— Но ты же в порядке… — словно обиженно отозвалась Лена. — Всё, давай-ка убирай к себе эту штуку! — Она приподняла край лестницы и свесилась за пределы балкона, помогая мне принять её максимально удобно. — Ну вот. Должен быть ещё благодарен мне за всё-то! — выкрикнула она и стала запирать стекло.

Я хотел что-нибудь ответить, но не нашёлся, как выразить свои чувства. С одной стороны, она мне действительно очень помогла, с другой — чуть не угробила. Хотя, если разобраться, возможно, Лена всего лишь пыталась удержать лестницу от падения, а вовсе не уронить, как померещилось мне сквозь страх. В любом случае это дело подождёт, и то, что притаилось буквально в шаге от меня, гораздо важнее даже возможных маниакальных наклонностей соседки, которые проявились так не вовремя.

Что же, вот я и здесь… Теперь, пожалуй, предстоит самое худшее. Когда опасность свалиться с высоты третьего этажа миновала, это почему-то казалось гораздо менее страшным, чем когда я полз по лестнице. А вот что ждёт меня в квартире? Ведь может так получиться, что дверь всё-таки сломана и всё, что можно, вынесено или поломано. К счастью, ничего такого, о чём пришлось бы горько жалеть, у меня дома не было, но вот сама мысль о том, что некто без спроса проник и находился там, буквально выводила из себя.

— Что же, давай наконец узнаем… — пробормотал я, силясь рассмотреть за просветом в занавеске, что же ожидает внутри.

На первый взгляд, всё было в порядке, и я уже хотел, сняв с окна москитную сетку, залезть в окно, которое, к счастью, было открыто не вверх, а в сторону. Но тут обратил внимание, что балконная дверь не закрыта — просто плотно захлопнута, и при желании я могу, как обычно, воспользоваться ею. Ещё лучше! Толкнув дверь от себя, я услышал скрип и вспомнил, что уже вторую неделю собираюсь смазать петли. Потом отбросил занавески рукой в сторону и, шагнув внутрь, чуть было не уронил на пол большой тонкий телевизор, который располагался на тумбе в узком проходе, замыкаемом справа столом. На телевизоре висела какая-то разодранная белая тряпка, которой раньше здесь точно не было, но экран оказался цел, и при ближайшем рассмотрении это оказалась одна из моих кем-то разорванных рубашек.

— Вот чёрт, всё-таки кто-то навестил… — выдохнул я, готовясь к худшему.

Но, как оказалось, в квартире царил полный порядок, за исключением того, что все мои рубахи пошли на зашторивание неизвестными всех зеркал и телевизора. Дверь действительно была закрыта изнутри на задвижку, и я без труда убедился, что никаких повреждений и проблем здесь нет. Единственное, что ещё было не на месте и выглядело довольно необычно, это комнатный термометр, поставленный кем-то прямо посередине комнаты. Он был подарен мне лет пять назад одной девушкой и представлял собой запаянную колбу, чем-то напоминающую презерватив, с жидкостью, в которой плавали шарики с подписанными градусами. До сих пор у меня не было полной уверенности, но вроде бы тот, который всплывал выше всех, должен был показывать температуру в квартире. Правда, цифры почему-то заканчивались на двадцати восьми, а метеостанция, висящая на стене, утверждала, что в квартире тридцать три градуса тепла. Как бы там ни было, смысла установки термометра посередине комнаты я не видел.

Я рассеянно бродил, собираясь с мыслями и пытаясь не только не упустить ни одной детали, а попытаться проникнуться духом того, что здесь происходило без меня. Получалось не очень. На кухне все возможные «волны», если таковые вообще имели место, перебивал невыносимый запах, идущий от аквариума с черепахой. Немного подумав, я отключил у неё обогреватель и снял крышку с лампой, ощутив от воды такой жар, словно опасения домашней любимицы относительно приготовления из неё супа не лишены некоторых оснований. Наверное, ближе к вечеру стоило вымыть аквариум и сходить в зоомагазин, чтобы купить черепахе несколько живых рыб — это дней на пять избавит от необходимости сыпать ей сухие корма, которые мгновенно начинали тухнуть в этой одуряющей жаре.

И когда я уже почувствовал разочарование, туалет и ванная преподнесли неожиданные сюрпризы. В бачке плавала сигарета «Парламент» и кружился намокший ком туалетной бумаги — именно так делал Валера, и я почувствовал, как у меня невольно передёрнулись плечи. Что ещё неприятнее, вернулся страх и растерянность: по какой-то причине смерть моего друга и это вторжение в квартиру теперь казались точно взаимосвязанными. С одной стороны, это радовало: чем больше зацепок, тем продуктивнее должны быть размышления над ними. С другой — было в этом что-то непривычное и смешивающее работу с личными делами, чего я всегда старательно избегал, хотя смерть Валеры уже сделала именно так. Моя рука потянулась было к белой пластмассовой ручке, чтобы спустить воду, но потом медленно опустилась.

