— Что это? — спросил Дан чисто машинально, не надеясь на ответ, но абориген отозвался:

— Это то, что вы называете библиотекой.

— И как их читают?

Спросил и подумал, неужели опять ментальное поле, но Прдлактл сообщил вполне добродушно, видимо, его обрадовала находка:

— С помощью специального устройства. С собой, как видите, у меня его нет, но я вам его покажу. Позднее.

За следующей дверью оказался коридор, который привел в обширное помещение, заставленное неизвестными механизмами разной степени сохранности, некоторые блестели, как новенькие, от других остались лишь ржавые остовы, тут, очевидно, располагались технические службы космопорта. Разобраться с тем, как все эти агрегаты работают, смогли б только специалисты, и Дан, добросовестно пройдя меж рядов по своей половине — едва войдя, Маран кивнул ему направо, а сам свернул влево — и засняв все, что попало в поле зрения камеры, прислонился к стене у входа, наблюдая за водолеянином, расхаживавшим среди явно неизвестных ему аппаратов с видом туриста, глазеющего на готический собор или, скорее, Эйфелеву башню. Свой шкафчик он нес с собой, обхватив его обеими руками.

В дальнем конце помещения, за последними механизмами обнаружился еще один длинный коридор, который уперся в закрытую дверь, Прдлактл тужился добрых десять минут, пока она поддалась. За дверью была крохотная площадка, от нее вилась уходящая далеко вниз винтовая лестница, далеко, ибо дверь выходила в пространство где-то посередине между полом и потолоком исполинского зала, занимавшего, наверно, всю середину острова, противоположная стена тонула в темноте, а купол просматривался с трудом. Зал, насколько позволял судить свет фонариков, был совершенно пуст. Дан машинально включил инфракрасную съемку.

— Что это может быть? — спросил вдруг Прдлактл.

— Ангар, наверно, — сказал Маран задумчиво. Пояснять, что это такое, он не стал, да водолеянин и не требовал у него разъяснений, наверняка все прочел в их головах, удивительно, что он вообще задал вопрос…

Уже перевалило за полдень, когда они выбрались наружу. Сорокачасовые местные сутки позволили бы продолжать поиски еще долго, но Прдлактлу почему-то не терпелось вернуться домой, он потребовал немедленно лететь обратно, позволил только наскоро обследовать остальные острова сверху, на бреющем полете, что, конечно, ничего не дало, лес скрывал все, не видно было даже полян.

На обратном пути Маран включил автопилот, но, если он думал побеседовать с туземцем, его ждало разочарование, тот закрыл глаза и словно задремал и только, когда флайер пошел на посадку, очнулся. Он вылез из машины, прижимая к себе свою находку, как любимое дитя, и, надо думать, был вполне удовлетворен результатами поездки, во всяком случае, церемонно попрощался и, взгромоздившись на свой самокат, даже помахал рукой, несомненно, позаимствовав этот жест у разведчиков, которые высыпали из орбитолета, чтобы их приветствовать.

— Хотел бы я знать, куда делись корабли, — выпалил Патрик, не дожидаясь, пока Дан с Мараном подойдут к трапу, на верхней ступеньке которого он стоял.

— Какие корабли? — спросил Дан, оглядываясь на океан за спиной.

— Да не морские! Космические.

— Вопрос интересный, — сказал Маран.

— Превратились в пыль, — буркнул Дан. — Проржавели и рассыпались.

— Космический корабль не может превратиться в пыль, — возразил Патрик. — Даже если заржавеют металлические части, что тоже неочевидно, всякого рода пластики никуда не денутся. И вообще, чем дальше развиваются технологии, тем более неуничтожаемыми становятся материалы.

— Тогда остается одно, — подал голос Поэт, выглядывавший из-за его спины. — Улетели. Если, конечно, вообще существовали.

— В каком смысле? — спросил Патрик, круто обрачиваясь.

— Самом прямом. Ангар ведь только одна из возможностей.

— А что это еще может быть?

— Да мало ли! Например, зал для представительных собраний.

— А пульт зачем?

— Для трансляций. Чтобы все врджлакстланское общество могло следить за выступлениями ораторов и принятием решений.

— Чушь, — сказал Патрик.

Поэт усмехнулся.

