Она покачала головой:

— Я пыталась добраться до него в понедельник.

— Ах, вот как?

— Ну, я… У меня было много неприятностей, и я хотела их как-то компенсировать материально.

— Ясно.

— Банкир был очень мил, но сказал, что счет временно заблокирован и он не может мне ничего перевести.

Ну что ж, Пармитт существовал не зря.

— Но у тебя же осталось что-то от тех десяти тысяч.

— Да, немного, — призналась она.

— Ты знаешь мои размеры. Мне нужна одежда, как у Пармитта, в которой я не буду похож на бывшего зека.

— Наверное, ты и есть бывший зек.

— Рубашка поло, брюки хаки, мокасины с кисточками, солнечные очки, белая кепка яхтсмена.

— Мне нравится, как ты маскируешься.

— Подожди здесь, — велел он, встал и пошел на кухню, где за раковиной у стены возле окна стояла круглая коробка с предохранителями.

Он поднял металлическую крышку и поддел снизу одну из четырех деревянных прокладок, которые он ослабил ранее. Под ней открылась ниша, где три мешка с драгоценностями свешивались с телеграфного кабеля.

Он вытащил их, поставил крышку на место и понес сумки в холл, а Лесли, увидев их, резко вскочила, будто вошла сама королева.

— Это оно?

— Да, все. Влезет в твою сумку?

Как у большинства женщин, делающих карьеру, коричневая кожаная сумка Лесли была безразмерной и скорее практичной, чем модной.

— Сейчас, я кое-что выну отсюда. Ты отдашь это все мне?

— У тебя оно будет храниться, — сказал он. — Заберешь домой, спрячешь где-нибудь, там, где мама и сестра не найдут, и скоро, через пару недель или месяц, к тебе заглянет тип и скажет, что он от Дэниела Пармитта. Но только сначала я позвоню тебе и скажу, каким именем он назовется и как будет выглядеть.

С торжественным видом она согласно кивала в такт его словам:

— Да, хорошо.

— Он все заберет, мы с ним обсудим цену, потом он вернется и отдаст тебе твою треть, о'кей?

— Одну треть? — Она затрепетала. — А сколько это будет?

— Примерно тысяч четыреста, может, меньше.

— Но не намного меньше?

— Не намного.

Она взвесила сумку в руке:

— И ты доверишь мне все это?

— Это не доверие, Лесли! Что ты будешь с этим делать? Понесешь в ломбард?

— Думаю, за них назначена награда.

— Но не четыреста тысяч. Кроме того, тебе придется объяснять, откуда они у тебя. Нет, ты их попридержишь, а потом получишь четыреста тысяч.

— Это уж точно! — Она радостно улыбнулась. — Ведь все получилось, не так ли?

— Для некоторых из нас. Ты можешь вернуться около восьми вечера сегодня? Чтобы принести мне новую одежду.

— Да, конечно.

— И отвезти меня в Майами.

— Хорошо. Там тебя ждет Клер?

— Ты не хочешь ничего знать о Клер, Лесли, — оборвал он ее.

— Конечно, хочу!

Он посмотрел на нее и решил покончить с этим раз и навсегда:

— Клер — это единственный дом, в котором я хочу быть, и все ее двери и окна открыты, но только для меня.

Румянец залил ее щеки, она отступила назад, смущенная, будто дверь только что ударила ее по лицу.

— Наверное, тебе не терпится увидеть ее снова, — пробормотала она, уходя и чуть покачиваясь, — встретимся в восемь.

Не прошло и десяти минут, как ушла Лесли, и вот он снова сидел на полу верхней террасы, прислонившись спиной к стене дома. Вдруг он услышал звук открывающейся входной двери. Когда он поднялся посмотреть, кто же это пришел, он увидел Фарли. Шериф из Снейк-Ривер в униформе, с правой рукой на кобуре, осторожно проскальзывал в дом, глядя во все стороны одновременно. Следил за Лесли. Видимо, думал, что она приведет его к Пармитту или к кому-либо еще, связанному с ограблением. Но тем самым он дал Паркеру шанс разобраться с некими насущными проблемами.

Сейчас он не смог бы красться по дому, Фарли был начеку. Поэтому он спустился на нижнюю террасу, так же, как впервые поднимался в дом. Он бросился бежать вокруг дома и наткнулся на машину Фарли, официальную машину шерифа, припаркованную у входной двери.

