Валерий был озадачен. Автобус находился в стороне от каких‑либо туристических маршрутов. Девушка, видимо, поняв его размышления добавила.

— Мы в Болдино ехали, но по дороге решили в Шарапово заехать, там открывают туристический комплекс, ресторан местной кухни работает, хотели познакомить туристов, заодно и поужинать. Здесь уже три часа стоим, как на зло и автобусов свободных нет. Прямо не знаю, что делать.

Буховцев тоже не знал. Гостиницами здешний край был небогат. А зарабатывать английским бэд энд брэкфаст здесь еще никто не додумался. Если уж принимали гостя, то не за деньги. Иное общественностью не поощрялось. В той же Весёлой собирались строить гостиничный комплекс для туристов, но всё это было в стадии проекта.

— Поблизости никаких гостиниц нет — сказал Буховцев с сожалением.

— Ну не знаю, может, что подскажите? — девушка была в полном расстройстве — они не ужинали даже, бар в автобусе почти пустой. Одни напитки остались.

Валерий посмотрел на туристов. Многие были явно навеселе. Похоже, и напиткам скоро придет конец. Внезапно его озарила идея.

— Сколько их здесь?

— Двадцать пять. Двенадцать мужчин, тринадцать женщин — сопровождающая смотрела на него с надеждой.

Валерий присмотрелся к туристам внимательнее. Были здесь люди в возрасте и молодежь, но пожилых было больше. Что же этим вечером ему скучно не будет.

— Как вас зовут?

— Катя — ответила она и улыбнулась

— Меня Валера. Вот что Катя у меня в деревне в паре километров вниз по горе есть дом. Разместить двадцать пять человек, и накормить их вполне возможно. Если такой вариант вас устроит, идемте со мной.

Катя немного подумала и кивнула.

— Я только сообщу своим — она сбегала в автобус, переговорила по связи, потом минут пять что‑то объясняла немцам, и они, оставив водителя с его автобусом, поплелись вниз по горе вслед за Валерием. Погода стояла чудесная.

Запасов в доме было достаточно, и через полчаса на кухне уже кипела работа. Жарили картошку, варили спагетти, называемые в России макаронами, запас мороженной рыбы и мяса в холодильнике опустел. Постепенно готовка пищи близилась к концу. Три немки помогали Кате и Валерию на кухне. Фрау или фройлен разобрать было сложно. Остальные сидели у экрана телевизора и наслаждались цивилизацией. Валерий через компьютер нашел для них несколько немецких программ, и они щелкали пультом, видимо, пытаясь поймать там что‑то интересное. Другие сидели в дворике и наслаждались чудесной ночной погодой, но по всему было видно, что все они устали и хотели просто отдохнуть. Буховцев иногда удалялся с кухни и подкидывал дрова в бане. Собирались они париться или нет, он не знал, но то, что кто‑то захочет смыть с дороги грязь это точно.

Баня истопилась раньше, и несколько человек недоверчиво стояли у двери, что‑то гоготали по–своему, смеялись. Валерий передал готовку девушкам и повел народ в парную, перед этим позвав одного из сидящих за телевизором. Катя сказала, что этого парня звали Клаусом, и он сносно говорил по–русски. В своем немецком, Валерий был не так уверен.

Клаус сказал, что из их группы в русской парной еще никто не был. Подобное развлечение предусмотрено через пару дней, но все они желают попробовать, если это не страшно. Валерий рассмеялся и сказал, что все будут живы, но если у кого болезни сердца, то лучше просто после помыться. Через десять минут группа из пяти немцев познавала в парной прелести русской бани. Один лежал на полке и обрабатываемый веником что‑то бормотал по–немецки. Другие потели в сторонке, скорчив лица, держась, кто за уши, кто за причиндалы. Валерий парил их веником по очереди, так что к концу ему и самому уже парная была не нужна. Столько потов с него сошло. Они сидели в полном расслаблении в предбаннике, бормоча «вундербар» и негромко переговариваясь. Клаус тоже был в полном восторге и расслабленно говорил.

— Чудесно, очен корошо. Им тоже очен нравится. Я как будто весь чистый стал, даже внутри.