— Почему-то когда это происходит на Земле, оно тебе чушью не кажется. Ладно, я пошутил. Возвращаюсь к первому варианту. Улетели.

— Куда? — спросил Патрик.

Поэт пожал плечами. Тогда Патрик повернулся к Марану, но тот только покачал головой.

— Дай людям поесть, — вмешался Мит. — И отдохнуть.

— Даю, — сказал Патрик, отступая в сторону.

После ужина просмотрели видеоматериал, Дан особенно внимательно изучал то, что снял в инфракрасных лучах, однако никаких останков, ржавых остовов и даже груд пыли не обнаружил, пол ангара был ровный и чистый, ничего, кроме вездесущего песка, лежавшего тонким слоем. В потолке ангара, если то был ангар, оказался тонкий шов или стык, наверно, крыша раздвигалась, и астролет поднимали наверх, а может, он прямо оттуда и стартовал, кто знает, на каком принципе работала здешняя техника… И все-таки поразительно!

— Совершенно непостижимо, — сказал он вслух, — космодром и этот образ жизни. Словно древопитеки какие-то. Неужели они домов себе построить не могут или не могли?

— Все не так просто. — Артур нравоучительно поднял палец, потом смутился и торопливо заговорил. — Такой образ жизни для них оптимален. Я тут кое-что просчитал и промоделировал… Поскольку органом выделения у них служит кожа, то очень много значит темп испарения, а следовательно, благоприятные условия для него. Воздух, солнце, ветерок… Если их поселить в замкнутом помещении, они просто-напросто заплесневеют. Или понадобятся специальные климатизаторы, замысловатая техника… Зачем столько сложностей? Кстати, эта вата, из которой они делают свои постели, чрезвычайно гигроскопична.

— Ребятам повезло с деревьями, — пробормотал Патрик.

— Или деревьям повезло с ребятами, — возразил Поэт.

— Скорее так, — согласился Маран.

— Вы хотите сказать?..

— Да. Не знаю, какие данные на этот счет получил Артур, но мне с самого начала казалось, что с этой биосферой дело нечисто. — Маран повернулся к Артуру. — Генетические исследования, как я понимаю, процедура долгая…

— Не самая краткая. Особенно при незнакомом генетическом аппарате, — ответил тот без всякого удивления, привык уже, подумал Дан. — Но судя по кое-каким признакам, ты, скорее всего, прав. Насчет всей биосферы ничего сказать не могу, но за то, что два сорта плодов, которыми я занимался, выведены искусственно, процентов восемьдесят. Они содержат животные белки и…

— Черт бы вас побрал, — воскликнул Патрик. — То-то я чувствую невольную робость при виде этих «древопитеков»! Наверно, мое подсознание уже угадало, что они — сверхчеловеки.

— Сверхврджлакстлане, — поправил его Поэт.

— Это дела не меняет. Не могу сказать, что мне нравится подобное положение вещей.

