Галла покраснела. Так вот почему она недовольна – не получила положенной платы. Поджав губы, Галла слезла с постели и отыскала на одном из кресел свою сумочку, раздражаясь от того, что зеленоглазая бестия нетерпеливо постукивает носком туфельки по паркету. Не считая, Галла сунула ей в руки купюры, которые та, старательно пересчитав, спрятала в карман куртки.

- Где мне тебя найти? – осведомилась Галла вызывающе.

- Там же, где и вчера, в то же время, - развязно ухмыльнулась девица. – Но я буду ждать именно вас, если только вы заплатите мне вперед. Ну, типа, залог – и всё такое. А если не заплатите – ждать не буду. Если подвернется работа, то уеду с первым попавшимся клиентом…

«Наглая чертовка! – еще сильнее вспыхнула Галла. Однако вместе с тем её желание вспыхнуло еще сильнее. – Ладно, ладно! Ставь условия! Пускай!»

Получив еще деньги, зеленоглазая красавица очаровательно улыбнулась:

- Всех буду отшивать, буду ждать только вас! Вы так щедры!

- Хорошо, спускайся на первый этаж особняка, шофер увезет тебя куда нужно, - сдерживая эмоции и стараясь, чтобы голос сейчас звучал высокомерно, проговорила Галла.

Послав ей воздушный поцелуй, ночная гостья, цокая каблучками и вихляя бедрами, покинула спальню. Галла проводила её взглядом, потом со стоном упала обратно на кровать и со стоном закрыла глаза.

- И на что мне она сдалась?! – спросила она изумленно сама себя. – Как бы мне не наделать ошибок! Я должна помнить, что мне необходимо быть осторожной…

Действительно, Галла всегда была осторожна в своих связях – потому что малейшее пятнышко на её репутации могло загубить не только её карьеру, но и карьеру мужа. Она никогда не спала с теми, кто мог попытаться бросить на неё тень; она всегда выбирала любовниц так, чтобы те либо не знали, кого ублажают, или знали – но во имя своей безопасности хранили молчание. Галла никогда не пользовалась услугами одной шлюхи дважды. Галла никогда не занималась сексом где попало: только там, где её личные телохранители провели «чистку» возможных подслушивающих и подглядывающих приборов. И эта схема безопасности работала безотказно! Только вот сегодня утром Галла вдруг нарушила одно из своих правил – и назначила шлюхе второе свидание…

- Чего я хочу добиться, поступая таким образом? – прошептала она. – Уничтожить свою репутацию? Или… или, быть может, я влюбилась? Или хочу влюбиться?

В первую секунду всё её существо возмутилось против мысли о любви к какой-то потаскушке. Как! Разве такое возможно?! Секс – это одно, но разве можно любить существо, которое стоит ниже тебя не только по социальному статусу, но и интеллектуальным и этическим показателям? Но вслед за этой мыслью появились другие: «А почему нет?! Это мир глуп, так что разве можно воспринимать его серьезно? Почему я НЕ МОГУ полюбить того, кого захочу?»

Размышления Галлы были прерваны деликатным стуком в дверь. Личный секретарь, откашлявшись, сообщил, что госпоже Дорута необходимо приниматься за свой туалет, иначе она опоздает на открытие двухсторонних переговоров между Великобританией и Финляндией по вопросам развития промышленности в сферах черной металлургии. Галла Дорута была почетным гостем на этом мероприятии и, как того требовало положение, не могла позволить себе непунктуальность. Отбросив смятение, Галла заставила себя успокоиться. Нужно вернуться к распорядку дня! Сейчас – душ, затем – стилист, и далее по списку, где волнению или неуверенности просто нет места…

«Я увижу её вечером и окончательно решу, что же со мной происходит!» - решила для себя Галла.

Удивительно яркое утреннее солнце слепило глаза. Ночью прошел обильный дождь, и теперь лондонские улицы парились, высыхая под натиском дневного светила. Машина довезла зеленоглазую красавицу до улицы, где во вчерашних сумерках и сиянии неоновых вывесок Галла и увидела её. Шофер за время поездки успел сделать своей пассажирке несколько замечаний: закурив, она чуть не прожгла обивку из натуральной кожи, затем – ковыряясь в панели управления автомобильным стеклом – едва не сломала механизм.

- Ты хоть знаешь, сколько стоит эта машина?! Смотри, если что-нибудь испортишь, то будешь платить! – прикрикнул он на непоседливую девицу.

- Ой-ой-ой, какие мы строгие, прям умереть можно! – скривилась в ответ та, засовывая в рот жевательную пластинку и начиная шумно жеваться. – Сдалась мне эта грёбанная тачка! Я, если хочешь знать, еще и не таких каталась!…

«Вот же шалава! Такая приятная наружность и такое отвратительное нутро!» - подумал шофер с презрением.

Когда он остановил машину, то она, не спеша покинуть салон, пододвинулась ближе и, продолжая чавкать жвачкой, заговорила с ним:

- Ты куда-то торопишься, милый? Может, задержишься ненадолго, мы с тобой немного развлечемся, а?…

- Пошла отсюда уже! – поморщившись, рявкнул шофер. – Пошла-пошла! Двигайся!

- Козел, - выплюнула в ответ она и вылезла из автомобиля, хлопнув как следует дверцей напоследок.

- Кошка драная! – взвился мужчина и ударил по педали газа. Автомобиль, сверкнув стеклами, сорвался с места и унесся прочь.

Зеленоглазая женщина встряхнула копной волос, неторопливо прошлась от одного фонаря к другому, потом остановилась и вновь закурила. Прищурившись, она разглядывала натёртые до блеска витрины еще закрытых в этот час магазинов и бутиков. Мимо неё по тротуару спешили мужчины и женщины, то и дело слышались автомобильные клаксоны, рассветная свежесть стремительно исчезала - воздух прогревался, наполняясь запахами улиц многолюдного города. Лондон, немного тоскуя о миновавшем уик-энде, проснулся, приободрился, и, натянув на лицо серьезную мину, ринулся в пучину рабочих будней.

Перед зеленоглазой девицей притормозила малоприметная машина с помятым бампером

- Эй, киска! – мужчина за рулем расплылся в улыбке. – Хочешь прокатиться со мной?

- Чё?… На этом ржавом корыте?! – она громко рассмеялась.

- А ты по виду не суди! Все самое ценное внутри, а не снаружи, – нисколько не смутился в ответ мужчина и задорно подмигнул.

- Да ну? Что ж, поглядим, - дверца жалобно заскрипела, когда женщина дернула её и уселась на место пассажира рядом с водителем.

Машина затарахтела, и, трудолюбиво пыхтя, влилась в автомобильный поток – сливаясь воедино с сотнями прочих автомобилей, обезличиваясь в бурной дорожной стремнине. Водитель – мужчина средних лет, с лицом затюканного работой и семьей клерка – вел машину аккуратно, так, чтобы не привлекать к себе внимание дорожных постовых.

- Так?… – осведомилась женщина, даже не взглянув на него.

- Сеанс видеосвязи прошел удачно, - также не глядя на пассажирку, откликнулся водитель. Сказал это он уже не по-английски, а на чистейшем русском языке. – Самолет уже подготовлен. Я отвезу вас в аэропорт.

- Отлично, едем, - зеленоглазая красавица тоже перешла на русскую речь. Приоткрыв окно, она без сожаления выкинула свои дешевые сигареты. – Есть что покурить не напоминающее по вкусу сушеное конское говно?

- В бардачке, - лаконично ответил мужчина.

Щелкнув бензиновой зажигалкой и прикурив, она с удовольствием почувствовала вкус настоящего табака. Откинувшись на спинку сидения, женщина скинула с ног неудобные туфли и позволила себе расслабиться. Самая трудоемкая часть плана позади, еще немного – и она покинет пределы Великобритании, и вернется в Россию. Никто из окружения Галлы Дорута ничего не заподозрил. Можно заслуженно радоваться удачному завершению операции…

Зеленоглазую женщину звали Наста Панова. Так, по крайней мере, значилось в её паспорте, которым она пользовалась официально. Она - специальный сотрудник российских спецслужб, советник президента в вопросах, связанных со странами восточной Европы – и правительственная невидимка. На её плечах – работа разведывательного отдела, отвечающего за мониторинг стран Восточной Европы – однако её имя не значится в списках спецслужб. В чрезвычайных ситуациях у неё есть полномочия говорить от имени президента, однако малейшая небрежность в отношении этих полномочий влечет за собой расстрел без суда и следствия… Насту воспитывали в военной спецшколе так, чтобы она без малейшего напряжения – уже на интуитивном уровне – видела, понимала и просчитывала наперёд все процессы, протекающие в недрах государственных механизмов. Она по праву считалась одним из самых авторитетных сотрудников, выделяясь среди них – среди прочего – еще и склонностью к авантюризму.