Что‑то изменить можно, многие люди так и делают. Просто нужно будет от чего‑то отказаться, чтобы получить взамен другое. Поверьте, это очень сложно. Живущий в своей матрице человек, как бы мала она не была, имеет свои маленькие радости жизни, которых он будет лишен. Тем более, что он получит немногое. По крайней мере, сначала. На такие поступки способны не все люди. Однако даже это не сделает из обычного человека, каких много, такого необычного человека, как вы Валерий Александрович. Таких — на Земле единицы. Я вам все понятно объяснил? — Лютаев в первый раз за все время этого рассказа, невесело улыбнулся.

— Достаточно — Валерий хмыкнул, ему в голову пришла мысль, мало относящаяся к рассказанному — Как я понял, человек живет в этих силах на Земле, а в космосе их нет. А как же лунная база и экспедиция на Марс, которую готовят? Они что же, все умрут?

— Еще раз убеждаюсь, что вы необычный человек. Обычному, спрашивать подобное, пришло бы в голову в последнюю очередь. Луна частью находится под влиянием Земли, да и живут они на базе не больше полугода. Насчет Марса, мы высказали свое мнение ученым через господина Скворцова, но нам простите, пока не верят. Они считают, что достаточно создать на базе воздушную оболочку и все будет замечательно, но это конечно, не так. Любая планета в Солнечной системе, в Млечном пути, да и в другой Галактике будет для человека враждебна, пока он не освоится с ее силами, излучениями и токами. Правда не знаю, будет ли он после этого оставаться человеком — Лютаев рассмеялся, на этот раз весьма жизнерадостно — Не переживайте, люди чего‑нибудь придумают. Они изобрели батискафы и акваланги, чтобы плавать под водой, скафандры, чтобы выходить в космос, придумают что‑нибудь и здесь. Хотя мы знаем варианты и проще.

— А эти силы, жизненная энергия — поправился Буховцев — на вас они влияют как‑то особенно?

— Мы в основе своей те же люди. Просто наше общение с миром, а точнее наш пацер, позволяет нам получать очень много энергии и, дает возможность жить очень долго, а наши знания дают возможность самим влиять на мир. Все это приобретенное, Валерий Александрович. До того как стать тем, кто я есть, я мало отличался от обычных людей. Жажда познания мира — вот и все отличие. Это кстати и в вас есть, и почти во всех из нас, ну и еще определенные человеческие качества.

Определенные человеческие качества — заинтересовался Валерий.

— Эти силы служат только добру?

— Эти силы — просто силы. Они нейтральны. В природе нет добра и зла в общем смысле. Добро — то, что хорошо для человека, и людей вообще, а зло — то, что плохо. Добавлю, то, что хорошо для человека, не обязательно хорошо для других. Мир по большей части устроен рационально, а добро и зло это понятия людей, и сил, которые стоят за ними. Хотя, в мире есть и силы, которым человек чужд по факту своего существования. Возможно, они есть зло. Понятиями добра и зла я не занимался, мне сложно сказать точнее.

Буховцев задумчиво покачал головой.

— Но ведь, Евгений Андреевич, люди тоже разные. Знаете, я в жизни встречал людей, которые враждебны окружающим больше всяких посторонних сил. Жить за счет других и везде гадить, это единственный способ их существования, и жалости у них нет. Если бы я был сильно религиозен, то подумал, что в них вселился дьявол.

Лютаев посмотрел на Валерия с интересом.

— Кто же эти люди? Люди вне общества, какие‑нибудь уголовники?

— Не только они, и жить они предпочитают в обществе, вернее за его счет, и за счет конкретных людей.

Лютаев пожал плечами.

— На самом деле, человек по своей природе недалеко ушел от животного мира, того состояния, в котором он жил еще недавно и организацию которого копировал в своих отношениях. Причем люди могут быть хищниками и их жертвой одновременно. Да, есть такие люди, для которых другие, да и само общество лишь повод для поживы. Что кстати, вы делаете, встречаясь с такими людьми?

Валерий пожал плечами.

— Стараюсь держаться подальше, потому что как вариант, у меня возникает неистребимое желание свернуть такому человеку шею.

