РАСТЕНИЕ БОЖЕСТВЕННОГО ОЗАРЕНИЯ.

ПУСТЬ ДОСТАНЕТСЯ ЕГО ПЛОД ТОМУ,

КТО ЦЕЛОМУДРЕН, МУДР И ИСКРЕНЕН;

НО ЭТА МУДРОСТЬ НЕ ИМЕЕТ СЕБЕ РАВНЫХ СРЕДЬ ПЕВЦОВ,

ЕЕ БОЖЕСТВЕННЫЙ РАЗУМ ЯВЛЯЕТ СЕБЯ

В БЕЗМОЛВИИ...

Пророчество Стойкого Тополя

НЕ ОСТАВЛЯЙ БЕЗ ВНИМАНИЯ МАТЕРИАЛЬНЫЕ ФОРМЫ.

ПРЕЖДЕ ВСЕГО,

ПОЙМИ, ЧТО ТЕЛО

СОСТОИТ ИЗ ЧЕТЫРЕХ ЭЛЕМЕНТОВ;

ОНО ГОВОРИТ С УЧЕНИКОМ

С ПОМОЩЬЮ УКАЗАНИЙ И НАСТАВЛЕНИЙ.

ТАК ЧТО НЕ ПОКИДАЙ ТО, ВО ЧТО ТЫ ОДЕТ БОЖЕСТВЕННЫМ

ПРОВИДЕНИЕМ

В НИЗШЕМ МИРЕ.

ВО-ВТОРЫХ,

ПОЙМИ, ЧТО БОЖЕСТВЕННОЕ

НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПОЗНАНО СМЕРТНЫМИ, ЧЕЙ РАЗУМ

НАПРАВЛЕН ТОЛЬКО НА ТЕЛО.

ТОЛЬКО ТЕ,

КТО СНИМАЕТ СВОИ ОДЕЖДЫ, ДОСТИГАЮТ ВЕРШИН.

Пророчество молчаливого тиca

ИЗУЧАЙТЕ ВСЕ ПОДВЛАСТНОЕ ВАШЕМУ РАЗУМУ И ТО, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ ЗА ЕГО ПРЕДЕЛАМИ.

ХОТЯ ВСЕ ПОСТИГАЕТСЯ РАЗУМОМ, НО СПОСОБНЫЙ ПОСТИГАТЬ СУЩЕСТВУЕТ ЗА ЕГО

ПРЕДЕЛАМИ.

ПЕРВЫЙ УМ-ПРИЧИНА,

ВТОРОЙ — ИНТУИЦИЯ.

В ТРЕТЬЕМ ОБИТАЕТ ЗАКОН МИРОЗДАНИЯ;

НЕ ЯВЛЯЯСЬ НИ УМОМ, НИ ЧУВСТВОМ,

ОН ПРЕКРАСНЕЕ ВСЕХ РЕЧЕЙ...

ПРЕКЛОНИТЬСЯ ПЕРЕД НИМ МОЖНО ЛИШЬ В МОЛЧАНИИ, В СТОРОНЕ ОТ ЦВЕТИСТЫХ РЕЧЕЙ.

И тут невиданный дождь прекратился, нигде над всем Нью-Форест Корнуэлла больше не упало ни капли... над Полем Годдо Брик ярко светило солнце. Все пробуждалось от своего зачарованного сна, все было готово к предстоящей Битве — Битве, бушующей в умах!

Чтобы одержать победу над врагом, друиды устраивают

магические преграды между армиями.

Кроме того, для изменения исхода битвы

они обращаются за помощью к стихиям.

Кэйтлин Мэттьюс, КЕЛЬТСКАЯ ТРАДИЦИЯ

5

Омела на дубе

Внезапно я проснулся и осмотрелся вокруг. Корни больших деревьев еще были окутаны пылью — тучами пыли. Мое тело занемело от утренней прохлады, и я тяжело вздохнул, пытаясь сесть. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев и терялись в клубах пыли. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь пением ранних птиц.

И тут я начал различать громкие крики (я успел забыть, что повсюду вокруг были армии людей) со стороны обоих лагерей, верхнего и нижнего, — фериллты со своими племенами хмурых бриттов и друиды со своей пестрой смесью кельтских воинов.

Но отличались они только внешним видом, а говорили все об одном, полностью сбитые с толку. Я стал взбираться на крутую насыпь, пока моему взору не открылось все Поле. Я увидел бегущих, кричащих людей, которые, собираясь группами, говорили что-то все одновременно — все они находились в состоянии крайнего возбуждения. Все, кроме деревьев — после длинной ночи тяжелой магической работы они были довольными и неподвижными. Но они и должны были быть неподвижными, ибо крепкая стена всегда неподвижна!

Я был свидетелем странного «отделения церкви от государства»: племена в полном недоумении ходили вдоль внешних границ живой изгороди, старательно ища проход, а жрецы с обеих сторон собирались в благоговейном молчании, полностью уверенные в сверхъестественности случившегося. Казалось, никто из них не знает, как быть дальше.