— Возможно, мне стоит потом ещё раз на это взглянуть… — пробормотал я и пошёл в ванную, чтобы сполоснуть руки, — привычка, прочно укоренившаяся в моём сознании с детских лет.

Здесь моя рука невольно потянулась к пистолету, дуло которого я наставил на плотно задёрнутые и подрагивающие шторы. Они были украшены абстрактными рисунками с домами, заводами и людьми на тёмно-синем фоне, который не позволял практически ничего сквозь себя рассмотреть. Тем не менее, кажется, в ванне было нечто большое, белое и медленно двигающееся.

Крепко ухватив рукой край занавески, я резко отдёрнул её в сторону… и отступил на шаг назад, с удивлением глядя на заполненную почти наполовину ванну, в которой болталось что-то, закрученное в простыню. В какой-то момент мне показалось, что это труп ребёнка, и вроде бы я даже различил согнутые ручки, а потом решительно начал разматывать тяжёлую мокрую ткань и убедился, что это всего лишь моя старая детская игрушка — большая плюшевая собака. Когда я был совсем маленьким, то любил засыпать рядом с ней, чуть позже — иногда подкладывать под голову во время просмотра телевизора, лёжа на диване, а потом игрушка переехала на антресоли, где мирно пылилась незнамо сколько лет. Конечно, ничего страшного, но почему-то именно эта обвислая и деформировавшаяся от воды морда пса вызвала у меня самые бурные эмоции, и всё преступление тех неизвестных, кто ворвался ко мне домой, сконцентрировалось именно в этой игрушке. Как они могли так поступить, наверняка зная, насколько дорога моему сердцу эта вещь? Да и зачем заворачивать игрушку в простыню и топить в ванне?

Ответов у меня не было. И разумных объяснений, кроме того, что кому-то приспичило меня очень разозлить, не находилось. Что же, своей цели они явно достигли! И чем дольше я стоял в ванной, тем всё больше убеждался, что здесь ничего интересного не найдётся, как и на антресоли, куда, подставив кухонную скамейку, я сразу же заглянул и убедился, что царящий там кавардак, никто не потревожил, судя по толстому слою пыли. Собственно, чистым оставалось именно то место, откуда недавно извлекли плюшевую собаку.

Я вернулся в коридор, где моё внимание сконцентрировалось на автоответчике с мрачно мерцающей красной двойкой. Нажав на кнопку воспроизведения, я услышал крикливый голос одной дальней родственницы, с которой мы виделись от силы пару раз в жизни. Она сообщила мне о смерти двоюродной бабушки или кого-то подобного с ничего не говорящим мне именем. Невольно усмехнувшись её уверенности в том, что я непременно захочу быть завтра на похоронах и жажду оказать материальную помощь кому-то из её нуждающихся родственников, я нажал на кнопку удаления и услышал длинный звуковой сигнал.

Второе сообщение было от Андрея, того самого, кто сосватал мне Хельмана, который, если уж на то пошло, возможно, сегодня спас мне жизнь при пожаре. Однако смысл послания показался мне не особенно ясным, а временами прерывался громким треском: «Кирилл, это я. Почему отключил мобильный? Не могу до тебя дозвониться. Ну раз ты это слушаешь, то извини, что подвёл тебя с этой встречей. Обещаю, мы что-нибудь обязательно придумаем. Будет возможность, свяжись со мной. Всё, давай, пока!»

Я некоторое время стоял и размышлял, о какой встрече он говорит. Потом махнул рукой — всё равно именно Андрею я хотел сейчас позвонить, заодно всё и выясним, хотя мне сейчас в первую очередь важно было понять, что же произошло у меня дома. Вытащив из кармана сотовый, я убедился, что он исправно работает, но когда попытался сделать вызов, увидел высветившуюся сбоку надпись: «Вставьте SIM-карту». Так вот в чём дело! Такое у меня уже пару раз бывало, хотя причина этого явления оставалась для меня загадкой. Наверное, как-то резко встряхиваю аппарат или что-то с контактами. Как бы там ни было, я знал, что нужно делать: снять чехол, открыть заднюю крышку, вытащить аккумулятор и карточку, потом запихать всё назад в обратной последовательности. Именно это я и проделал, терпеливо дождавшись загрузки телефона и даже получив двенадцать уведомлений о звонках, которые не захотели оставлять сообщения на автоответчике. Что же, это я могу посмотреть и позже, а вот Андрею позвоню прямо сейчас.