Все говорили о том, что именно Юстиниусу из Белого Клана Гвинедда неоспоримо принадлежит главенствующая роль. Бок о бок стояли три человека с Красного острова страны Эйре: Макк Умаилл из Дун Да Бхенн, Монган из Крухаина и великан с бронзовыми волосам Демн Мак Сербхейл из Тир Инна м'Бео. Рядом с галлами — Версингеториксом из Тауриси, Перигеуксом из Луговеса и Верготориксом из Бранновисеса — стоял бретонец, Бареатон из Морбихана, в одежде в зеленую и пурпурную клетку.

Среди них было три римлянина и девять представителей народа Keltoi из Genii Cucullati. История предала эти храбрые сердца забвению, здесь они будут записаны для будущих поколений: Маглаунус, Хенуинус и Каратакус, Бриан из Гододдина, Аранон из Далриады, Фенниус из Лосиана, Аваллах из дрфдеридца, Амасаон из Каер Дасала, Маелдуин из Мохдрева, Киан из Абер-фрау, Карбонек из Нантлеу и Пеллеас из Керниу.

И все они находились передо мной — эта великая смесь душ, — пораженные тем, что они здесь оказались. В последовавшем молчании их опять охватила неуверенность, усталость, на них нахлынули волны воспоминаний о недавних кровавых событиях, и, один за другим, они опустились на землю. Только Юстиниус остался стоять.

— Нехтан, Верховный Жрец, мертв... его прах был сожжен этими руками, — начал он медленно и спокойно. — Он один мог знать, в каком направлении будут дуть ветры Авена, начиная с этого дня. Я — не он, но несмотря на это я говорю: Мужчины, судьба в наших руках. Если бы это было не так, мы были бы либо мертвы, либо безнадежно разбросаны по миру. — Собравшиеся что-то пробормотали в знак согласия.

I: — Но мы здесь... здесь для того, чтобы собрать вместе все части разбитого сосуда, чтобы решать почему и как. Мудрость давно подсказывает, что истинным мерилом жизни является не то, что мы знаем, как делать, а то, как мы поступаем, когда не знаем, что делать. — И с этими словами Юстиниус сел.

— Возможно, нас наказывают Боги, — сказал один из ирландцев после долгой паузы.

— Да, это так, — присоединился к нему Аранон, пикт, — но, согласно нашей вере, наказание немыслимо без возможности искупления. Как иначе Боги могут ожидать, что мы будем учиться на своих ошибках? Наш мир лежит вокруг нас в руинах — это ФАКТ. Но ФАКТ и то, что мы остались. Если предположить, что всему этому есть какая-то особая причина, то что из этого следует? Что мы должны с этим делать? Может быть, именно этот вопрос стоит перед нами.

Опять последовало долгое молчание. Юстиниус казалось, не слушал слов Аранона. Его глаза были закрыты, голова склонилась вперед, почти касаясь груди. Я начал думать, не болен ли он.

F — Да... есть правда в его словах, — заговорил Каратакус. — Боги никогда ничего не делают без причины, чьими бы богами они ни были. Мы должны Посоветоваться, чтобы раскрыть, что скрывается в глубине.

— Совещания никогда не приводили к большим открытиям, — заметил Цинично Пеллеас — зато много глупых идей было погребено на них! И все же, давайте обсудим, говорю я.

— Давайте соблюдать осторожность, это говорю я, — предостерег один из римлян. — Бывают хорошо одетые глупые идеи, так же как и хорощ0 одетые глупцы! Мы должны быть внимательны, чтобы не ухватиться за какую-нибудь идею прежде, чем придет ее время. — И он бросил на собравшихся подчеркнуто неодобрительный взгляд.

— По моему мнению, идеи подобны звездам, — вмешался Киан, валлиец. — Вам не удастся прикоснуться к ним руками, но, избрав их своими проводниками и внимательно им следуя, вы придете к своей судьбе.

Опять все замолчали, многие выглядели потерянными среди этого моря слов и погрузились в глубокое размышление. Но потом произошло что-то решительное! Юстиниус внезапно открыл глаза, быстро поднялся на ноги и лицо его озарилось широкой улыбкой.

