Кажется, даме не целуют руку на улице, мелькнула в голове какая-то глупая мысль, и он в ту же секунду забыл о ней, потому что она вдруг неожиданно погладила его по голове.

– Олег, послушайте, – наконец, сказала она. Но, когда он, выпрямившись, посмотрел ей в лицо, она снова забыла все, что собиралась ему сказать, и после небольшой паузы, вдруг с несчастным видом закончила:

– Я принесла вам документы.

Еще секунду они растерянно смотрели друг на друга, и неожиданно, словно сговорившись, захохотали над собой.

Напряжение сразу спало, и они почувствовали родство душ, как будто бы были знакомы много лет.

Наконец, они успокоились. Лера взяла его под руку, и они медленно пошли по аллее.

– Знаете, Лера, – сказал он, – вы еще красивей, чем я думал.

– Олег, – она остановилась и всплеснула руками. – Что вы говорите, я же намного старше вас.

– Нет, это вам кажется. На самом деле вы еще совсем маленькая девочка.

– Вы с ума сошли. У меня две почти взрослые дочери.

– Представляю, какие они красивые, если похожи на вас.

Ее глаза засияли от удовольствия.

– Да, они очень хорошенькие девочки, и я, как мать двух дочерей, не должна выслушивать комплименты от такого молодого человека, как вы.

– Ну, а зачем же вам комплименты от старика? – серьезно спросил он, и они оба снова рассмеялись.

– Вот видите, – констатировал он. – У нас с вами родство душ.

– Но я не должна поддаваться вашему обаянию, – с напускной серьезностью сказала она. – И, вообще, давайте лучше поговорим о вас. Расскажите мне о себе, кто вы, откуда, и что собираетесь делать дальше.

Она пыталась быть серьезной и рассудительной, но все равно у нее был вид маленькой девочки, старающейся казаться взрослой.

– Хорошо, – покорно сказал он, – как скажете. Только давайте пойдем, посидим где-нибудь там, где чисто и светло. Не ходить же нам по улицам.

– Хорошо, – подумав в свою очередь согласилась она. – Пойдем, посидим.

Они зашли в первое попавшееся кафе-кондитерскую, которое действительно оказалось чистым и светлым, сели за столик, заказали кофе с пирожными, и Олег начал рассказывать о себе, естественно приукрасив и смягчив все, как только мог.

– Ну, и что же вы собираетесь делать дальше? – участливо спросила Лера, выслушав его историю.

– Теперь я собираюсь подать документы на выезд на постоянное место жительства в Израиль.

– Как в Израиль? – изумилась Лера. – Вы собираетесь жить в Израиле? Но что вы будете там делать?

– Видите ли, Лера, – с трудом сдерживая смех, но стараясь говорить нарочито серьезно, сказал он. – Может быть, вам это трудно понять, но мы, евреи, должны защищать нашу страну.

И увидев ее широко раскрытые изумленные глаза, не выдержал и захохотал. Всплеснув руками, она присоединилась к нему.

– Ой, не могу, – проговорила сквозь слезы она. – Вы, Елагин, едете защищать Израиль, а мы, Ройзманы, остаемся в России. Да что же это такое творится в мире?

– Это все глобализация виновата, – пошутил он. – Ну, а если серьезно, то у меня там друг, очень хороший человек, начинает большое дело и предлагает мне присоединиться к нему. И мне нужно вывезти отсюда родителей, у меня отец серьезно болен, может, там его вылечат.

– Да, тогда вам действительно нужно ехать, – грустно сказала она. – И когда же вы планируете уехать?

Ее голос дрогнул на последнем слове. Олег тоже погрустнел.

– Завтра я позвоню. Мне дали адрес сайта в Интернете. Они предлагают оформить визу за десять дней, ну, а потом пока возьму билет… Я думаю, пару недель у меня все-таки есть.

Они помолчали.

– Лера, можно мы с вами будем видеться? – тихо спросил он.

– Я не знаю, – беспомощно сказала она. – У меня ведь…

– Я знаю, – торопливо перебил он. – Муж и две почти взрослые дочки. Но я ведь ничего не хочу, только видеть вас.

– И только слышать мои речи? – недоверчиво спросила она.

– Да, и только думать об одном.

И день, и ночь до новой встречи, – продолжил он. – А, Лера?

