Ждёт мать-земля, сказал тогда Чо. Но Рей знал, что возвращение не для него. Как он говорил У-Ча, для него существует только одна дорога, и ведёт она на север. Таут, получивший приказ охотиться за сбежавшими судами из флота атлантов, согласился отвезти его к нужному берегу.

Капитан рейдера плотнее запахнул морской плащ на мощных плечах. Дул холодный ветер, скорее похожий на зимние ветры этой земли, какой она вскоре станет. Рей видел белые полосы, снежные наносы.

— Мы отплывём восточнее. Зажги костёр, когда захочешь, чтобы мы тебя подобрали…

Рей кивнул. Костёр, подумал он, вероятно, никогда не будет зажжён. Лучше, чтобы Таут понял это.

— Я могу не вернуться, — сказал он. — Иду искать свой народ.

— Не задавай вопросов, и тебе не станут врать, — ответил моряк. — У каждого свои тайны. Здесь нет колонии, только дикие места и звери, с которыми лучше не встречаться. Тут плавали корабли атлантов. Некоторые теперь станут пиратами. И разбойники устраивают здесь свои лагеря, — он махнул рукой в сторону берега. — Иди осторожно, воин, и держи руку на мече. Мы будем ждать твоего сигнала.

— Если не увидите его через пять дней, занимайтесь своими делами и меня не ищите, — твёрдо ответил Рей.

— Договорились. Но что мне доложить по возвращении? Что высадил тебя в диком месте, что ты отказался от охраны и я оставил тебя одного? Думаю, мне не избежать боя на мечах, если скажу так. Особенно от рождённого Солнцем Чо, которого ты обманул, когда тайком ушёл от него и явился ко мне на борт с приказом.

— Скажи ему, чтобы он расспросил наакала У-Ча. Есть такие, кто знает, что я должен сделать.

Рей испытывал нетерпение. Ему хотелось спрыгнуть с борта корабля и уплыть. Но Таут, видимо, решил больше не спорить. Капитан отдал приказ, и Рея отвезли на берег. Он выпрыгнул из лодки на мокрый песок и повернулся, чтобы взять мешок с продовольствием, который бросил ему рулевой. И не стал ждать, пока лодка вернётся на корабль.

Ветер и волны пригладили песчаные дюны, но поблизости он увидел почерневшие от дыма камни. Да, внутренний указатель привёл его верно. Здесь был разбит лагерь атлантов, куда его доставили, захватив в плен. Теперь…

Рей спрятал мешок с продуктами под скалой. Это лишняя тяжесть. Вероятно, он его больше никогда не увидит. И американец пошёл в глубь суши, словно по хорошо обозначенной дороге. Так уверенно шёл, как будто тропа его была вымощена гладкими плитами.

Со временем он вышел в ущелье, где до сих пор лежали гладко очищенные кости лося. Поднялся по откосу, по которому его спускали пленником. Перед ним на фоне неба темнела линия леса. Солнца сегодня не было. Небо холодное и страшное, зима здесь чувствуется сильнее.

В лесу было ещё темнее: несмотря на время года, он не потерял листву, и над головой смыкался тёмный навес. Рей высвободил гребень мурийского шлема, потом задержался, освобождая край плаща от колючего куста.

Под ногами его высоких морских сапог пружинил мягкий моховой ковёр, зелёный и лишь едва тронутый коричневым. Посмотрев между рядами деревьев, Рей увидел только сумерки. Это был лес его постоянно возвращавшегося сна. А в нём то, что его ждёт. Но это его путь, и он не мог свернуть с него. Никакая воля не помогала ему победить страх и сомнения, как в Атлантиде, но он испытывал необходимость идти вперёд, добраться до места, в котором он прошёл сквозь время. Вначале эта необходимость приносила лишь лёгкое беспокойство, но постепенно становилась всё сильнее и сильнее, влекла его, и он не мог сопротивляться, да и не хотел.

Кожаная куртка и рубашка, которые были тогда на нём, безвозвратно исчезли. Теперь он носил кожаную тунику, хорошо выделанную и мягкую, как ткань, солдатскую юбочку с металлическими нашивками и металлические доспехи. Талию стягивал пояс с мечом, ножны касались бедра. Внешне он сильно изменился. Рей бегло подумал, что скажут, когда его увидят, — люди его времени. Это же просто фантастическая история — может быть, одежда подтвердит её.

