В ту же ночь японские деятели выехали в Японию. Прибыв в Иокогаму, Миядзаки отправился к Шао-бо. Горничная, открывшая ему дверь, сообщила, что хозяин квартиры вышел, что здесь находится другой господин, прибывший из-за границы, но он, по-видимому, еще спит. Пока Миядзаки раздумывал, что делать, дверь одной из комнат приотворилась и показалось чье-то заспанное лицо. Осведомившись, что угодно гостю, и узнав, что за дело привело его в дом, Сунь Ят-сен, ибо это был он, пригласил Миядзаки зайти в комнату, быстро оделся и сказал, что готов его выслушать.

Приход Миядзаки не удивил Сунь Вэня, из рассказа Шао-бо он знал о желании японцев установить с ним контакт. Миядзаки осторожно расспрашивал Сунь Вэня о его политических взглядах. Услышал в ответ: «Убежден в неотъемлемости права самоуправления и поэтому выступаю за республиканский строй в Китае. Только такой строй разрешит все существующие трудности. Необходим человек, который возглавил бы свержение маньчжуров и спас бы Китай. Он сам не способен играть такую роль, но, если бы небо благословило его партию, он отдал бы все свои силы, чтобы помочь такому человеку, когда тот появится». Сказано это было просто, с чувством большого достоинства.

Как же помочь Китаю? Сунь Вэнь ответил, что оказать помощь народу Китая можно только одним путем — путем революции.

И главное, настаивал Сунь Вэнь, нужно действовать не откладывая. В настоящее время революционная организация не имеет ни средств, ни оружия, но люди есть.

Каждый из собеседников думал о своем, хотя говорили, кажется, об одном и том же. Вопрос стоял так: кто кого использует?

Сунь Вэнь ни на минуту не сомневался, что Миядзаки Торадзо не зря его разыскивал. Он, Вэнь, для чего-то нужен тем, кто послал к нему этого японца. Ибо не прошло и двух часов, как тот, выйдя и вернувшись в сопровождении Хираяма Сю, передал Сунь Вэню, что столь важные переговоры с ним хотели бы продолжить в Токио, где в них смогут принять участие некоторые высокопоставленные лица. Сунь Вэнь выразил готовность отправиться в Токио. Там его познакомили с Инукаи Цуёси, представителем правящей партии Кокуминто (либерально-прогрессивной партии). Шли бесконечные разговоры, а с помощью ничего не получалось. Другой лидер Кокуминто, министр иностранных дел Окума, считал, что следует поддерживать реформаторов. Пока тянулись переговоры, кабинет партии Кокуминто пал и новое правительство сформировал граф Ито. Переговоры о помощи приостановились.

Сунь Вэнь познакомился в Токио с Тояма, Хираока, Суенага, Акияма и другими главарями японских «патриотических обществ», при помощи которых японские экспансионисты подготовляли новые войны за порабощение народов Азии. Постепенно Сунь Вэнь сумел выяснить, по каким причинам с ним начали переговоры.

От чьего имени действовали Миядзаки и Хираяма? Этот вопрос Сунь Вэнь, вернувшись в Иокогаму, исследовал досконально. Узнал не все, но достаточно. Миядзаки Торадзо, из семьи обедневших самураев, учитель, либерал-радикал, проповедовавший «свободу и народоправство», был одновременно связан с Инукаи, «прогрессистом», и Тояма Мицуру, крайним националистом. Этот Тояма был в те годы одним из лидеров «Гениоша» — союза самурайских организаций. Его «специальность» — шпионаж, диверсии, политические убийства, устройство мятежей в самой Японии. Внутри «Гениоша» создавалась замкнутая, строжайше законспирированная организация — общество «Черный дракон» («Кокурюкай»), названная так по китайскому имени реки Амур. Девиз будущего общества гласил: «Граница Японии — на Амуре!» Во главе «Гениоша» стоял шахтовладелец из рукуока, милитарист, идеолог агрессивной внешней политики Хираока Кетаро. Общество «Черный дракон» возглавлял Учида Риохей, занимавший видный пост и в «Гениоша», крайне правый, сторонник безудержной агрессии Японии на Азиатском материке. Членами этих организаций были многие другие видные политические деятели Японии.

По заданию правящих кругов агенты этих самурайских союзов объезжали Китай и старались завязывать связи с революционными и оппозиционными группами, чтобы использовать их в своих интересах.