Она задумалась. Потом решительно сказала:

– Хорошо, но я, наверное, сошла с ума.

– Но ведь может же человек один раз в жизни сойти с ума? – спросил он.

– Должен, – взглянув ему в глаза, твердо сказала она.

***

Самолет, наконец-то, приземлился, и Константин Сергеевич ступил на твердую землю. Он не очень любил летать. Мысль о том, что под тонким полом находятся километры пустоты, наводила на него страх, который он, конечно же, старался не показывать, усиленно напуская на себя безразличный вид.

Интересно, думал он, поглядывая на других пассажиров, все они боятся, или им действительно не страшно. Некоторые, правда, и не думали скрывать свой страх. Но таких он и сам презирал, втайне чуть-чуть гордясь собой, уверенный, что не потеряет лица, даже если самолет будет падать. Хотя кому в такой момент это будет интересно.

Но, слава богу, самолет благополучно приземлился, и Константин Сергеевич довольный спустился по трапу, стараясь не думать о скором обратном полете. Аэропорт оказался приличным для такого небольшого города. Правда, как объяснил ему сосед в самолете, местный житель, это был аэропорт на два города, и его построили в степи на равном удалении от них обоих. Поэтому Константину Сергеевичу пришлось еще больше часа трястись в автобусе. Зато он познакомился с местными селами и пригородами.

Конечная остановка оказалась рядом с городским рынком, или как его называли здесь, на юге Украины, базаром. Из любопытства он зашел туда и тут же пожалел. Там было грязно, шумно, прилавки были завалены овощами. Тут же рядом в крытом павильоне торговали мясом, развешанном на крюках, рыбой, домашним творогом, сметаной. Продуктов было много, но, видно, цены были высокие, так как люди не очень-то покупали, больше приценивались и отходили.

Одна половина базара была вещевым рынком. Там, в основном, висел турецкий и китайский ширпотреб, а то и просто самопал. Константину Сергеевичу стало жарко. Он оделся соответственно московской погоде, а здесь было уже почти лето.

Он с трудом нашел выход с базара, и, спросив дорогу, пошел искать гостиницу, где у него был забронирован номер. К счастью, она оказалась близко. Всего один длинный квартал, сплошь застроенный киосками, кафе, парикмахерскими. Как объяснял ему все тот же сосед в самолете, больше здесь заниматься было нечем. Раньше, во времена, ненавидимого всеми социализма, здесь было несколько крупных предприятий. Огромный текстильный комбинат, дававший работу десяти тысячам ткачих, и снабжавшийся хлопком из братской Узбекской ССР, теперь стоял закрытый. Также не работал и громадный машиностроительный завод имени никому теперь не ведомого Петровского. Не было металла, который раньше поступал откуда-то из братской РСФСР. С трудом перебивались судостроительный и судоремонтный заводы, раньше работавшие на всю огромную страну, а теперь не имеющие заказов. При социализме Украина вечно роптала, считая, что она кормит всех своим хлебом и салом, а оказалось, что и ей очень многое давали другие республики. Налаженные десятками лет связи распались, и это больно ударило по экономике небольших городов, где все население работало на нескольких предприятиях. Поэтому теперь кормились торговлей. Все что-нибудь продавали, зарабатывая на жизнь, и тут же покупали что-нибудь у других, давая зарабатывать и им. Никто ничего не производил, но при этом все чем-то жили.

Вот еще одна загадка великой славянской души, иронически подумал Константин Сергеевич. Во всем мире, если людям не платили бы зарплату, они бы все с голоду поумирали, а здесь ничего, живут. И на какие же деньги они все это покупают, удивляясь количеству торговых точек на одном квартале, думал он.

Наконец, бульвар уперся в двухэтажное здание какого-то кинотеатра. Константин Сергеевич обогнул его и вышел на центральную площадь города. И тут же он на секунду остолбенел от удивления. В центре площади, как ни в чем не бывало, высился памятник Владимиру Ильичу Ленину. Вокруг кипел дикий неуправляемый капитализм, а Ленин все так же стоял с поднятой рукой, видимо, благословляя народ на трудовые подвиги при новом строе. Засмотревшись на славное социалистическое прошлое, Константин Сергеевич чуть не прошел мимо пятиэтажного здания с правой стороны, которое и оказалось его искомой гостиницей. Выполнив все необходимые формальности, он поднялся в свой номер на четвертый этаж.