Дан подумал, что ему положение вещей нравится не больше. И, главное, чем дальше они продвигаются в познании этого якобы примитивного общества, тем рельефней становится разница между поверхностными, по сути, умениями человеческих существ и способностью врджлакстлан манипулировать глубинными основами мироздания. Позднее, в постели, когда потушили свет, и его товарищи по каюте уснули, он долго ворочался, размышляя над этим самым положением. Конечно, земные генетики тоже умели модифицировать фрукты и овощи, умели давно, правда, век с лишним назад поспешно выброшенные на рынок в силу тех или иных экономических интересов полуэкспериментальные продукты оказались в итоге причиной всяких болезней, вырождались целые поколения, потому на какое-то время все застопорилось, на свалку попало и годное, и негодное, и теперь все начиналось сначала, осторожно и постепенно. Так оно всегда с человечеством и бывает… Но, в любом случае, это люди умели. И однако не в той степени, добиться, чтобы на деревьях росли, так сказать, мясо и рыба, земная наука пока не могла… А ведь здешняя изменила не только плоды, сами деревья вряд ли появились на свет с плотной, похожей на черепичную кровлю кроной, идеально защищающей от дождя… А этот гигроскопический пух! А красочные, ярчайшие птицы и звери, никакой мимикрии, зато радость для глаза, да, несомненно, после стенных росписей в космопорту Дан уверился, что цветовое зрение водолеян более утонченное и совершенное… И вообще… Ужасаясь собственной фантазии, он подумал, что непонятно теплый климат тоже явление не случайное, а рукотворное, а значит, жители Врджлакстлы оказались способны на большее, чем глеллы, те ведь не сумели сделать свою планету менее засушливой и жаркой… впрочем, это не факт, может, они эволюционно приспособились к своим пустыням и ни в чем ином не нуждались… Все равно! Но как же столь развитый и одаренный народ превратился в то, во что он превратился? В каких-то полуобезьян, которые только спят да едят… Тут ему стало совсем уж не по себе. Он не относился к земным обывателям столь беспощадно, сколь Патрик, в конце концов, он сам был человеком средним, в космос его привело не столько стремление к новым горизонтам, сколько уговоры и увещевания Ники, сам-то он до сих пор валялся бы на диване и почитывал книжки, время от времени отбывая смену в лунной обсерватории… И тем не менее… Хлеба и зрелищ, вот и все, что нужно было обывателю с античных времен… Правда, тут телевизора нет, но, кто знает, может, водолеяне передают телепатически не только тексты, но и изображения, и здешние зрелища носят, так сказать, устный характер? Да, но на Земле есть и люди другого сорта, куда же делся слой тех, кто живет не хлебом единым, тут? Не улетели же они в самом деле на исчезнувших космических кораблях? Куда? Зачем?.. Снова ему вспомнилось мрачное периценское пророчество насчет того, что каждому государству положен предел, последний раз он думал над ним на Глелле… Тут же встали перед глазами и Старая Глелла и Новая, до которой им с Мараном после вынужденных похождений на Безымянной все-таки удалось добраться. Планета земного типа, более того, на первый взгляд не отличишь, Земля или нет, лазурное небо, синее море, зеленые деревья со спрятанными в кронах огромными цветами, похожими на магнолии, вот только голубыми, маленькие городки с изящными домиками, ничем не напоминавшими глелльские «термосы», понятно, в таковых не было нужды, а скорее смахивавшими на земные виллы, целехонькими, не тронутыми временем, поскольку не деревянными или каменными, а из пластиков. Еще? Флайеры, яхты, сады, небольшие заводы или фабрики… И все брошено. Как и на Старой Глелле, чисто, производства остановлены аккуратно, бережно, никакого варварства, ушли с достоинством. Куда? Подземелий нет, останков, скелетов нет, следы бегства отсутствуют… И, почти как тут, покинутый космодром, правда, без затей, на поверхности, космодром, ангары и ни одного астролета. Маран, выслушав доклад и полетав-побродив по нескольким поселениям, высказал предположение, что колонисты по какой-то неведомой причине вернулись на родину, а там следы затерялись. Может, еще обнаружатся, когда электронщики разберутся с компьютерами, сказал Дан, и Маран только печально кивнул… Да что ж это такое? Что с ними, со всеми происходит, с цивилизациями этими? Должна ведь в каждом случае найтись какая-то конкретная причина… А может, все-таки?.. Он осторожно вернулся к недавней своей мысли насчет утонувших материков. В свете новой идеи про искусственное изменение климата, техногенная катастрофа казалась более вероятной, не постепенное потепление, как на Земле, связанное с промышленными выбросами в атмосферу, а неверный расчет, хотели согреть, допустим, на пять градусов, а вышло десять, вечные льды растаяли не за два-три века, а за несколько лет, и ничего не удалось придумать, большая часть популяции погибла, а оставшихся недостаточно для воспроизводства творческих личностей, их ведь, как известно, рождается очень мало, а несколько десятков индивидуумов погоды не делают… А могут ли полярные льды, растаяв, повысить уровень океана настолько, чтобы утонули целые континенты? Почему нет, все зависит от строения планетной коры, на Безымянной, например, больше восьмидесяти процентов поверхности единственного материка на уровне моря, чтобы такие равнины затопить, достаточно лишь небольшого подъема воды, особенно если подобного рода суши много… Жалко, что за три года никто тут, на станции, об этой возможности не подумал, но ничего, лучше поздно, чем… Размышляя над тем, что гипотеза, кажется, достаточно безумная, и есть даже кое-какие возможности ее проверить, он незаметно заснул.