Маг рассмеялся.

— Я так понимаю, что после короткой встречи с вами, у этих ребят пропадает желание для дальнейшего общения.

— Почти всегда — Буховцев хмыкнул.

— В этих людях много от животного, опасность они чувствуют сразу, поэтому без нужды рисковать никогда не будут. Моральных установок, понятий 'хорошо', 'плохо' у них нет. Как и всякая животина, они просто берегут свою жизнь.

— А как вы обходитесь с такими людьми?

— К нам, Валерий Александрович такие и близко не подходят. Если же вдруг они бывают недогадливы и настойчивы, то мы просто смотрим их пацер. Может, этот человек по своей судьбе полезен для мира, хотя такое бывает редко. Обычно, его можно убить без особого вреда, что мы и делаем.

Валерий сделал заметку для себя. Убить и все, как просто. Маги не сильно мудрят с решением своих проблем. Между тем Лютаев продолжил.

— Плохи или хороши, они все‑таки люди, у них есть своя судьба в мире людей, и они могут быть полезны. Им, как и всем, дается часть знания нашего мира, которую знают только они. Силы же чуждые людям, чужды им изначально.

— Часть знания? — Буховцев посмотрел на Лютаева. Тот кивнул.

— Да, совсем небольшая часть. Впрочем, это от человека зависит. У кого‑то этих знаний много, у кого‑то всего одно. Обычно человек считает, что это знание естественно и его знают и все другие, но со временем понимает, что на самом деле это не так.

Разговор уходил в сторону. Все это было конечно интересно, но сейчас Валерия занимало другое, и он решил вернуться к началу разговора.

— Так что‑то поменять в судьбе очень сложно? — снова спросил он.

— Я же говорил — нужно меняться самому, или пройти через испытания, которые человеку выпадают. Но испытания, они вообще все меняют. Испытания, это как узел или перекресток на пересечении линий жизни. Человек здесь что‑то теряет, что‑то получает взамен — он внимательно посмотрел на Буховцева — не знаю, о чем вы думаете, Валерий Александрович, только помните, испытания должны быть предназначены для вас судьбой, не нужно самостоятельно искать приключений на свою задницу — внимательно посмотрел на Валерия и добавил — и давайте на этом остановимся. Вы и так узнали много такого, что вам пока не нужно.

Они тогда о многом еще говорили, но сейчас Валерий жалел, что прервал рассказ Лютаева. Он оторвался от воспоминаний и погрузился в раздумья. Что же такого у него есть в общении с миром, что даже маги не могут общаться с камнем, а он может? Загадка. И что будет после этого с ним? Буховцев вспомнил свои ощущения на холме прошлой ночью, и еще раз уверился, что что‑то будет. Такое не проходит бесследно.

Он сидел еще долго, вспоминал, перебирал факты, строил догадки, прикидывал свои планы на ближайшее время. Когда над холмами стала пробиваться блеклая полоса рассвета, Валерий ощутил какую‑то усталость и опустошенность. Мысли в голове уже путались. Единственное твердое решение, которое он принял, это было обещание самому себе рассказать о будущем Ахиллу Филаиду.

Вскоре проснулись Ахилл и Нерий, а Валерий снова отправился спать, на этот раз до вечера. Они отсыпались и отъедались на поляне весь день. Выходили лишь на разведку и охоту. Разведчики прочесали окрестности, но ничего, кроме кабаньего стада не обнаружили. Погони не было. К вечеру проснулся Гетулий и сразу попросил еды. Ответом ему был дружный смех.

— Ешь, Децим, больше ешь, раз уж вернулся к нам из царства Плутона. Там‑то тебя вряд ли кормили.

Гетулий сначала ничего не понимал, потом выдавил улыбку, и стал не спеша набивать рот.

Отряд снялся со стоянки перед рассветом, а с первыми лучами Солнца они уже шли в лагерь. Это был, наверное, самый тяжелый переход за все время римской службы Буховцева. С носилками и раненым они поднимались на холмы и спускались в долины, брели по крутым тропам на склонах холмов, но дошли без приключений. После дня перехода, уже в сумерках, за расступившимися деревьями показались стены лагеря девятнадцатого легиона.