«Что произошло с нею потом? – размышлял Юки, прикрыв глаза. – Я ведь не могу даже о новостях справиться! Надеюсь, что полиция схватила этого Куца, и ее освободили…»

Постепенно сон околдовывал его, а морская качка сладко убаюкивала. Впрочем, даже сквозь дрему его сердце продолжало биться слишком неровно, никак не желая успокаиваться.

Тук-тук… Волны плещутся о борт яхты. Тук-тук… Где-то снаружи слышатся резкие крики птиц. Если Ив и расхаживает по палубе – то совершенно бесшумно. Тук-тук… Тело немного ломит от пережитого поединка без правил, но еще больше его ломит от нереализованного желания. Да, он хотел секса с ним. Что и откуда проистекало: желание было рождено его решением отблагодарить Ива – или же решение «отдать долг» было продиктовано вспыхнувшим желанием?

Тук-тук… Он столько раз кричал Иву: «Ненавижу тебя!» Но ненавидел ли он его когда-нибудь в действительности? Ведь, как ни крути, сейчас Юки пытался добиться от него рассказа о жизни, чтобы приблизить его к себе. Он хотел найти в нем что-то еще, кроме любви к Насте, что оправдывало бы Ива.

Тук-тук… Господи, как он смешен! Ив сам не хочет, чтобы его что-либо оправдывало. Ему не нужно ни отпущение грехов, ни прощение Юки. Тук-тук…

Шум воды за бортом и поскрипывание мачты медленно растворились в сознании спящего молодого человека. Он вдруг перенесся из тесной кают-компании в просторную комнату, погруженную в полумрак. Окна, убранные бамбуковыми жалюзями. Две кровати, аквариум с экзотическими рыбками. Письменный стол, заваленный книгами, с настольной лампой и ноутбуком… И они лежат на ковре: Ив внизу, на спине, а Юки сверху, сжав ногами его узкие бедра. Они совершенно забыли о времени, выпали из него. Их тела обнажены, кожа стала липкой от пота, волосы перемешались – так тесно они прижимались друг к другу. Юки скользил пальцами по его телу – животу, груди, плечам – одновременно с жадными стонами его целуя. Ему до одури нравился вкус губ Ива, таких нежных, мягких и вызывающе распутных, а горячая глубина его рта – с готовностью принимавшая язык Юки – доводила возбуждение до всепоглощающего исступления. А Юки все мало, мало! Несмотря на то, что он уже кончил несколько раз, ему все равно недостаточно этой близости… Кажется, что он скорее умрет от сексуального переутомления, но не остановится…

Одним рывком Ив перевернул его и оказался сверху, Юки вскрикнул от удовольствия, почувствовав тяжесть его тела на себе. Он сжал в кулак черные пряди зеленоглазого юноши, пока тот покусывал и ласкал языком его соски. Когда Ив оторвался от него, он вновь вскрикнул – на сей раз протестующее. Юки не хотелось разлучаться с ним, пусть даже эта разлука представляла собой расстояние вытянутой руки.

Ив улыбнулся порочно, и, упершись в пол коленями и ладонями, принялся отодвигаться от него. Он походил на томного кота, лениво отступающего на своих мягких лапах от опустошенной миски со сливками. Его длинные волосы падали вниз, стелились по плечам и спине, и почти достигали пола - черный шелковистый водопад, одно прикосновение к которому доставляет удовольствие. Изумрудные глаза юноши игриво сверкают под пушистыми ресницами, а между чуть приоткрытых влажных губ белеют жемчужные зубы. Он просто дьявольски красив… И Юки вынужден признать, что изначально был покорен этой красотой – с первой секунды их знакомства у крыльца «Масару Мидзухара». Наверное, Ив прав: подсознательно Юки влекло к нему, хотя он и посчитал эти чувства внезапно вспыхнувшей дружеской приязнью.

Вернись, – умоляющим шепотом произносит он, глядя на него туманным взором. Пьян ли он был или одержим – сейчас это не имело никакого значения.

А ты заставь! – смеется Ив, и в смехе его чувствуется привкус жестокой страсти.

