Валерий похлопал Филаида по плечу.

— Все будет хорошо Ахилл, если мы выберемся из этого леса — потом улыбнулся и добавил — ты действительно, очень знатного рода. Теперь я понимаю, почему наместник посадил тебя на пиру на почетное место.

— Наместник не глуп. Германцы знатность ценят превыше всего. Готовы днями до обморока спорить, чей род важнее, у кого в роду больше вождей и героев, а Публий Квинктилий жил в Сирии, знает эллинов и хорошо представляет, что такое род Филаидов. Я думаю, он и тебя хотел бы увидеть на месте легата Гнея Нумония Вала. Он, как тебе известно, всаднического рода.

Буховцев кивнул, задумался.

— Ты говорил, что у тебя были планы насчет Туснельды, думаешь, твоя родня это одобрит.

Ахилл Филаид мечтательно улыбнулся.

— А почему нет. Она из рода вождей, ее учили римляне и эллины, а обликом подобна Афродите. В Афинах знатные роды породнились между собой бессчетное количество раз, нам нужна свежая кровь. Да и моему отцу нет нужды добиваться чего‑то родством. У нашей семьи и так все есть. Если только в этом вопрос, Марк, то это возможно. На Форс Фортуна я был у Сегеста, и говорил с ним. Не прямо, но он понял. Так что осенью я жду ответ.

Валерий негромко рассмеялся.

— Туснельда после твоего ухода долго не могла заснуть. Мне это рассказала Альгильда, той ночью я был у нее.

На лице Ахилла отразилась крайняя степень изумления.

— Ты был ночью у Альгильды? Но как? — потом хмыкнул — да, Марк, ты времени зря не теряешь.

— Просто пошел в поселок прогуляться и подумал, что не плохо бы ее увидеть. И представь, она вышла из палатки. Мы просто поговорили, и договорились увидеться еще. Так что ничего не было — успокоил его Валерий — хотя я и не представляю как такое совпадение возможно.

— Вас никто не видел?

— Нет.

— На Форс Фортуна и не такое бывает. Богиня любит помогать в свой день, в опасных предприятиях. Я могу только мечтать о таком. Но что ты собираешься делать дальше? Род Веамильда по местным меркам очень знатен. Лишь немногим уступает роду самого Сегеста, так что нельзя каждый раз ходить к ней ночью тайком.

— Я и сам не знаю. Мы уговорились встретиться, а там будет видно. Если что, ты мне поможешь?

— Конечно — эллин рассмеялся — я бы и сам напросился. В таких делах помощь часто бывает необходима, а мне интересно. Знаешь, Марк, я вспомнил, как мне рассказывали историю гибели Веамильда. Перед смертью он просил Сегеста взять Альгильду на воспитание и выдать замуж за достойного римлянина. Поэтому она до сих пор и не замужем.

— Не нашлось достойного? — поинтересовался Буховцев.

Ахилл пожал плечами.

— Я не знаю. Эту историю мне рассказал префект Цедиций, он тоже хорошо знал Веамильда и его семью. Я думаю, поэтому Сегест и отказал своему сыну, да и многим другим херускам тоже. Ну а насчет достойного римлянина, то выбирать самой Альгильде, Сегест ей все‑таки не отец.

Валерий крепко задумался. То, что сказал Филаид, открывало новые перспективы. Нет, быть ей мужем, на долгую, счастливую жизнь, он не мог. Не мог он, и забрать ее с собой в свой мир. Это Валерий знал точно. Однако он мог вытащить ее из той заварухи, что здесь начнется. Семья Сегеста мало пострадает, но похоже и им хорошо достанется. Он еще раз проверил свои рассуждения. Да все верно, хотя сам он сознавал, что главным была не логика, а желание обладать ей. Обладать, не преступая местные законы, и не обижая ее. Про утопление за прелюбодеяние он запомнил очень хорошо. Кто знает, что придет в голову этим безбашенным людям.

Его рассуждения прервал Ахилл.

— Если ты задумался о женитьбе Марк, то наверное, тебе будет сложнее, чем мне. Ты говорил, что получил достоинство Корвусов императорским эдиктом. Чтобы твоей семье подняться, тебе нужно жениться на какой‑нибудь знатной римлянке. Вряд ли Август будет рад, если ты привезешь жену из варварских лесов.

