Да! «Бумбараш» — это смелая угадка. И думаю, что рядом с удачей «Бумбараша» можно по праву поставить маленький фильм, сделанный средствами мультипликации, — «Сказку о Мальчише-Кибальчише». Этот фильм — сродни «Бумбарашу». И в большом игровом кино и в малом мультипликационном угадан Гайдар, его высокое слово, мягкая ирония, непримиримый сарказм — гнев к врагам. И главное, что нужно сказать, — удача «Бумбараша» возвращает Гайдара кинематографу — игровому, мультипликационному, документальному.

Белыми хлопушками потрескивают в синем небе взрывы — озорные, какие-то ненастоящие, отдаленно похожие на нотные знаки… Над русскими позициями колышется воздушный шар с корзиной для наблюдения за противником; тянется от лебедки в небо тонкий канат.

Мрачный манекенный поручик марширует, будто заведенная кукла. Вытянув цыплячью шею, он важно вглядывается в даль. Германские позиции заслонены холмами. Поручик с досадой смотрит на низко повисший, с лежащей на земле корзиной бесполезный шар.

В строю — разговорчики нижних чинов:

— Может, газ из шара стал удирать?

— Может, какая-такая щель в нем продырявилась?

— Может, германский шпиён иголкой кольнул?

— Может, кого поменьше в него посадить?

Поручик идет вдоль строя. С пристальным вниманием он вглядывается в солдат. Как бы взвешивает их, как бы промеряет их рост… Наконец обрадованно выкрикивает:

— Бум-ба-раш!!!

— Я!!!

На левом фланге выходит из строя солдатик, носящий столь странное имя. С виду он совсем мальчишка. Скатка через плечо. Усталый и заморенный.

Еще раз промерив взглядом щуплость паренька, поручик командует:

— В кор-зи-ну!!!

Суетливо, дрожа от страха, Бумбараш начинает метаться между строем и корзиной воздушного шара.

— В кор-зи-ну!!! — рявкает поручик. — Винтовку — оставь!!!

Сообразив наконец, что от него требуют, Бумбараш залазит в корзину. Его трясет страх. Но ему хочется выглядеть героем, и он браво кричит:

— Иль грудь в крестах, иль голова в кустах!

— Отдать концы! — слышится команда.

Постукивает лебедка. Но канат не натягивается, хило провисает…

— Не поднимается, ваше благородие! — докладывает Бумбараш. От радости он прыгает в корзине, смеется.

— Выкинь мешок! — командует поручик.

Теперь Бумбарашу не до смеха. Канючит:

— Вашблагородие! Да какой же я солдат без вещмешка?! У меня там эти…

— Выкинь! — рявкает поручик, и сверху, из корзины, летит к его ногам небогатое имущество солдата-крестьянина:

висячий замок,

огородная тяпка,

фляжка…

— Скатку! — кричит поручик.

Из корзины вываливается тугая солдатская скатка.

— Ботинки!

Падают в траву, к сапогам поручика, солдатские ботинки.

— Гимнастерку! Штаны!

С томительным сожалением Бумбараш расстается и со штанами… Голый — в чем мать родила, — он по пояс виден над брезентовым бортом корзины.

Но и теперь шар не поднимается. Поручик задумался: как бы уменьшить вес солдатика?

— Облегчайся! — осенило поручика.

Бумбараш стыдливо отворачивается.

— Ур-ра! — орут солдаты.

С натугой оторвав от земли корзину, шар медленно плывет в небо.

— Ура… Иль грудь в крестах, иль голова в кустах, — из последних сил храбрится Бумбараш.

Поручик задрал голову.

— Хоть пять минут продержись, братец! — умоляюще просит он. — Понаблюдай позорче, что там за холмами!

— Германцы там! — сообщает сверху Бумбараш. — Германцы-ы!..

— Благодарю! — хмурится поручик. Вытянув цыплячью шею, он кричит: — Позиции? Какие позиции?

— Кашу доедают! — кричит сверху Бумбараш.

— Что-о???

— Каша ячневая! — уточняет Бумбараш сведения о противнике, не содержащие военно-стратегической ценности.

Поручик закипает злостью:

— Ору-ди-я где-е???

— Все поголовно едят!

— Где орудия???

— Что-о?

— Где-е-е орудия-я-я?.. — сорвавшимся до хрипоты голосом спрашивает поручик.