— Ну, это не надолго — усмехнулся Валерий — Клаус если кто еще из мужчин захочет в парную, покажешь им что и как. А я пойду девушкам на кухне помогу.

— Яа Яа — услышал Валерий вдогонку.

На кухне готовка ужина подходила к завершению. После того как в баню сходили оставшиеся мужчины, женщины парились не долго. Катя сходила со всеми немками сразу, и все они были довольны. Один большой стол накрыли посреди зала, между двумя коринфскими колоннами. Все были чистенькие и довольные. Пивной хмель из немцев выветрился, и теперь они сидели и показывали друг другу руками баню, видимо выражая все происходившее там и свои ощущения. На столе кроме еды и закуски стояли стопки и несколько бутылок водки, именно это и имел в виду Валерий, когда говорил Клаусу «ненадолго». «Старый Ям», ящик которого лежал в погребе, достался Валерию после отдыха Антона, и теперь должен был пойти в дело. Катя посмотрела на это с чисто женским осуждением, но похоже это было не больше, чем ритуал. Немцы к появлению водки отнеслись в целом жизнерадостно.

— После бани можно и выпить. Да и с дороги тоже не плохо — сказал Валерий Клаусу.

— Но немного

— Насильно заставлять никого не будем — успокоил он его.

Напиток Валерий разливал сам и в первый и во второй раз. Объяснял, что после того как выпьешь, нужно поесть и прочее. Клаус и Катя переводили. Немцы как их учили, поднимали бокал, чокались, и вскоре за столом стало оживленно. Туристы наперебой описывали свои впечатления, которых было великое множество. Спрашивали, чем Валерий занимается. Когда узнали что он легионер и сейчас в отпуске, то одобрительно загоготали. Видимо служба в легионе пользовалась у них большим авторитетом. Один из пожилых немцев спросил офицер ли он и, узнав, что нет, удивился. Такой хороший дом, неужели легионеры так много зарабатывают. Валерий ответил уклончиво. Нечто типа «на жизнь хватает». Все выражали восхищение хозяином, его домом и русским народом в целом. Катя тоже посматривала на него в восхищении. В такой дружеской беседе они ужинали полчаса, и когда бутылки опустели, Буховцев поставил еще. Потом нашли какую‑то музыку, и во дворе устроили небольшую дискотеку. Валерий потихоньку через огород поднялся на скошенное поле. После недавнего сенокоса пахло сухой и прелой травой. Поле это вместе с домом принадлежало тоже им. Но ни Валерий, ни Антон сенокосом не занимались, и его косили соседи. За это тётя Аня приглядывала за домом в их отсутствие.

Кленовка, окружённая холмами лежала внизу. Группы домов, освещенных уличными фонарями и полной Луной в небе. Он услышал разговор на немецком, и отошел за гряду нескошенного бурьяна на меже. Немцы вышли как и он справить малую нужду, а сделав дело разговорились. Буховцев в тонкости разговора не вникал, такой уж у него тогда был немецкий. Но одну фразу он понял сразу. Пожилой немец смотревший задумчиво сквозь поля сказал.

— Подумать только, а ведь это всё когда‑то могло быть нашим, если бы мы смогли.

Валерия фраза озадачила. Да именно озадачила, не возмутила. Как будто человек сделал неправильный вывод, и сморозил явную глупость. Он тогда плохо говорил по–немецки, но ответная фраза возникла у него в голове сразу, и потом он уже понял, что была построена грамматически правильно. Буховцев вышел из за бурьяна, и улыбаясь подошел к немцам.

— Надо думать о том, что всё ваше могло быть нашим, если бы мы захотели.

Немцы смутились, видимо сначала из‑за того, что не признали его в темноте, а потом когда до них дошел смысл сказанного.

Валерий не стал их больше смущать дальше, и путая русский с немецким, повел снова в дом. Было два часа ночи, но спать там никто еще не ложился. Наоборот веселье было в разгаре. Немцы уже разбились не по группам, а по парам и Буховцев решил, что пора закругляться. Постепенно они разделили помещения импровизированными ширмами и народ начал укладываться спать. Пожилой немец, рассуждавший о неполученном, смотрел на Валерия подозрительно, не затаил ли тот обиду, но после успокоился.