Я старалась не рассматривать ее слишком пристально. Но я не могла не признать, что женщина, стоящая передо мною, во многом могла бы стать для меня образцом для подражания. Роуз когда-то несла на себе груз бытовых проблем, начиная от полировки мебели до счетов за электричество, и сбросила их на меня. И теперь я была погребена под всеми этими необходимыми мелочами, моими списками, моими детьми… и моим мужем. Тогда мне пришло в голову, что сотни и сотни вторых жен переживают такие вот встречи, только для того, чтобы понять: то, что они подозревали — правда. Они добровольно поставили себя на место младшего сына, обязанного жить со стариками и не имеющего права на ослепительный шанс.

— Возможно, будет еще итоговая серия, — сказала она. — Странно, я ведь понятия не имела до… — последовала заминка. — Пока я… Я хочу сказать, что только теперь обнаружила, как замечательно огромен и разнообразен мир.

Натан встал и сделал шаг к Роуз.

— Не думаю, что тебе надо спешить. Побудь еще.

Роуз знала Натана. И я знала Натана. Мы обе знали, как плохо он скрывает свое разочарование. Если бы я действительно любила Натана… если бы мне пришлось… Это неумелое унизительное притворство разорвало бы мне сердце.

— Дай нам знать, — сказала я. — Мы обязательно посмотрим.

Роуз взяла свою модную сумку и порылась в ней.

— Неужели я оставила ключи в пальто? Я не должна была это делать, они всегда выпадают из кармана. Нет, вот они. — она умела очаровательно беспокоиться, не создавая при этом никому неудобств.

Натан был полностью захвачен и смотрел, как завороженный, на нее сверху вниз.

— Я позвоню Сэму завтра, — он коснулся ее руки. — И выясню, серьезно ли он относится к этой техасской работе.

— А я завтра собираюсь в Италию. Ухватилась сгоряча за горячее предложение. Устрою себе длинные выходные. Потом меня ждут две работы, требующие многих исследований. Но это все равно будет весело.

Это говорило о Роуз гораздо больше, чем рассказывала она сама. Она вышла на телевидение с семью историями о чудесах, о которых мы с Натаном почти не знали. Она могла бы рассказать нам о своей интригующей новой жизни. Я живу здесь, я работаю там. Я обедала с тем-то и тем-то. Если бы я была готова, я могла бы послушать ее. Я бы даже хотела поговорить с ней, потому что была способна мыслить реалистично.

Она положила руки на плечи Натана и легко поцеловала его в щеку.

— Я передам тебе кольцо на следующей неделе. И, Натан, о той, другой идее — ее волосы и куртка отражали свет лампы — давай поговорим позже.

Натан сжал руки.

— Да.

Он сунул руки в карманы и качнулся на каблуках. Вдруг я увидела молодого Натана — того, который подхватил Роуз после ее катастрофы с Хэлом Торном, женился на ней, заботился о ее детях и доме, пока не появилась я.

Освещение гостиной было устроено очень удачно, в свое время я сама долго ломала голову над этой проблемой. Роуз казалась такой свежей и такой таинственной. Я изо всех сил пыталась понять, почему меня так беспокоит эта таинственность. Наверное, ответ был заключен в том, что Роуз стала такой сильной, что ничто не могло задеть ее.

Натан провел Роуз в прихожую, там разговор продолжался еще минут пять. Я услышала, как он сказал: «Передай Фриде, я тоже посмотрю, как она тянет носок, когда приеду». Входная дверь закрылась, и он вошел в кухню, чтобы встретить неожиданную сцену.

Я нашла убежище в кладовой, проверяя полки перед еженедельными покупками Евы. Для меня все складывалось удачно: полки были практически пустые. Он ожидал взрыва возмущения и оперся кулаками о стол.

— Я уверена, что ты не хотел поставить меня в неудобное положение или унизить, Натан. — я сдержала свой гнев и обернулась к нему. — Почему ты так поступил со мной?

Он был потрясен и сделал шаг ко мне.

— Конечно, я не хотел унизить тебя. Конечно, нет. Роуз собиралась быть в нашем районе и она хотела поговорить со мной.

— Это возможно, было удобно Роуз, Натан, но было ли это хорошо для нас? — я старалась сохранять спокойствие.

— Ой, да ладно тебе, — он был готов к обороне. — Конечно.

— Посмотри на меня, — сказала я. — Мне по-твоему хорошо?

Натан достал бутылку виски из шкафа и налил себе стопку.

