Ив с быстротой и грацией пантеры, скрылся с арены, лавируя между людьми; он устремился наверх, к ложе Дмитро Куца. Юки, воспользовавшись тем, что все в ложе забыли о его присутствии, перепрыгнул через ограждение и рухнул в беспорядочно мечущуюся на нижней террасе толпу. Наверху послышались пистолетные выстрелы и грязная ругань, что только усугубило панику. Юки чуть было не задавили люди, стремящиеся пробиться к лестнице. Он, прорвавшись через шквальный людской поток к очередному ограждению, перепрыгнул через него, и оказался на следующей террасе.

Юки!

Голос Ива потонул в общем гвалте, но молодой человек все же расслышал его. Он метнулся к нему, сам не веря, что им удалось добраться друг до друга.

Ив!

Чтобы перепуганная толпа не снесла их и не уволокла за собою, Ив схватил Юки за плечи и оттолкнул к стене. Там они замерли на мгновение, переводя дыхание.

Что происходит? – прокричал тот.

А ты не понял? – зеленоглазый мужчина весело рассмеялся над его наивностью. – Перед тем как очутиться здесь, ты побывал в полиции. А те, скорее всего, пробили твои пальчики по базе данных. И, раз полиция сюда нагрянула, значит, кто-то из твоих любовников теперь в курсе, что ты здесь. Интересно только – кто из них?

В зал тем временем врывались все новые полицейские. Услышав звуки перестрелки с верхних ярусов, они устремлялись туда. Дмитро Куц вместе со своими телохранителями отбивался от полицейских атак в своей ложе, забаррикадировавшись креслами и диванами.

Нет, суки! Живым меня не возьмете! – кричал он, яростно опустошая обойму за обоймой. В ответ ему несся град пуль, постепенно уменьшая количество его слуг. Это только подстегивало Куца, он впадал в еще большую ярость, не собираясь даваться в руки ненавистным полицаям живым. Он понятия не имел о причинах этой облавы, впрочем, сейчас ему было не до логических раскладок.

Ив и ведомый им Юки, прижимаясь к стене, перепрыгивая через опрокинутые столы и диваны, побежали не к лестницам, а к дверям, предназначенным для обслуживающего персонала. Миновав их, они оказались на лестнице, а затем в темных и дурно пахнущем коридоре. За одним из поворотов навстречу им попалось двое полицейских в камуфляже.

Не убивай их! – успел воскликнуть Юки.

Нашел время для пацифизма! – огрызнулся Ив, уложив обоих полицейских, но добивать их не стал. Дернув молодого человека за руку, он потащил его за собой.

Юки бежал и бежал за ним. Дверь, грязный задний двор, улица. От улицы они нырнули в самую гущу расположившегося неподалеку ночного рынка Паттайя. Тут было людно, царила деловитая толкучка. В глазах замелькали многочисленные огни ламп, висящих над лотками, торгующими овощами, фруктами, разнообразной живностью. Ив свернул к мотоциклетной стоянке, устроенной на окраине рынка – и, без долгих раздумий, отшвырнул какого-то парня от его только что припаркованного байка. Тот, вскрикнув, отлетел в сторону. Юки проводил его сочувствующим взором, прежде чем запрыгнул на сидение позади Ива и не обхватил его торс руками.

Каково это – оказаться на месте Елены Троянской? – вдруг спросил мужчина через плечо.

Хреново.

Ив усмехнулся и, спустив тормоза, направил мотоцикл по улице, увозя Юки прочь.

Ив и Юки ехали несколько часов, прежде чем нашли убежище. Покинув пределы Паттайи – оставаться в пределах которой было уже небезопасно – они мчались и мчались по дороге. Ив сделал всего несколько остановок – первую на рассвете, чтобы поменять мотоцикл на автомобиль, загнав угнанный байк в реку, чтобы скрыть все следы. Вторую – чтобы раздобыть денег, заправиться, купить одежду и аптечку. Юки очень беспокоила рана на спине спутника, но тот не желал делать перерыв для осмотра, пока их путь не завершился. Только после того как они поднялись на борт старенькой парусной яхты с облупившимися боками, арендованной у какого-то бедного моряка, и углубились в воды Сиамского залива, Юки смог заняться его ранением. Для этого они бросили якорь подле маленького необитаемого островка, окруженного водой сказочного цвета и осыпанного пышной растительностью.