Вот каков был «секрет Миядзаки»!

Что же надлежало делать? Отклонить всякое предложение о помощи, в форме, например, поставки оружия и предоставления некоторого числа японских военных специалистов? Сунь Вэнь считал, что в интересах усиления борьбы против маньчжурского режима, за республику следует использовать японцев, не давая им в то же время обещаний. Единственное обязательство — в будущем, после победы, аккуратно погасить долг по счетам за поставки оружия и оказанные услуги. Можно пообещать поддержку идеи Паназиатской федерации и союза между Китаем и Японией. Больше ни-ни!

Но до конкретных переговоров так и не дошло. Японское правительство сделало решительную ставку на группу Кан Ю-вея.

— Ну, вот мы опять втроем, — шутливо сказал Сунь Вэнь, когда Чжэн Ши-лян добрался до квартиры, где коротали дни Вэнь и Шао-бо. — Опять нас трое, как в 1894 году. Только нашего дорогого товарища Лу Хао-дуна нет среди нас…

Друзья обменялись информацией о событиях в Китае и за рубежом. Сунь Вэнь рассказал о пребывании в Америке и в странах Западной Европы и поделился с Ши-ляном соображениями о задачах революционной работы в Китае.

Чжэн Ши-лян, без сомнения, был выдающимся революционером. Отличали его от некоторых других руководителей Союза возрождения Китая связи с крестьянами. Ши-лян, участвовавший в деятельности тайных обществ, настойчиво советовал Сунь Вэню делать основную ставку на организованные силы крестьян. Он, конечно, понимал, что тайные общества насквозь пропитаны средневековыми, примитивными воззрениями. Но в тайных обществах была сила, пусть члены этих обществ часто не видели другой цели, кроме борьбы за восстановление династии Мин. Зато они живо откликались на призыв к борьбе против маньчжуров. Жестокий террор цинской монархии против членов тайных обществ, казни, пытки не сломили их силу. Почему? Потому что в этих обществах — масса. Массы невозможно уничтожить. А небольшую организацию, пусть даже состоящую из прекрасных людей, отменных храбрецов, с благородными характерами, сравнительно легко разгромить, если она не опирается на широкую массовую базу. Это и случилось с Союзом возрождения Китая. Поскольку в кратчайший срок невозможно по-новому организовать и просветить крестьянскую массу, следует использовать тайные общества и их кадры, как они есть.

Высказав свои соображения, Чжэн Ши-лян добавил, что хотел сообщить товарищам кое-какие сведения как раз о работе среди членов тайных обществ. Но вначале несколько слов о другом.

Конечно, поездка в Гонконг была сопряжена с опасностью. Всюду там шныряют шпионы и наемные убийцы маньчжуров. Все же удалось пробраться туда и проникнуть в прилегающие районы Китая. После долгих розысков удалось напасть на след Ян Цюй-юаня. Вместе с некоторыми своими сторонниками он так законспирировался, что потерял всякий контакт с окружающим миром. Ян тем не менее считает себя главой союза, поскольку он был избран лидером на заседании правления 10 октября 1895 года и у него хранится печать организации.

— Чудак, ну и чудак, — рассмеялся Сунь Вэнь. — Пусть забавляется игрушками.

— Все-таки следовало бы поставить его на место, — прервал молчание Шао-бо.

— Не нужно из-за мелочей раскалывать наши и без того небольшие силы, — отозвался Сунь Вэнь.

В Гонконге Чжэн Ши-лян привлек в организацию довольно значительную группу дельных людей, имеющих связи с тайными обществами. Шао-бо получил от Ши-ляна явки к Гу и Хэ. Сам Ши-лян не считал нужным встречаться с Миядзаки и поручил это Гу. Чтобы напустить больше туману, устроили встречу с японцами ночью в храме.

Сунь Вэнь заметил, что, по его мнению, Миядзаки Торадзо наверняка искренне хочет помочь, но те, от которых он зависит, виляют, тянут.

— Я понимаю, старший брат Сунь Вэнь, — сказал Ши-лян, — ты хочешь использовать одного врага, который пока не угрожает, против другого врага, который есть наша главная опасность: маньчжуров. Как говорил наш древний стратег Сунь-Цзы: «…Умный полководец кормится за счет противника».