Томас на минуту замолчал, переводя дыхание.

- А что касается книг… Да, я каждую из них держал в руках, перевернул каждую страницу. Там совсем мало художественной литературы, но много справочников, руководств и учебников. Есть целых два больших альбома с нотами – но искусство их чтения утрачено. Что мы знаем о музыке? Когда-то с помощью специальных инструментов умельцы могли создавать гармонию звуков, заставляющих человека радоваться или плакать. Нам сейчас невозможно даже представить, как такое могло происходить. А сколько утраченных знаний? Генетика, биохимия, метеорология, электроника… К этим книгам никто уже не прикасался много лет.

Томас на мгновенье  замолчал, затем усмехнулся.

- Знаешь, там даже есть школьный учебник астрономии. Во многих книжках пишут, что звёзды – самое чудесное и прекрасное зрелище из всех, что существуют на свете. Но в учебнике звёзды изображены в виде невыразительных точек, пунктирными линиями соединённых между собой в созвездия. А на фотографиях они выглядят невзрачными белыми крапинками на тёмном фоне. Но я всё равно сумел их полюбить, даже такими, лишёнными истинной красоты и величия. И я потратил несколько дней, чтобы выучить названия всех созвездий, всех самых крупных звёзд… Правда, трудно придумать более глупое занятия для человека, живущего глубоко под толщей земной коры?

Старый Джок неопределённо покачал головой. После некоторой паузы он спросил:

- Там, в библиотеке, ещё есть книжка, которая называется «Маленький принц»? Такая небольшая, в синей обложке?

- Есть, - улыбнулся Томас. – Правда, она уже без обложки.

- Я любил эту книгу, – тихо сказал Старый Джок.

- Я тоже её люблю, - откликнулся Томас.

Старик и мальчик обменялись взглядами и слегка улыбнулись друг другу, словно разделив небольшой, приятный секрет. Когда Томас вновь заговорил, тон его опять был серьёзным.

- В любом случае, мы с тобой не доживём до гибели нашего мира. Это непременно случится, но не в ближайшие годы. Но это не так и важно. Гораздо важнее, что в этом мире нет места для меня.

- Ну, твой взгляд на происходящее кажется мне преувеличенно мрачным. Впрочем, подобное недовольство обществом и желание перемен всегда было свойственно юношам твоего возраста.

Томас покачал головой.

- Ты опять ошибаешься. В наше время дети мало чем отличаются от своих родителей. В лучшем случае пытаются их копировать. Мои ровесники давно уже не сочиняют какой-то своей музыки и песен – они попросту не имеют представления о том, что это такое. Они не придумывают никаких новых игр, новых украшений для одежды или каких-то особенных, непонятных взрослым слов. Пользуются тем, что было придумано задолго до них, не добавляя ничего от себя. Возможно, ты скажешь, что это совсем неплохо. В конце концов, это мечта родителей всех времён и народов, чтобы сыновья росли точными копиями своих отцов. Но это плохая тенденция, Джок. Это означает, что наше общество остановилось в развитии. Впрочем, всё это не имеет значения. Я уже сказал, что в нашем обществе нет места для меня. И ты знаешь, что я прав.

Старый Джок тактично кашлянул, тем самым показывая, что можно не развивать эту болезненную для юноши тему. Но Томас, не обращая внимания, продолжил:

- Мой отец многому успел меня научить. Он был настоящим Исследователем, не то что эти… И я бы тоже мог им стать. Но когда отец погиб во время экспедиции в Паутинный Лабиринт, Совет принял решение, что Джонатан, ассистент моего отца, может начать обучение своего второго сына. И этого тупицу, едва умеющего читать по слогам, через год назовут Исследователем! – Томас в ярости стукнул кулаком по колену. – Я под руководством отца уже ставил эксперименты, занимался собственной исследовательской работой, а не переливал грибной экстракт из пробирки в пробирку, как Джонатан и его сыновья. Но мне теперь до конца своей жизни придётся жить в сырой пещере на краю Посёлка и зарабатывать на миску грибного супа чисткой свинарника!

Томас замолчал, стараясь сдержать кипевший в нём гнев.

Старый Джок выждал время, пока мальчик немного успокоится, и потом сказал:

- Ты знаешь, что я одинок и у меня нет наследников. Двое моих детей ушли из жизни совсем маленькими, моя жена умерла, когда пыталась родить мне третьего. Я мог бы ходатайствовать перед Советом, чтобы моим наследником назначили тебя.