— Братья, — сказал он с неожиданной уверенностью, — я верю, у нас действительно есть звезда, которой мы должны следовать, — все мы, двадцать заинтересованных человек. Ибо ваши слова напомнили мне, что существует нечто сильнее любых победоносных армий мира, и это нечто — идея, время которой пришло! В течение многих и многих столетий на этом покрытом травой острове находился величайший советник старцев —голова Благословенного Брана. И хотя теперь время Брана на Земле закончилось, его плоть каким-то образом говорит со мной из-под земли... из-под этой самой земли, на которой мы сейчас стоим! И она подсказывает мне идею... идею, которая может пригодиться для нашей совместной работы. Слушайте же все внимательно! — И он опять сел, жестом пригласив остальных придвинуться ближе к центру.

Поскольку я оставался всего лишь отдаленным наблюдателем происходящего, все, что было после этого сказано на совете, было для меня утрачено. Единственное, что я могу с уверенностью сказать, это то, что они просидели так большую часть дня. Когда наконец последние лучи заходящего солнца окрасили все вокруг в красные и черные тона, собравшиеся разбились на небольшие группы и вскоре исчезли из виду, разойдясь в разные стороны.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем я осознал, что они делали. В каждом углу Неметона были сооружены для освещения четыре огромных костра, а поближе к центру лежали камни... груды камней. Я не мог понять, как этим усталым, утомленным войной людям удалось выполнить такую работу, хотя казалось, что всеми ими руководило нечто более глубокое — возможно, идея? Какое-то время мое внимание было поглощено группой людей, которые рыли круглую яму посередине поляны, и вдруг я услышал у себя за спиной звук упавшей сухой ветки. Я быстро обернулся и увидь" молодого друида Юстиниуса, застывшего в нескольких шагах от меня. Никто из нас не проронил ни слова. В полном молчании мы обменялись долгими внимательными взглядами, после чего он быстро исчез в кустах. Но несмотря на это и на окружавшую все тайну, некоторые вещи быстро стали приобретать форму... например, сооружение из земли, которое явно было центром внимания.

Путешествуя по Британии, я много их повидал, этих гигантских пустых курганов из камня и земли, но ничего не знал об их предназначении и использовании. Диаметр купола был равен примерно четырем-пяти длинам, используемые материалы были просты — земля, камни и длинные зеленые ольховые жерди, из которых был образован каркас сооружения. Прячась в кустах, я подполз ближе, чтобы расположиться поудобнее, и тут мне в голову пришла мысль, что они строят пирамиду — могильный холм для умершего друида, которого они кремировали сегодня утром. Со своего нового места наблюдения я мог ясно видеть прямоугольный вход, поддерживаемый тремя бревнами. Юстиниус одетый теперь в длинную белую мантию, несколько раз проходил туда и обратно, неся с собой что-то, напоминающее небольшие докрасна раскаленные камни. Но никто не входил внутрь. Наконец люди опять постепенно образовали круг вокруг сооружения и появился Юстиниус с победоносно поднятыми руками.

— Братья, ДОМ ПРИЗРАКА готов. Теперь отправляйтесь все в рощу и принесите Серебряную Ветвь, с помощью которой мы перебросим мост между мирами! — И, послав им быстрый благословляющий жест, он скрылся внутри сооружения, а стоявшие в кругу люди опять разбрелись в разных направлениях.

— Бриан... Аранон, скорее сюда! — донесся голос откуда-то поблизости, потом раздался треск ломающегося подлеска. — Сюда, к Ддраиглаису! Поспешите!

Я опять притаился в своем убежище, скрытый стеной из ольхи, и тут страшная мысль промелькнула у меня в голове. Что, если все те рассказы, которые я слышал в Риме, — правда? Что, если друидам для достижения их цели нужна жертва — человеческая жертва? И что, если этот мрачный земляной холм на самом деле был приготовлен для меня?

? ? ?

О Господь, почему море не скрыло землю?

Почему Ты обрек нас на медленную смерть?

GRUFFYDD AB YR YNAD СОСН

5

Серебряная ветвь

Этой безлунной ночью опять поднялся ветер — ветер с привкусом мистерии, новой силы. Ветер, принесший новый настрой и новое послание.

— Входите... — донеслось из недавно сооруженного темного холма, — соберите вместе свои серебряные ветви, свои камни, воду и волю, и входите — пришло время двигаться дальше.