В деревне Беракета у самого тропика Козерога, проспав дольше обычного, я обиделся на хозяина жилища, принявшего нас на постой.

— Буту, что же вы не разбудили нас? Вы же обещали!

— Я не убийца, — сердито возразил он. — А вдруг ваши души не успели бы вернуться в тело? Если бы вы были один, а то вы с семьей, вас много. Да еще дети. Нет, увольте. Зачем рисковать?

Наиболее смелые, не обремененные предрассудками, будили меня, роняя на пол какой-нибудь тяжелый предмет или производя шум, но ни в коем случае не дотрагивались. А я в который раз вспоминал своего великого земляка: «Проснись душою!» — и не сердился.

Душа выскальзывает из тела и во время бодрствования. Частенько она проделывает это в момент приема пищи, когда у человека непрестанно открывается рот. В порядке профилактики зве и батаки в Бенине плотно закрывают двери во время пиршества, чтобы душа насладилась яствами и не совершила побег. Зафиманелы на Мадагаскаре, садясь за стол, запирают двери на замок. Варуа (юго-восточная часть бассейна реки Конго) никому не разрешают подсматривать за ними, когда они едят или пьют.

Шаман, занимающий особое положение во многих племенных сообществах, считает физический мир более низким по отношению к миру духов и обусловленным им. С этим неземным миром он, по его уверениям, сносится, впадая в транс. Кстати, его не следует путать со знахарем. Бред и галлюцинации мага показывают, что он видит далекие страны и громко рассказывает о своих скитаниях.

Обнаружив беглянку, он старается убедить ее вернуться в тело, которому она принадлежит. Если же души нет поблизости, шаман устремляет взор дальше. Он посылает свою душу осматривать русла рек, дно озер, лесные чащи и бескрайние степные равнины — праздные души тянутся к самым невероятным местам. Склонить далеко забравшуюся душу к возвращению домой для красноречивого духа шамана труднее, чем в тех случаях, когда она резвится рядом с юртой. Если же поиски тщетны и душа не возвращайся восвояси, то болезнь не утихает и пациент умирает.

Какая же жизнь без души? Хотя сколько развелось нынче на свете живых существ без души!

Если на том свете душа не найдена даже в глухих закоулках, шаман решает, что она взята заложницей во дворец Эрлик-хана. Единственный способ вызволить ее — осуществить нечто вроде дьявольского обмена пленниками: Эрлик-хан отпустит душу лишь в обмен на чью-то еще.

Придя к такому выводу, шаман торгуется о выкупе за заблудившуюся душу либо с семьей пациента, либо с ним самим, если он в силах вести переговоры. В то время как намеченная жертва спит, шаман вводит себя в транс и покидает свое тело, превращаясь в духа, обычно в виде орла или другой хищной птицы. Вероломно выцарапывает он чужую душу и несет вниз, во дворец Эрлик-хана. Когда шаман добирается до зловещих палат, построенных из черных валунов, сцементированных черной глиной, он умоляет правителя геенны произвести обмен душами, и последний обыкновенно соглашается. Шаман тогда возвращает освобожденную душу в тело больного, который постепенно выздоравливает. Однако тот, у кого похитили душу и не вытребовали у Эрлика, скоро умирает.

В мексиканских трансах упор в большей степени делается на то, что воспринято на слух, в отличие от сибирских, где за душами летают и видят все воочию. Такое отличие, вероятно, во многом вызвано тем, что мексиканские шаманы, как правило, вводят себя в экстаз, съедая определенный вид полуядовитых грибов, вызывающих слуховые, а не визуальные галлюцинации. Повсюду в мире чародеи применяют растения, способные вызывать галлюцинации, для «ослабления запоров и сдержек души», вступления в состояние повышенного бесконтрольного нервного возбуждения, для облегчения контакта с богами, демонами и потерявшимися душами. В Сибири, например, шаманы пьют зелье, приготовленное из высушенных шляпок гриба amanita muscaria, который часто фигурирует в волшебных сказках как быстрый способ достижения духовидения.