Ив налил в тарелку виски, затем бросил туда кривую медицинскую иглу, зажим, ножницы. Затем, сняв с себя рубашку, поставил табурет на середину крошечной кают-компании, и уселся на нее. Юки смачивая марлевый тампон в дезинфицирующем средстве, принялся осторожно обмывать рану – пытаясь определить на глаз, насколько она тяжела. Смыв запекшуюся кровь, он с облегчением отметил, что, судя по всему, лезвие ножа прошло лишь по касательной и не нанесло глубоких увечий.

Зашивай, - велел Ив.

Молодой человек, вооружившись иглой, принялся стягивать рану нитками. Делал он нечто подобное впервые. Сначала игла никак не хотела его слушаться, то и дело норовила выскользнуть из зажима или же вывернуться в ненужную сторону, от чего первые несколько стежков вышли кривыми и грубыми. Яхта слегка покачивалась на волнах, вынуждая Юки быть втройне осторожным и внимательным. Он кусал себе губы, сердясь на собственную неуклюжесть – понимая, что причиняет Иву излишнюю боль. Впрочем, тот никак не демонстрировал своего дискомфорта, оставаясь бесстрастным, будто лишившись на время всех нервных окончаний. Но это не умеряло чувства вины Юки. Еще когда они неслись по ночной дороге верхом на мотоцикле, он попробовал заговорить с Ивом о том, что произошло:

«Я не хотел, чтобы все это произошло, - проговорил он, прижимаясь щекой к спине мужчины, и чувствуя тепло чужой кожи. От быстрой езды черные пряди волос Ива развевались, щекоча Юки лицо. – Я ввязался в это случайно…»

«Всё как всегда, - ответил Ив. – Я как предчувствовал это, поэтому и вернулся в отель раньше, чем планировал».

«Я виноват, знаю…»

Это зеленоглазый мужчина никак не прокомментировал, хотя он надеялся, что тот скажет хоть что-нибудь. Ив же упорно молчал. И тогда Юки погрузился в мир своих смятенных мыслей. Вспоминая ад, в самом пекле которого ему довелось побывать совсем недавно, он содрогался, а его внутренний взор застилала бесконечная кровь. Безумие… Такое неожиданное и закономерное одновременно! Юки вспоминал, как Ив убивал своих противников на арене одного за другим – но вспоминал без отторжения – ибо осознавал, что убийства эти были необходимостью. Такой же необходимостью, как убийство Рю Мэкиена, явившегося в больницу расправиться с Юки…

Человек, прошедший сквозь пустыню, выходит из нее другим, что-то навсегда меняется в нем. Вот и он, Юки, словно бы бредет сквозь пустыню, надеясь найти ее край. Он идет и идет… И каким он станет, когда, наконец, достигнет ее пределов?

Проделав половину работы, Юки уже приноровился правильно стягивать швы. Периодически из растревоженной раны вытекала кровь и он хватался за тампон, чтобы затереть ее. Находясь в такой близости к Иву, его взгляд невольно скользил по шевелюре цвета воронова крыла, сейчас перекинутой на грудь, чтобы не мешать операции – а оттуда спускался на плечи. Какая же у того на удивление тонкая, почти прозрачная кожа! Такая редкость для мужчины. И на этой коже - следы былых повреждений, шрамы, шрамы…

Знаешь, я так тебя и не спросил тогда… - заговорил Юки тихо, вновь и вновь пронизывая его плоть иглой.

О чем ты? – последовал довольно равнодушный отклик.

Тогда, в «Масару Мидзухара». После нашей с тобой ночи… Я увидел эти твои шрамы. И хотел спросить, откуда они у тебя взялись.

Ответом ему была гробовая тишина.

Может, расскажешь? – продолжил Юки. – Я ведь, как ты правильно выразился, совсем не знаю твоей истории.

И опять – молчание.

Тебе так неприятно об этом говорить?

ТЕБЕ будет неприятно об этом слушать, - парировал Ив с высокомерной ноткой в голосе.

Я постараюсь вытерпеть, - усмехнулся молодой человек горько. – Я слышал, что вы с Настой учились в спецшколе, откуда ты впоследствии сбежал. Эти шрамы ты получил там?