скорости, босса везут в бронированной машине. Возможных путей следования три. Первый — пересечь виа Каподимонте, потом промчаться по виа Пессина и пьяцца Данте; второй — перекрыть корсо Секондильяно и выехать на скоростную дорогу, ведущую в район Вомеро. На случай непредвиденных обстоятельств наготове стоит вертолет, готовый осуществить транспортировку по воздуху. Мотоциклисты сообщают, что впереди по курсу стоит подозрительная машина. Все ожидают нападения, но тревога ложная. Босса привозят в казарму карабинеров на виа Пастренго, в самый центр Неаполя. Вертолет снижается, пыль и земля с клумб на площади поднимаются в воздух и кружатся в вихре вместе с пластиковыми пакетами, бумажными салфетками, газетными листами. Мусорный вихрь.

Все проходит без осложнений. Но надо сразу распространить новость об аресте, показать, что удалось поймать неуловимого, арестовать босса. Журналисты уже ждут у дверей казармы, когда прибывает кавалькада из бронированных и полицейских автомобилей; завидев их, карабинеры садятся на дверцы машин. Окно с опущенным стеклом используют как седло, демонстративно держат в руках оружие, на лицах маски, на груди написано «Карабинеры». После ареста Джованни Бруски каждый карабинер и полицейский мечтает попасть в объектив в таком виде. Награда за проведенные в засаде ночи, удовлетворение от успешной охоты, первые полосы газет. Паоло Ди Лауро, выходящий из казармы, обходится без бравады своего сына Козимо, он сильно наклоняется, так что не видно лица, и телекамеры с фотографами довольствуются видом лысины. Возможно, это такой способ защиты. Если его снимут со всех возможных ракурсов сотни объективов и десятки телекамер, то он станет известен всей Италии, и тогда наверняка ничего не знавшие, но видевшие его соседи обратятся с показаниями в полицию. Не стоит облегчать работу следователям и обнародовать все свои секреты. Но кто-то воспринимает его опущенную голову как знак отвращения к вспышкам и камерам, как нежелание выглядеть в глазах зевак дрессированным медведем из зверинца.

Через несколько дней Паоло Ди Лауро предстал перед судом, слушание проходило в зале № 215. Мне с трудом удалось найти свободное место среди многочисленных родственников подсудимого. Босс произнес только одно слово «здесь» в начале заседания. Больше слова ему не понадобились. Жесты, подмигивания, гримасы и ухмылки сложились в пантомиму, с помощью которой он общался с присутствующими, сидя на скамье подсудимых. Здоровался, отвечал, успокаивал. Место за моей спиной занял крупный мужчина с проседью в волосах. Мне показалось, Паоло Ди Лауро смотрит прямо на меня, но на самом деле его интересовал мой сосед. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом каморрист подмигнул.

Складывалось такое ощущение, что, узнав об аресте, многие пришли поздороваться с Паоло, которого уже долгое время не видели, поскольку тот был в бегах. Ди Лауро пришел на заседание в джинсах и темной тенниске. На ногах Paciotti, обувь этой марки здесь носят все главари кланов. Тюремщики освободили ему руки, сняв наручники. Достаточно решетки. В зал заходит весь цвет общества северного Неаполя: Раффаэле Аббинанте, Энрико д'Аванцо, Джузеппе Крискуоло, Арканджело Валентино, Мария Престьери, Маурицио Престьери, Сальваторе Бритти и Винченцо Ди Лауро. Соратники подсудимого, нынешние и бывшие, сидящие сегодня в разных углах: его люди и «испанцы». Элегантнее всех одет Престьери, на нем синий пиджак и голубая рубашка в клетку. Он первым подходит к защитному стеклу, отделяющему босса от остального мира. Здороваются. К ним присоединяется Энрико д'Аванцо, им удается даже о чем-то пошептаться через трещины в пуленепробиваемом стекле. Многие каморристы не видели Ди Лауро уже несколько лет. Винченцо не встречал отца с тех пор, как в 2002 году ему пришлось удариться в бега и затем отсиживаться в пьемонтском Кивассо вплоть до ареста в 2004 году.