Томас расхохотался.

- Чтобы я стал торговцем? Джок, чем это лучше уборки навоза?

Старый Джок поджал губы. Было видно, что он оскорблён подобной реакцией своего гостя.

- Это ответственная и нужная людям работа, - сухо заметил он.

- Да перестань, - махнул рукой Томас, сумевший совладать, наконец, со своим внезапным весельем. – Я прекрасно знаю, что из десяти заработанных монет девять ты возвращаешь Совету в виде налога. Оно и понятно, им просто негде больше брать деньги, новые монеты делать не из чего. Твоя лавка, забитая всяким старьём, на самом деле никому не нужна. Цель твоего существования совсем другая – создавать видимость свободного товарооборота.

Старый Джок сгорбился в своём кресле, в этот момент он выглядел ещё более осунувшимся и постаревшим. Томас протянул руку и коснулся рукава торговца.

- Пожалуйста, не обижайся на меня. Поверь, я очень ценю твоё предложение, и знаю, что сделано оно от чистого сердца. Любой из безнаследных мальчишек, с которыми мы вместе чистим клетки и разбираем завалы, был бы на седьмом небе от счастья, выпади у него шанс стать твоим учеником. Но это совсем не того, чего я хотел бы добиться в этой жизни.

- А чего бы ты хотел? – всё ещё сердито проворчал Старый Джок. – Не ты ли только что говорил, что в нашем мире для тебя нет места? Как тогда быть? У нас нет и не будет другого мира.

- А как насчёт Верхнего Мира? – осторожно спросил Томас.

- Нет никакого Верхнего Мира, - отрезал торговец. – Верхний Мир погиб. Уничтожен. Ведь ты же читал «Книгу Исхода»? К чему тогда эти глупые вопросы?

- Да, я читал «Книгу Исхода». В единственном уцелевшем экземпляре не хватает двух первых страниц. Кому-то очень не хотелось, чтобы люди знали, с чего начался Исход. Наверняка, информация о первых годах Нижнего Мира есть в компьютерах, но, как я уже говорил, никто и никогда не сможет её прочесть.

- Основатели увели поселенцев в Нижний Мир, потому что Верхний Мир был обречён, - упрямо возразил Старый Джок.

- Нам об этом ничего не известно, - покачал головой Томас. – Мы знаем только, что там, в Верхнем Мире, была страшная война. Горели леса, города превращались в руины, по планете расползались эпидемии смертельных болезней. Но откуда нам знать, что человечество погибло?

- Я в этом уверен.

- Хороший аргумент, - широко улыбнулся Томас. – Достойный ответ для всех, кто не желает и даже не пытается узнать правду.

- Ну, в любом случае, ты тоже никогда не узнаешь правды, - сухой тон торговца показывал, что собеседнику всё-таки удалось вывести его из себя.

Томас минуту помолчал, словно принимая какое-то важное решение. Затем сказал:

- Я могу, по крайней мере, попытаться.

Торговец некоторое время обдумывал услышанное, затем перевёл взгляд с лица мальчика на всё ещё стоявшие на столе ботинки.

- Так вот что ты замыслил! – Ошеломленно произнёс он. Сделав усилие, Старый Джок поднялся со своего кресла.

- Это безумие! Я не дам тебе совершить подобную глупость. Ты же просто погибнешь! – Старый Джок протянул руку к ботинкам.

- Не надо этого делать, Джок, - спокойно остановил его Томас. – Этим ты не заставишь меня отказаться от своих намерений. Ты просто усложнишь мне задачу. И уменьшишь мои шансы на успех.

- Ты знаешь, почему рубежная река носит название Стикс?

- Конечно. В мифах Верхнего Мира так зазывали реку, разделявшую Царство Мёртвых и Царство Живых.

- Вот именно! И суть этой легенды в том, что никому не удавалось пересечь эту реку в обратном направлении.

Томас пожал плечами.

- Я всё-таки попытаюсь.

- Но послушай меня, мальчик. Стикс – это не обычная река. Это поток раскалённой лавы подземного вулкана. Через неё нельзя перейти. Ты превратишься в живой факел, даже не успев приблизится к краю.