Ахилл был прав, в его рассуждениях тоже была логика. Валерий задумался, а если посмотреть с другой стороны. Император действительно, вряд ли будет рад его женитьбе на германке, но это только в том случае, если он вернется в Рим. А если он не вернется, никому не будет до этого дела. Сегест и Веамильд имели римское гражданство, как и многие другие вожди, а значит, брак вполне законен. Все остальное может решить Диоген Сотер. Если же что‑то пойдет не так и он вернется в Рим с женой–германкой, то на фоне происшедшего ему будут только рады. Как и тому, что она воспитанница Сегеста, такого нужного на тот момент римского союзника. А с патрициями он как‑нибудь договорится. Что — нибудь придумает. Придется. Ведь это тогда будет и его мир. Валерий повернулся к внимательно наблюдавшему за его мыслительной деятельностью, Филаиду.

— Ты в чем‑то прав, но у меня есть друзья в Риме, и они смогут разрешить эту проблему.

— Тогда рассчитывай на меня в своих делах.

— Спасибо, друг — Буховцев благодарно хлопнул эллина по плечу, и они пошли к костру.

Ночь прошла спокойно, а утром отряд снялся со стоянки, и пошел вниз по отрогам горного хребта. Теперь пройдясь по нему и осмотрев с вершин окрестности, Валерий примерно понял местную географию. Они шли, а теперь спускались по горному кряжу, называемому в будущем Виенн или Виеннгебирге. Здесь его никак не звали. Все горные кручи с ущельями римляне называли Тевтобургом, из‑за расположенных на вершинах холмов германских укреплений. Этакие прообразы средневековых замков. Германцы в отличие от римлян обороной своих селений не заморачивались. Ставили их где удобнее, а по необходимости переносили. Ставили обычно в долинах, около рек и ручьев. Но с приходом легионов Друза, они увидели, какие преимущества предоставляет укрепленный на холме лагерь. Привычек своих они не изменили, но теперь на холмах стали ставить огороженные каменной или деревянной стеной площадки, иногда со строениями. Во время опасности народ из местных селений, собрав пожитки, укрывался за валами этих примитивных крепостей. Тевтобург в грубом переводе - 'народная крепость'. Это, и многое другое по пути ему рассказал Ахилл. Несколько тевтобургов издали Валерий видел сам.

К обеду они спустились в долину, пересекли полноводный ручей, один из притоков Амизии, и снова заспешили в сторону горных отрогов. Буховцев шел и внимательно осматривал местность, стараясь запомнить особенности местного рельефа, пейзажи и приметные места. Скоро ему предстояло иди сюда одному. Прошли долину, по которой петляла редкая для этих мест, широкая дорога. Снова отроги, и когда Солнце уже стало клониться к закату, отряд вошел в узкую извилистую долину, упиравшуюся в горный хребет. Если она и походила на ту, что они смотрели с Лютаевым, то очень отдаленно, но Валерий сразу понял — это именно то место. Дальше он пошел уверенно. Здесь он и сам мог быть проводником.

К подножию холма подошли, когда уже начало темнеть. На склоне, недалеко от тонких, молодых берез разбили стоянку. Валерий послал несколько человек осмотреть местность, а остальные споро укрепляли площадку, ставили шалаши и готовили ужин. За прошедший день, проведенный на ногах все устали и работали на автомате, изредка подозрительно оглядываясь на вершину холма. Ужинали, когда уже стемнело. Все ели молча, глядя на пламя костра. Валерий смотрел на их сухощавые лица и видел неуверенность и страх. Многие наверное, уже пожалели, что пошли в этот поход. Неуютное место. Тревога здесь можно сказать, разлита по окрестностям. Не слышно ни стрекота кузнечиков, ни уханья совы в лесу. Даже обязательной переклички птиц, и той не слышно. Буховцев выскреб куском сухой ячменной лепешки котелок, с наслаждением проглотил кусок и поднялся с земли. Закинул на плечо щит, взял дротик и меч.

— Ну, пойдем — обратился он к Ахиллу.

Тот кивнул, взял круглый щит и махайру. Римское вооружение в поход Филаид не брал. Десятком легионеров строй все равно не выстроишь, а без строя махайра самое то.

— Трибун смотри — стоящий рядом жилистый легионер вытянул руку, указывая на вершину холма. Глаза у него были как два блюдца. Валерий обернулся. Там, на вершине, бледным светом разливалось неяркое сияние. Все это выглядело особенно зловеще на фоне тишины и черного в звездах неба.