Юки, чуть пошатываясь, тоже, словно зверь, начал продвигаться к нему, не отводя взгляда; а тот, приостановившись, заворожено наблюдал за ним. Стоило Юки добраться до него, как он укусил его за плечо – причем укусил довольно болезненно. Этот животный жест вызвал в теле Юки новый прилив желания, кровь в его жилах, и без того похожая на жидкий огонь, вскипела - ему тоже захотелось вонзиться зубами в это гибкое тело, причастится к нему, отведать его. Первобытная похоть уже давно его ослепила, возобладала над ним, требуя совокупления с предметом вожделения. Он опять вцепился дрожащими пальцами в шевелюру Ива и дернул его, заставляя следовать за собой. Юки пришлось встать на ноги, хотя колени у него подгибались, чтобы принудить зеленоглазое и длинноволосое создание продвинуться к кровати.

Юноша подчинялся с заметным противоречием: действия Юки доставляли ему наслаждение и, вместе с тем, провоцировали на агрессию. Ив взирал на него взглядом попавшего в капкан волка-людоеда – бессильного сейчас, однако приготовившегося атаковать при первой же возможности. Каким неистовым тот мог быть, Юки уже успел познать - занимаясь с ним сексом, Ив буквально сминал его в объятиях, едва не ломая ему кости, оставляя синяки на коже. Лицезреть сей покорно-своевольный облик, чувствовать эту ауру сексуальной раскрепощенности, готовности на все, становилось для Юки невыносимым. Он толкнул Ива на постель, и забрался туда следом.

Снова их губы встретились в нескольких прерывистых поцелуях. Затем Юки, ухватив его под коленные чашечки, заставил приподнять ноги. Ив, поняв, чего он хочет, весело усмехнулся - как бы ставя под сомнение его доминантную позицию – но ухватил себя за колени, устраиваясь поудобнее. С шальным головокружением и до жути сладостным предвкушением, Юки проник в него членом. Для Ива это было явно не в новинку, потому что тот принял его с готовностью и вполне ощутимым мастерством: Юки почти что закричал, чувствуя, как крепко сжимается кольцо мышц любовника. Он начал двигаться, задыхаясь от новых для него ощущений. С Акутагавой он этого не опробовал – да ему и в голову не пришло попросить об этом… Но вот с Ивом он хотел этого, хотел… Роскошные волосы любовника разметались по подушке… Кровать слегка поскрипывала от их совместных движений… Юки даже не заметил, как Ив, положив ладони ему на ягодицы, вдруг впился в них ногтями. Не просто впился, а оставил длинные и глубокие борозды – один раз, другой, третий… Но ему было наплевать, наслаждение от секса было слишком ослепительным, чтобы он смог обратить сейчас внимание на что-то еще…

Юки проснулся в кают-компании от ощущения крайнего дискомфорта: он весь вспотел, в горле же пересохло, сердце продолжало отбивать лихорадочный тембр, а в штанах была просто убийственная эрекция. Чертыхаясь, молодой человек сел на диванчике и закрыл лицо руками, силясь прийти в себя. Будь прокляты эти воспоминания, как вражеские лазутчики обманувшие сознание и явившиеся ему во сне! Он ведь дал себе слово, что никогда не вспомнит о том, что когда-то произошло в комнате общежития «Масару Мидзухара»!..

«Та ночь не имеет никакого значения, - повторял и повторял Юки. – Ив дал мне наркотик. Хитроумный бес-искуситель! Поэтому я не буду думать об этом, не буду вспоминать. Никогда! Хватит и прочей неразберихи в наших отношениях…»

Встав с дивана, Юки взял пластиковую бутылку с водой и сделал несколько глотков. Сейчас бы искупаться, охладить чересчур возбужденное тело… Но яхта двигалась, а, значит, ни о каком купании не могло идти речи. Он все же, поколебавшись немного, поднялся на палубу.

Стояла чистая, звездная ночь, пахнущая соленым бризом, а водная гладь была залита желтоватым лунным светом. Ив устроился на носу яхты, закинув ноги на ограждение и, заложив руки за голову, глядел на усыпанное серебряными звездами небо. В ушах у него были наушники от айпода, который он не потерял даже во время заварушки в логове Дмитро Куца. Зеленоглазый мужчина никак не отреагировал на него, хотя Юки был уверен – тот, пусть и не смотрел в сторону него, однако почувствовал его присутствие на палубе.

Юки не стал приближаться к нему. Не решился. Он сел на какой-то выступ подле мачты и уставился невидящим взором вдаль, вслушиваясь в голос волн.