В XVIII веке шведский офицер граф фон Штраленберг, который несколько лет был в плену в Сибири, описал, как местные жители достигают стадии «опьянения». По его свидетельству, они не знали об употреблении перебродивших спиртных напитков, а вместо этого полагались на настой из мухомора, своего рода «грибной чай». Этот напиток, добавлял он, столь высоко ценился, что сушеные грибные головки стали предметом торговли, роскошью, доступной только богатым людям. «Те, кто не может позволить себе купить эти грибы, отправляются к жилищам богатых и выжидают, пока кто-нибудь из гостей выйдет помочиться, и держат деревянный сосуд, чтобы принять мочу, которую жадно выпивают; в ней остается немного гриба и таким манером они пьянеют», — утверждал швед.

«Опьянение», которое наблюдал фон Штраленберг, очень отличается от алкогольного отравления. Степан Крашенинников, изучавший в XVIII веке культуру народов Сибири, заметил, что те, кто подвергся ему, имели различные видения, ужасные, пугающие или счастливые, в зависимости от темперамента. Некоторые прыгают, другие танцуют, третьи кричат или, очевидно, переживают огромный ужас, тогда как другим, возможно, чудится, что перед ними расщелина шириной в дверь и бадья океанской глубины.

Иными словами, питье мухоморного настоя вызывало состояние, напоминающее одурение, очумелость наркомана. Шаман терял контроль над собой, вихревой поток образов внезапно захлестывал его сознание.

Многие антропологи и исследователи старинной религии утверждают, что использование грибов и других растительных веществ для помрачения и изменения сознания, вероятно, столь же старо, как и человечество. Так, в Греции спорынья, гриб, живущий на ржи и других растениях, принимался во время Элевсинских таинств, ежегодных религиозных празднеств в городе Элевсине с тем, чтобы узреть богинь Деметру и Персефону или бога Диониса.

Аналогичным образом в Древней Индии субстанция, называвшаяся сома, имела репутацию «пищи богов», также избранной пищи тех, кто желал установить связь с богами. У ученых нет единого мнения по поводу этого вещества. В прошлом веке один из них полагал, что речь идет о каком-то виде ревеня, обладающем почти фантастическими слабительными свойствами, — теперь думают, что сома вызывала галлюцинации, благодаря которым шаманы получали сведения о жизни бессмертных.

Шаманы, зная об одурманивающих свойствах мухоморов, ели их сырыми, пили их сок, чтобы впасть в транс. В угорских языках (народы ханты и манси) мухомор назывался «пангх». На мордовском и марийском это же слово означало «гриб». Путешественники и этнографы XIX века отметили культ мухоморов среди угорских шаманов. Перед камланием они непременно ели эти ядовитые грибы или пили настой из них и голубики, приводя себя в состояние наивысшего возбуждения для контакта с богами и понимания языка духов. Этот напиток вызывал бред, а затем подъем физических сил, сменяющийся вскоре апатией, продолжительным глубоким сном. Таким манером шаманы выпытывали у духов сокровенные сведения. В преданиях хантов и манси шаман именуется «мухомороедящим человеком». Вот как одно из сказаний повествует об этом: «Бог пошел, шамана привел. Большой котел с мухоморами на огонь повесили. Шаман ворожить стал, мухоморы есть…» К слову сказать, предполагается, что священный напиток, упоминаемый в первом памятнике индийской литературы «Ригведе», приготовлялся из мухоморов.

Люди видели в мухоморах не только живых, но и опасных существ. Чукчи, к примеру, предполагали, что «особое племя» мухоморов очень могущественно и способно разорвать корни деревьев, раздробить камни. Считалось, что эти грибы предстают перед опьяневшим жрецом в облике однорукого и одноногого, похожего на обрубок существа, которое может показать человеку потусторонний мир. Этот сюжет запечатлен на чукотских рисунках, где запутанными извилистыми путями прочерчен «путь мухомора». Для полноты представления стоит добавить, что у майя и в Гватемале изготовлялись изумительные скульптурные изображения духов в виде грибов из камня, а в китайской рукописи XVII века даосский святой спит с грибом линчжи.