Я медленно поднялся на вершину гребня и увидел толпу собратьев-фериллтов, которые, разинув рты, смотрели на происходящее внизу чудо. А это действительно было чудо — две армии были разделены друг от друга непроницаемым рядом деревьев... деревьев, стоящих настолько плотно, что ни одна стена, построенная руками человека, не могла бы сравниться с этой стеной! Протянувшись на ширину всего Поля и за его пределы, возвышалась преграда из огромных деревьев, внушительных и грозных, выстроившихся в строгом военном порядке. Я узнал их всех — далеко справа стояли Золотые Березы, рядом с ними Рябины и безжалостные Ясени, дальше шли вековые Ивы... они все были здесь, точно в том порядке, в каком я пел им этой ночью ПЕСНЬ ЛЕСНЫХ ДЕРЕВЬЕВ! Я гордо прикоснулся к пергаментам Маелдреу, спрятанным в складках моей мантии.

— Гвидион! — услышал я сзади возбужденный голос. — Гвидион, иди сюда! — Я обернулся и увидел своего друга Ноаса, запыхавшегося от быстрого бега. — Где ты был? — Я пожал плечами.

— Идем... разве ты не слышал? Старейшины созвали в Неметоне срочный военный совет. Они говорят, что Бладидд будет обращаться к Самому Оракулу! Только он может рассказать нам, почему Боги выстроили деревья таким образом. Идем! — И он вместе со всеми остальными побежал к священной поляне.

Я последовал за ними, но на некотором расстоянии, испытав странную смесь вины и восторга, когда передо мной показались собравшиеся в круг жрецы. Хотел бы я знать (и я был почти уверен, что это так), не занимаются ли сейчас кельтские жрецы в противоположном лагере тем же, что и мы, — советуются со своими оракулами и богами, в недоумении и страхе качая головами? Потом я долгое время наблюдал, как Верховный Жрец выкрикивал тайные имена и заклинания — тщетно пытаясь вызвать Силу, которая могла бы стать мостом между двумя мирами. Но Боги молчали, и жрецы не могли скрыть своего страха. Наконец, после напряженного ожидания, Бладидд резко повернулся к собравшимся и громко произнес: «Братья, даже нам не избежать судьбы...». И он медленно побрел обратно. Все молча, по очереди последовали его примеру, в замешательстве и дурных предчувствиях.

Я опять поспешил (с трудом скрывая улыбку) на свой наблюдательный пункт, чтобы узнать, какие успехи были достигнуты в преодолении моей живой зеленой изгороди. То, что я увидел, нисколько меня не удивило! Воины были везде — как на земле, так и на ветвях. Горький Терновник отлично поработал: вдоль деревьев проходила искусная, почти непроницаемая сеть из густо сплетенных колючек, острых и враждебных. Единственным, что могло беспрепятственно проходить с одной стороны на другую, был серый дым бивачных костров, который, как будто издеваясь, с легкостью проникал туда и обратно, вверх, внутрь и наружу. Громкие разноязычные крики доносились со всех сторон. Потом стали происходить и вовсе поразительные вещи!

К полудню в небе собрались огромные черные тучи, сгоняемые невидимыми ветрами со всех сторон одновременно. Отовсюду доносились раскаты грома и вспыхивали молнии... и все воины стояли и смотрели в небо, забыв на мгновение и о битве, и о деревьях. Происходило что-то еще, настолько могущественное и зловещее, что все — будь то жрец или простой крестьянин — почувствовали это. Их окружали Боги.

Глухой и грозный удар грома был столь силен, что люди, как котята, стали прятаться под своими мантиями, бросая друг на друга перепуганные взгляды. Птицы попрятались среди ветвей, земля содрогнулась. Но самым страшным был небесный огонь! Молния, ослепительная и жаркая, стремительно пронеслась меж двух черных туч над головами перепуганных людей, нигде не касаясь земли. Все, от мала до велика, в ужасе закрывали глаза и уши, падая ниц или, как скот, прячась за скалами и холмами. И когда многие из нас почувствовали, что больше не выдержат ни мгновения, небеса в последний раз разорвались с невероятной силой, и яркая белая молния поразила лес. Все кинулись врассыпную, красные языки пламени вспыхнули среди деревьев. Скоро каждый лист и каждая почка были охвачены огнем — даже сам воздух вокруг нас, казалось, вибрирует и горит в волнах бесцветного пламени. Дышать было тяжело.

Следующее, что я помню, было прикосновение холодной травы, которой один из жрецов обтирал мое лицо.

— С тобой все в порядке, мальчик? — спросил он, склонясь надо мной, лежащим на самом краю поля. Я кивнул, и он быстро бросил взгляд через плечо и тут же кинулся прочь, как будто вдруг заметил близкую опасность. Так оно и было...

Приподнявшись на локте и осмотревшись вокруг, я ахнул от удивления. Деревья опять двигались, или кто-то двигал их, и среди тлевших листьев, усыпавших землю, появился широкий проход, как раз посередине древесной стены — мост между враждующими группами жрецов. Но мост куда?

Минуту спустя я получил ответ на свой вопрос. После короткого напряженного молчания голос, громкий низкий голос донесся из открывшегося прохода, голос человека, говорившего, как ни трудно это представить, на понятном всем языке: