Потом он перестал плакать – и больше ни одна слезинка не выкатилась из его глаз, хотя просидел он в ящике еще долго. Акутагава не знал, будет ли жить, будет ли вызволен из могилы – или же умрет рядом с матерью, но тогда он разучился плакать раз и навсегда…

- Акутагава!... – теперь его звал не голос матери, а другой, юный и мальчишеский. – Акутагава, где ты?!

- Юки… – прошептал Акутагава, открывая глаза.

Ящик в очередной раз подбросило, юноша невольно стукнулся головой и поморщился. Крышка затрещала, затем открылась и свет ослепил Акутагаву – он зажмурился, не в силах разглядеть лиц людей, склонившихся над ящиком.

- Похоже, Спящий Красавец проснулся-таки, – злорадно произнес грубый мужской голос.

- Вытаскивай его, – откликнулся второй голос, который слегка картавил. – Приказано же дать ему размяться, когда он очнется. Да я и сам вижу, что он уже все бока себе отлежал!

- Сейчас я с удовольствием помогу ему размяться! – расхохотался первый голос. – Иди-ка сюда, милок!

Схватив юношу за плечи, мужчина заставил его подняться и сесть, а потом, подхватив под мышки, вытащил из деревянного ящика. Акутагава, встав на затекшие ноги, тут же покачнулся и невольно осел – опершись на удерживающего его мужчину. Тот толкнул его на штабели ящиков и коробок, которыми было забито помещение.

Акутагава, несколько раз моргнув и полностью восстановив зрение, быстро огляделся по сторонам. Это был грузовой отсек самолета, судя по вибрации пола и характерному гулу турбин – сейчас самолет находился в полете. Напротив него стояли двое мужчин: один был худощавый и лысоватый, другой – настоящий громила, с пудовыми кулаками и татуированной бычьей шеей. Громила, глядя на Акутагаву, мерзко улыбался, показывая золотые зубы.

- Что, хочешь размяться? – спросил он, медленно оглядывая юношу с ног до головы. – Что молчишь? Давай, не стесняйся, говори! Здесь твоего поганого папочки нет, никто ведь тебе не поможет. Понял?

Акутагава молчал, глядя на мужчин прямо и не выражая никаких эмоций.

- Ишь, какой гордый! – заметил лысый мужик. – Похоже, Кен, он считает нас с тобой дерьмом, с которым и разговаривать-то западло!

- А я этому зазнайке вот что покажу! – громила по имени Кен вытащил из-за пазухи пистолет. – Что скажешь, нравится? Вот возьму и пристрелю тебя, как паршивого пса – а затем выброшу где-нибудь, и никто твой труп не найдет. Даже твой всесильный папаша – и тот не найдет!

- Нет, не пристрелишь, – усмехнулся вдруг Акутагава.

- Почему это?!

- Потому что у тебя кишка тонка, вот почему, – ответил юноша презрительно.

Громила Кен зарычал от бешенства, схватил его за плечо и сунул под нос дуло пистолета, но не добился желаемого – на лице Акутагавы не появилось страха или смятения. Он был оскорбительно спокоен – словно и не находился сейчас в руках врагов! Кен, помахав перед его лицом оружием, и, поняв, что это не действует – замахнулся на Акутагаву.

- Ты что! – попытался вмешаться лысый мужик. – Нам сказали приглядеть за ним, а не избивать!

- Какая разница? – ухмыльнулся Кен. – Он же все равно уже не жилец!

Он ударил юношу по лицу. Акутагава, пытаясь удержаться на ногах – повалился на ящики, связанные руки мешали ему. Громила схватил его за ворот, подтянул к себе – и снова ударил, на этот раз кулаком в живот. Акутагава упал на пол и ударился головой о какое-то стальное крепление самолета; его мозг тут же стрелой пронзила боль, а в глазах ненадолго потемнело.

- Что, сученок, съел?! – продолжал Кен. – Как теперь запоешь, а? На тебе еще, на!

Он с силой пнул юношу в живот, потом еще раз. Акутагава скорчился от боли, но не издал ни звука.

- Смотрите, пожалуйста! – громила нагнулся над ним и схватил его за волосы. – Настоящий самурай! Упирается, достоинство пытается сохранить… Ну, ничего, и на самураев найдем управу. Давай-ка я разомну тебя как следует!

Он заставил юношу встать и снова подтолкнул на ящики.

- Постой на стрёме, чтобы сюда кто не заглянул, – повернулся громила Кен ко второму мужику. – Я ему быстро целку разомну, чтобы знал, с кем имеет дело, – и, видя, что тот еще колеблется, он добавил: – Ладно, потом я постою на стреме, если тебе тоже хочется. Ну, время-то идёт!

- Хорошо. Давай только быстро, – лысый подошел к двери-купе и остановился там, настороженно поглядывая в щелку.

Кен повернулся к юноше, растягивая губы в похотливой улыбке, которая через мгновение захлебнулась болью. Руки у Акутагавы были связаны, а вот ноги – свободны; откинувшись на ящики за своей спиной, он ударил громилу стопой в лицо. Носовой хрящ у Кена хрустнул, а сила удара отбросила его к дверям, прямо на стоявшего там лысого мужика. Перегородка жалобно затрещала, дверь звякнула.

- Сука! – Кен ошеломлённо прикоснулся к разбитому лицу, потом вскричал: – Я тебе сейчас точно что-нибудь отстрелю, говнюк поганый! Я…

- Ты что такое творишь, падаль?! – раздался хриплый голос, громила Кен замер, услышав его. На пороге стоял Ив – зеленые глаза на его бледном лице пылали яростью. Он перевел взгляд с Кена на Акутагаву, а потом обратно.

- Он меня ударил! – попытался оправдаться громила.

Ив сделал к нему шаг и неожиданно врезал кулаком по печени мужчины. Хрюкнув, тот согнулся пополам и отшатнулся к стене. Ив, тяжело дыша, прошипел:

- Разве я не сказал, что ни один волосок не должен упасть с его головы! Разве я не сказал этого?! Тебе непонятен человеческий язык, ты, тупая скотина?! Зачем ты бил его?!

- Я не бил! – просипел Кен, за что получил второй удар – уже ногой в пах. Застонав, он упал на колени.

Ив оглянулся на лысого мужика, вжавшегося в стену в тщетной надежде, что разгневанный молодой человек не заметит его присутствия здесь.

- Он хотел изнасиловать мальчишку, а тот его ударил, – тут же сдал своего подельника он.

- Заткнись, идиот! – закричал на него Кен, выпрямляясь. – Ничего я такого не хотел. Просто собирался проучить этого богатенького сукина сына, чтобы не зазнавался. Ведь какая разница, Мидзогучи все равно его шлепнет – все это знают!

Ив смотрел на него, прищурившись. Для любого другого человека, который хоть немного его знал, это был очень дурной сигнал. Но громила Кен не только мало что слышал об Иве, но и был крайне недалеким человеком, поэтому и продолжил говорить, изливая возмущение:

- И вообще, нашелся тут, вожак стаи! Чего ты раскомандовался, парень? Подставил свою сахарную задницу Мидзогучи и стал тут главным, да? Да знаешь, что я… – он не закончил фразу, потому что нож пропорол ему горло. На пол закапали крупные капли крови. Хрипя, издавая булькающие звуки и нелепо взмахивая руками, Кен привалился к стене, выпученными глазами глядя на своего убийцу.

- Я не люблю, когда со мной так разговаривают, – произнес Ив и повернул нож, расширяя рану, а затем выдернул его; громила тяжело сполз на пол.

Акутагава молча наблюдал за происходящими событиями, только выступившие на щеках желваки выдавали его напряжение. Ив вытер лезвие об труп, затем сложил нож и сунул в карман джинсов. Поднявшись, он, не сводя глаз с Акутагавы, приблизился к нему.

- Он разбил тебе нос, – сказал Ив и протянул руку, чтобы дотронуться до его лица кончиками пальцев. Акутагава отстранился, давая понять, что не хочет этого прикосновения. Ив медленно опустил руку. Потом он, обращаясь к лысому, сказал: – Прибери здесь, «мусор» выброси за борт.

Вновь взглянув на Акутагаву, Ив усмехнулся:

- Ты ведь понимаешь, что мы находимся в полете. Сбежать отсюда ты не сможешь, разве что у тебя вдруг вырастут крылья. Поэтому предлагаю тебе не рыпаться, и делать всё так, как я скажу. Иначе, если ты начнешь буянить, мне придется снова засунуть тебя в этот ящик. Что скажешь? Договорились?

Акутагава, помолчав, ответил:

- Договорились.

- Пойдем, – Ив сжал его плечо, помогая ему удерживать равновесие – самолет изредка встряхивало. Акутагава последовал за ним.

Ив провел Акутагаву по коридорчику из грузового отделения в комфортабельный салон возле пилотской кабины. Акутагава, быстро сориентировавшись, понял, что самолет – транспортный, где большую часть занимают именно грузовые отсеки. Видимо, они сунули его в ящик, затащили в трюм под видом груза – чтобы не привлекать излишнего внимания.