Не обращая внимания на царапины, Рей прорвался через подлесок, растущий на краю леса, и зашагал по проходу между деревьями. Откуда-то отсюда он бежал в панике. Сможет ли он точно найти место своего прорыва? Но тяга продолжалась, а он привык полагаться на неё как на указатель направления.

Он снова побежал, на этот раз в лес, а не из него. Пора… пора… пора…

— Что-то приближается! — Бертон снял один наушник.

Все видели на экране чуждый пейзаж, гигантские деревья, край лесной поляны. Харгривз взглянул на остальных собравшихся. Он подумал: они на самом деле не верят. До сих пор, несмотря на съёмки, не верят. Но в это действительно невозможно поверить, пока не увидишь сам.

— Данные… дайте мне данные! — резко приказал Бертон одному из троих своих помощников.

Каждый из них назвал серию координат, Бертон, хмурясь, настроил приборы.

— Дальберг, повторите!

Помощник слева повторил свои числа. Бертон принялся писать, сильно нажимая на карандаш. Он хмурился всё сильнее. Что-то дописал, перечеркнул яростным взмахом и написал другую строчку цифр.

— В чём дело? — спросил генерал Колфакс.

Бертон нетерпеливо махнул рукой, требуя тишины.

— Кемпбелл, попробуйте… — сосед справа прочел ещё несколько чисел. Пальцы замелькали на клавишах, поворачивались шкалы. Бертон ссутулился, наклонился вперёд, почти касаясь носом маленького экрана, повторявшего изображение большого.

Впервые заговорил Фордхэм.

— Десять минут до конца попытки.

Бертон обернулся.

— Может не хватить. Он здесь… или кто-то… на луче. Вы должны продержаться дольше…

— Придётся привлечь резервы. И тогда снова сможем попробовать не скоро.

— Но он там, говорю вам!

— Вы сказали «он или кто-нибудь», — снова заговорил генерал. — Только что вы были не так уверены.

— Всё это строится на предположениях, на уравнениях, созданных без достаточной базы данных, — ответил Бертон. — Естественно, следует ожидать отклонений. Но мы удерживаем сознание, человек приближается, отвечая на наш призыв. И думаю, это ваш человек. Мы ведь построили свой призыв на том, что знаем о нём, и только о нём.

— Но вы не уверены, — генерал поднял со стола собственный микрофон и принялся отдавать приказы.

— Смолл, подготовьте своих людей. Кто бы ни появился, берите его. Он должен оказаться здесь в ту же минуту, как появится.

Фордхэм справился со своими приборами.

— Шесть минут до конца попытки. Насколько он близок? — спросил он у Бертона.

— Меньше мили. Говорю вам, вы должны продлить время!

Фордхэм побарабанил пальцами по краю панели. Наконец взял микрофон.

— Ну, используем все возможности. Да, я переключусь на резервы, когда понадобится.

Деревья на экране, такая невинная картина, подумал Харгривз. Вокруг индейского кургана расположились военные, готовые схватить то, что они притягивают назад, в своё время. Это Рей Осборн — или кто-нибудь… кто — нибудь… Человек, у него мозг человека, иначе Бертон не смог бы притянуть его. Но кто — их человек или кто-то из того мира — идёт по ужасному лесу?

Носком сапога Рей зацепился за торчавшую из земли ветку. Развёл руки, пытаясь сохранить равновесие, и сумел устоять на краю поляны. Рука его ударилась о ствол, он ухватился за кору. И вдруг… дерево… оно расплывалось! Юноша вновь споткнулся и опустился на колено. Вокруг замелькали тени в головокружительном танце. Впереди показалась тень большего размера — груда земли… курган… индейский курган!

С нечленораздельным криком Рей бросился к нему. Но руки его не коснулись земли, хотя он и видел её. Он встал. Вот курган, но хотя он ударил его кулаком по прочной поверхности… Какая прочная поверхность? Рука прошла насквозь… сквозь замёрзшую землю, как утверждают его глаза.

Он попятился на один-два шага, по-прежнему держа руки перед собой. К нему из-за кургана устремились тени, они были ещё менее устойчивы, чем земля, которой он не мог коснуться. Люди — он увидел лица, мундиры, но словно сквозь туман. Смотрел, как они протягивают к нему руки, пытаются схватить и удержать. Один бросился на землю, чтобы схватить Рея за ноги, — и прокатился, хватая руками пустоту, ту же, что встретил Рей в кургане.