Каждый суслик мнит себя агрономом, а червяк — архитектором. Для тех, кто более утончен в литературных пристрастиях, — Шота Руставели[19]: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны».

О дрессировке и спорте пишут и рассуждают многие люди, включая импортных словоблудов, которые до недавнего времени… торговали снаряжением. Но, видимо, от своих же бесконечных словесных недержаний они выросли сами над собой. Тактика отработана, главный принцип: что вижу, то и пою. Увидели два притопа, три прихлопа и мнят себя экспертами. Ничем не подкрепленные амбиции бьют через край. Народ читает, слушает и думает: «Ух, какие знающие, ах, как могут!» И ролики с чемпионатов мира размещают и комментируют, и что-то мудреное бухтят, и работу помощников оценивают, и советы раздают. Не иначе как глубоко в темах. А копни да вытащи на свет божий, так подобно червячкам из навозной кучи извиваются, мол, я не я и хата не моя, и вы меня неправильно поняли. Вот уж воистину: кто знает, тот молчит, а кто не знает — говорит. АЛОГИЧНОСТЬ.

Нормативы. Дождался я, когда наиграются в IPO в силовых ведомствах. Сейчас играют в KNPV. Но нашим-то не надо ничего, мы пойдем по пути плагиата, бездумного, дикого. Просто передерем, не задумываясь о том, что в действительности стоит за тем или иным упражнением.

Сейчас «догона», к примеру, в полицейском нормативе нет. Помощник, как в KNPV, обозначается и убегает, а в нашей интерпретации — уходит от собаки.

Вопрос: почему в KNPV помощник перед входом собаки переходит на шаг? Ответ: чтобы не травмировать себя и собаку.

Попробуйте побежать от некоторых собак с мощным входом и прыжком. К собственному ускорению приплюсуйте еще и удар собаки — в итоге помощник летит кувырком. Он и в спокойном шаге нередко устоять не может, а здесь бег. Значит, надо обезопаситься от травм. По этой же причине собаку ставят в левую часть тела, чтобы после фронтальной атаки собака на противоходе могла уйти под мышку помощнику, это помогает избежать травм обоих.

А у нас зачем сейчас помощник уходит от собаки? Что, в МВД РФ собаки как в KNPV? Хорошо хоть дошли до того, что в костюмах работать надо, а то недавно рукав IPO-шный был. На одном из семинаров я задал вопрос одному из отцов нового отечественного норматива МВД, почему помощник уходит от собаки и какой в этом смысл? Ответ поразил своей глубиной: чтобы смешаться с толпой! А где толпа? Этот вопрос поставил в тупик моего визави. Как в анекдоте. Товарищ лейтенант, танки! Взвод, в кусты? А где кусты? А где, товарищ полковник, танки? АЛОГИЧНОСТЬ.

Эту главу меня заставили написать два весьма интересных жизненных случая.

На один из семинаров девушка привела переростка-«немчика»[20]. Начали с ним работать на 15-метровом резиновом поводке. Типичный агрессивно-трусливый экземпляр. Злобно скалится, пятится назад при фронтальном подходе, моментально отскакивает от помощника, стоит тому пошевелиться. Захлебывается хриплым лаем. В общем-то, все с ним было понятно, и мы начали работать.

Спокойно, не смущая кобеля, давали ему укусить и тихонько, чтобы не бросил хватку, раскачивали его на ноге или руке, затягивая в добычу. Лечить таких собак необходимо успокоением в хватке. И действительно, через некоторое время он стал входить спокойнее, перестал истерить, швыряться из стороны в сторону.

В конце занятия я объяснил проводнику в звании старшего лейтенанта полиции, что именно так — на привязи, на резине, спокойно, без фанатизма — необходимо заниматься с этим псом постоянно. Держать на привязи необходимо не менее полугода, никаких дальних пусков на задержание. На что она мне возразила, мол, это он так нервно работает только с ней рядом, а вот на фронтальной атаке с расстояния 50 метров у собаки нет никаких проблем.

— Хотите попробовать? — предложил я и добавил, что собака до меня не добежит.

— Легко! — был ответ проводника.

— Только не кричите на нее, — попросила она напоследок, когда я потрусил на исходную.

Собаку пустили, я шагом молча двинулся ей навстречу и за пятнадцать метров до нее начал размахивать перед собой руками. Собака остановилась, проводник подбежала к ней, пытаясь вдохновить на подвиг, но пес был неумолим: развернулся и пошел в другую сторону. Я извинился перед девушкой, напомнив, что она сама хотела проведения этого эксперимента.

«Ну, и что здесь такого? Ну, проводник глупый и самонадеянный, эка невидаль!» — произнесут пытливые читатели. Все бы ничего, да только девушка та в разговорах начала твердить, что собаку ее Фатин почти сорвал.

Ехали вечером из леса, путь наш лежал через небольшой городок поселкового типа. На кольце, где мирно дремали маршрутки, ожидая припозднившихся пассажиров, шарилась стая бездомных собак. Все были рослые, здоровые, и почти половина — с подбитыми задними лапами, причем некоторые просто хромали, а пара-тройка вообще бегала на трех ногах. И как только мы поравнялись с этой шоблой, тут же с лаем вся ватага бросилась за машиной, причем некоторые реально хотели ухватить зубами колесо. Глядя с восторгом на эту картину, местная ребятня кинула нам вслед несколько яблок и с веселым улюлюканьем побежала за собаками.

А теперь представьте, какую необходимо иметь мотивацию собаке, чтобы, получив удар автомобилем на скорости, при которой собака становится инвалидом, она все же продолжала гоняться за машинами?!

И почему никому в голову не взбредет сказать после того, как собака попала под машину, что это водитель «сорвал собаку»? Он, может, и хотел бы сорвать, да не получается что-то.

Мне доводилось работать с экземплярами, которые, получив сильное отрицательное подкрепление от помощника, естественно неумышленное, продолжали так же безумно атаковать. При этом ни дрессировщик, ни проводник не ныли и не стенали про какую-то якобы «сорванность» собаки.

Помню, меня поразил один эпизод. Работая во Франции с молодым кобельком в возрасте около года, принимал его с уклоном на фронтальной атаке. Он соскользнул с костюма, пролетел несколько метров, приземлился, развернулся и пришел в костюм нормально. Отработав, по команде проводника собака сделала отпуск и быстро вернулась к ноге. Хотел было продолжить тренировку, но комиссар ринга подошел ко мне, что-то поискал на земле и поднял кусок расколотого клыка. Попросил, чтобы проводник осмотрел зубы собаки, — тот подтвердил, что это у нее сломался клык. Вы думаете, тренировка была прекращена и проводник с негодованием и ненавистью покинул площадку, обвиняя меня в том, что я искалечил его животное? Как бы не так! Занятия продолжились, как будто ничего не произошло. Значит, дело, оказывается, не в срыве собак? Не в отрицательном подкреплении?

Вот, к примеру, работает пес с помощником. Кобелю три года, помощник неопытный — тренируем не собаку, а его. Делаем догон на резине, и помощник со всего маху плюхается на собаку, потом приподнимается. Пес выскакивает из-под него и, виляя хвостом, бежит, прихрамывая, к проводнику… Рассмотрим ситуацию с профессиональной точки зрения. Что мы видим? Картина весьма неприглядная. Собака бросила хватку, получив не самое сильное отрицательное подкрепление. Более того, она не продолжила атаку, выбравшись из-под помощника, а побежала к проводнику. Ей не хватило характера, мотивации.