— Я не так уж много прошу, не могла бы ты быть немного более цивилизованной в этом вопросе?

Мой гнев прорвался:

— А ты был цивилизованным, когда бросил Роуз? Думаю, что не очень! Но даже если она не показывает этого, Роуз меня ненавидит, и это правильно. Я тоже ненавижу ее.

— Почему? Она ничего тебе не сделала.

Мы смотрели друг на друга. Адреналин в моей крови иссяк, и я почувствовала слабость. Мои руки автоматически шарили по полкам шкафа.

— Если ты не понимаешь, я не могу объяснить. — мои пальцы наткнулись на пустой пакет из-под лапши. Я знала, что нахожусь в помрачении духа и могу наговорить такого, о чем пожалею. — Мое отношение к Роуз, конечно, нецивилизованно и нерационально. Я ненавижу ее, потому что… я виновата перед ней. Разве ты не видишь этого, глупец? Мы с ней боремся за право владения, но ты этого даже видеть не желаешь, не то, что признать. И ты хочешь и то и другое. — я высыпала остатки риса в стеклянную банку. — Ты хочешь, чтобы я общалась с Роуз. Ты хочешь, чтобы мы все были друзьями.

Натан сел за кухонный стол и положил голову на руки.

— Почему ты не хочешь сейчас дружить с ней? Вы ведь были когда-то друзьями.

Я упорно занималась рисом, потому что не могла видеть его таким несчастным.

— Ты не можешь одновременно смотреть в разные стороны. Ты не можешь иметь двух жен. Не в этой стране, по крайней мере.

Я слышала, как он отпил виски.

— Я не могу говорить об этом с тобой, Минти. Это все равно, что говорить с инопланетянином.

Этого было достаточно. Это было чересчур.

— О'кей, Натан. Давай поговорим на простом английском. Я думаю, что ты прячешься за своим предложением о дружбе, потому что ты хочешь встречаться с Роуз, не испытывая чувства вины.

Он сделал неопределенный жест руками, который обеспечил бы мне доказательство, если бы я в нем нуждалась.

— Это ничего не значит, так? — я набросилась на него. — Я так старалась для тебя и для твоей семьи, которая ненавидит меня. Если помнишь, именно ты считал ваш брак с Роуз тюрьмой. Это ты говорил, а не я, что твоя жизнь скучная и ненастоящая. Вот почему ты бросил ее. Ты убедил меня, а я тебе поверила.

Натан побелел, скорее всего от ярости, потому что я ударила в самое больное место: он не терпел, когда его считали плохим.

— Могу ли я сказать, что ты быстро дала себя убедить? Ты была рада, что обошла Роуз.

— Времена меняются, не так ли? Года через два ты бы вернулся к ней. Если бы не наши дети.

— Иногда нужно ставить свои интересы на первое место, — крикнул он.

Последовало долгое, опасное молчание.

— Я забуду, что ты это сказал, Натан.

Он сделал большой глоток.

— Не надо, — резко сказала я. — Тебе будет нехорошо.

— Заткнись.

— Посмотри на меня, Натан. — он неохотно сделал это. — Скажи себе правду. Ты хочешь видеть Роуз, тебе ее не хватает. Тебя не удовлетворяет наш брак. Сплошное разочарование. Теперь тебе понятно?

— Перестань.

— Роуз больше подходит тебе по возрасту, Натан.

— Перестань.

— Трус.

Натан схватил свой стакан и вышел из кухни. Дверь захлопнулась.

«Спагетти фирмы „Райс“», — написала я в списке Евы.

Я подкралась к спальне мальчиков и заглянула в дверь. Одна подушка валялась на полу, Лукас зашвырнул своего мишку в дальний угол комнаты. Тень от ночника лежала криво. Мои руки дернулись, чтобы навести порядок. Я прислонилась к дверному косяку, закрыла глаза и представила себе будущее, которое превратилось в длинный список забот. И сотни поездок в магазин: за спагетти, банками супа, коробками с апельсинового сока.

Каждый год надо будет покупать мальчикам новую одежду. Они захотят играть в крикет или футбол. Футбол! А, может быть, Феликс будет играть на скрипке или фортепиано. Уроки будут стоить денег. Откуда они возьмутся? Не было недели, чтобы Натан не говорил: «Мы должны быть осторожны. Наши средства не безграничны». Он подразумевал, что все еще выплачивает Роуз за ее долю в нашем доме. Натан может заболеть. Он был в возрасте, когда обменные процессы в организме замедляются. Ему потребуется больше тишины и покоя. Что делать, откуда взять?