Она была не заперта, водительское окно оставлено приоткрытым, чтобы воздух внутри не слишком нагрелся, пока Фарли отсутствовал.

Паркер забрался на пассажирское сиденье спереди и углубился в чтение какой-то книжки, найденной в бардачке. Двадцать минут спустя Фарли вышел из дома, гримасничая от раздражения.

Когда он увидел Паркера на переднем сиденье, сначала он пришел в ярость, потом явно испытал восторг, как будто доказав себе собственную правоту.

Он обошел машину, сел за руль и сказал:

— Ты был там.

— Где? В том доме? Нет, меня там не было, я следовал за тобой и подошел, чтобы поговорить.

Взгляд Фарли означал: «Не вешай мне лапшу на уши». Он продолжил:

— Ты был в доме, и та женщина, Маккензи, приходила тебя навестить.

— Кто? А, Лесли. Нет, я ее не видел с тех пор, как она навещала меня в больнице. — Он скорчил гримасу. — По-моему, я тогда ее сильно напугал.

— Она помогла тебе сбежать из больницы.

— Кто, Лесли? Ой, не глупи!

Фарли не нравилось, когда его называли глупцом, но он знал, что сейчас стоит не на твердой почве, поэтому ответил:

— Говори, что хочешь. — Он завел двигатель.

Паркер спокойно поинтересовался:

— Куда мы едем?

— В Снейк-Ривер. — Он произнес это как нечто само собой разумеющееся. — Я тебя арестовываю.

— За что?

— За то, что ты сбежал из больницы.

— Это не преступление, — отрезал он. — Спроси в больнице, хотят ли они выдвинуть против меня обвинение.

Мотор работал, кондиционер обвевал их прохладным ветерком, но, казалось, Фарли ничего не замечал. Он посмотрел на Паркера, обдумывая сказанное.

— Ты замешан в похищении драгоценностей.

— И опять ты ошибаешься.

— Можешь ничего не говорить, я и так знаю.

— Начнем с того, что это вообще не твое дело, а те, кто им занимаются, ни в чем меня не подозревают.

— Они ошибаются.

— Все ошибаются, кроме тебя.

— Такое случается.

Паркер покивал, глядя на него, и спросил:

— И что, часто?

— Да пошел ты, Пармитт! — рявкнул Фарли и в гневе нацелил на него палец. — И вот еще что: никакой ты не Дэниел Пармитт.

— Все это знают, — ответил он и, пока Фарли глазел на него, указал на дом: — Почему бы нам не пойти туда и не устроиться с комфортом? Там же никого нет, не так ли?

— Там пусто, даже мебели нет, и ты отлично знаешь это, черт возьми!

— Правда, что ли? — Паркер посмотрел на дом, пожал плечами и добавил: — Для копа ты что-то совсем не любопытный.

— Ты о чем? — требовательно спросил тот. Он уже был готов обидеться на что угодно.

— Например, ты не спрашиваешь, почему я сижу в твоей машине.

Это чуть охладило его пыл. Фарли немного подумал и спросил:

— Ты не хотел, чтобы я следил за тобой.

— Ты не следил за мной, это я следил за тобой!

— Ладно, Паркер, или кто ты там есть. Кем бы ты ни был, ладно! Почему ты в моей машине, если не для того, чтобы тебя арестовали по тысяче причин, которые я могу сейчас придумать?

— Не позорься, Фарли! — посоветовал он. — Было бы за что меня арестовывать, я уже сидел бы в наручниках.

— Ты меня специально накручиваешь, — решил тот, повернувшись на сиденье спиной к двери.

— Ты сам все начал!

— Да, сам. Хорошо, ты пытаешься успокоить меня. Ладно, я спокоен. Почему ты в моей машине?

— Потому что хочу знать, как ты разбираешься с тем типом, который нанял людей, чтобы убить меня.

Фарли кивнул:

— Ладно, это весомая причина.

— Знаю, и как же обстоят дела?

— Ну, полиция Чикаго… — Перехватив взгляд Паркера, он скорчил кислую мину. — Да, чикагские парни теперь всем заведуют. Бернсон, парень, которого мы поймали в больнице…

— Так его зовут? Я только слышал, что вы кого-то поймали.

— Эдвард Бернсон. Профессиональный убийца, если верить чикагцам. Один из его пистолетов связал его с двумя другими убийствами, случившимися за последние несколько лет. Когда он понял, что мы его раскололи, он сдался.