Я надену калоши, пригодные только весной,
Обнимуся покрепче, оставив последнюю грусть,
И скажу вдохновенно: «Я счастлив с тобой!»,
Но подумаю: «Нет, дорогая подруга, сюда не вернусь».
И походкой атланта я выйду в веселый апрель,
Встрепенусь, словно селезень, к новой подруге летя.
И закроет за мною та женщина накрепко дверь
И подумает: «Вот дермантин!». И не зря.
2007
Эммануэль! Сколь сексопильно это имя!
Не то что Маша, Таня, Вера иль Ирина.
А слово уикэнд? Балдею от него.
В нем от обеда не осталось ничего.
Цветочный рай. Разделись мы. Мартини!
Дружу не с водкой и не с пивом я отныне.
И женщина со мной не в платье, а нагая!
Она сейчас со мной. Хотя вчера была другая.
В бассейне мы не тонем с нею вместе…
Соблазн манит. Царит любовь в руках и жесте…
И снова – рай! Уже не от цветков, от тела!
Подумаешь, что шлюха! Плевать. Какое дело!
2007
Когда моряк плывет на корабле,
Он о любви мечтает при луне.
Когда ж моряк на берег вылезает,
Пьет как свинья, потом путан лобзает.
2007
Пьют мужики на просторах России
Водку, портвейн, каберне и мартини.
Пьют беспробудно, лакают и жрут,
В мутном дурмане по жизни идут.
Всё облевали, всё упустили,
Жизни свои безрассудно пропили.
Маются с ними матери, жёны…
Дети заброшены. Сёла пожжёны.
В хмельным угаре всегда алкаши.
Нет у них совести, нету души.
Губят себя и родную страну.
Черти мерещатся в каждом дому.
Хамство и драки, разгул преступленья —
Вот что творится в жестоком похмелье.
Много беды и разбойничьих дел.
Грязь и разруха, кругом беспредел.
Грустно и больно на это смотреть.
Сколько же можно всё это терпеть?!
Если бы я в президенты попал,
Всех алкашей сволочей расстрелял.
2007
Так что же Сатана тебе ответил?
От любопытства помираю я.
А вдруг он написал, что Бога нет на свете
Или заверил, что Бог и Черт – друзья?!
2007
Кропоткин, великий мечтатель,
Хотел разрушенья властей,
Чтоб в братстве народ-созидатель
Зажил без дворян и царей.
Империя рухнула быстро.
Крестьянин, снабженный ружьем,
Стал главным в стране анархистом,
Бандитствовал ночью и днем.
Махно воевал за «свободу»,
Красивые сыпал слова.
Средь красных и белых два года
Метался, как конь без седла.
Он каторгу помнил навечно,
Товарищей, сгинувших там.
Он сбросил оковы, конечно,
Но в сети чужие попал.
В степях разудальской отваги
Казалось ему, что вот-вот
Над родиной встанет свобода
И станет счастливым народ.
Народец же был дюже скверный:
Таился, блудил, воровал…
Но батька, хоть понял всё это,
Упрямо за них воевал.
Томились в душе «идеалы»,
А руки – по локоть в крови.
Людей загубил он немало
И братья его – упыри.
Как часто у нас, к сожаленью,
Прекрасные схемы идей
Приводят к таким преступленьям,
Что им содрогнётся злодей!
2007