И только теперь слышит его Бумбараш…

— А-а-а, орудия!.. Раз орудия… два орудия… третью орудию в садочке держат… четвертую орудию к хате притулили… И еще офицер германский в генеральском чине какаву пьет… на золотом подносе…

Вокруг шара рвется шрапнель.

Тонкой струйкой падает вниз, на землю, перебитый канат.

Неожиданно Бумбараш почувствовал, как рванулся шар, как его подхватило и стремительно понесло воздушное течение.

— Лечу-у-у!!! Лечу-у-у, вашблагородие!!!

Судорожно ухватился он за борт корзины. В сторону неприятельских позиций уносит его шар. Жужжат рядом с его лицом пули. И со страху прячется Бумбараш на дно корзины — будто она не из досок и брезента, а отлита из брони.

Вскинув винтовки, обстреливают шар кайзеровские солдаты. А их офицер допивает из чашечки какао и садит в небо из парабеллума — пулю за пулей.

Шар с Бумбарашем снижается. Над неприятельскими позициями.

И это видит поручик.

Он снимает фуражку, крестится, упавшим голосом зовет:

— Писарь!

Подлетев, писарь козыряет измазанными чернилами пальцами.

— Пиши, братец! Дня двенадцатого, — диктует поручик, — октября одна тысяча девятьсот шестнадцатого года нижний чин Бумбараш принял геройскую смерть за веру, царя и отечество при посредстве… — поручик задумался.

— …При посредстве… — повторяет вслед за ним писарь и смотрит в рот начальнику — что же писать ему дальше?

Поручик глянул на быстро снижающийся за холмами воздушный шар. Сомнений быть не может: сейчас шар упадет в расположение неприятельских позиций, солдат Бумбараш разобьется в пух и прах… И поручик заканчивает со вздохом:

— …при посредстве воздушного шара. Похоронный документ отправь немедля!

А между тем воздушный шар понемногу терял высоту, и в расширенных от страха глазах Бумбараша тропинки становились проселочными дорогами, а узкие ручейки — широкими реками.

Германский офицер отдал денщику чашечку от выпитого какао, скомандовал по-немецки своим солдатам, и те весело вытянули винтовки с примкнутыми штыками, чтоб принять на их острия Бумбараша.

До штыков совсем уже близко. Бумбараш извивается, стараясь подтянуться повыше. На лице ужас. Еще мгновение — и он усядется казенной частью своего тела на германские штыки. Еще мгновение…

Неожиданно налетел сильный спасительный порыв ветра. Шар подхватило, понесло над неприятельскими позициями, офицером с парабеллумом и орудиями.

Снова широкие реки стали узкими ручейками, а проселочные дороги — тропинками. Шар поднимался все выше.

— Спасен! — закричал Бумбараш и во второй раз за этот день запрыгал в корзине. Плетенное из ивовых прутьев дно не выдержало восторженного напора его ног.

И вывалилось.

Подбитой птицей полетел Бумбараш к земле.

Ноги Бумбараша врезались в матушку-землю — и она словно расступилась, принимая в себя его тело.

Упал Бумбараш в негустую болотистую жижу. И благодаря этому не разбился насмерть.

Теперь на поверхности виднелась лишь его голова. Бумбараш был похож на человека, зарытого злодеями по самый подбородок.

Болото засасывало. Казалось, теперь уже Бумбарашу не спастись.

Что-то сверкнуло перед глазами.

Это солнечный луч, прорвавшись сквозь густое плетение ветвей, коснулся паутины.

Трудится над Бумбарашем паук, и сверкающая на солнце тончайшая нить тянется к лицу…

С усилием Бумбараш выволок из вязкой тины руку; стекает с пальцев болотистая жижа.

Сейчас ухватится за нить…

Не дотянулся…

Молоденькая, но совсем сухая осинка стояла поблизости. Она раскачивалась. Поскрипывало сухое дерево.

А болото затягивало Бумбараша все сильнее, грязная жижа уже касалась губ.

Когда она потекла ему в рот, Бумбараш изо всей силы плюнул. Прямо в сухую осинку. И от этого она, качнувшись в последний раз, повалилась рядом с Бумбарашем, обрызгав его грязью. Он счастливо засмеялся и ухватился обеими руками за сухие ветки.