Свобода не в том, чтобы жить своей маленькой гордой нацией,
Отгородившись от всех многокилометровым высотным забором,
А в том, чтобы не было в мире войн и всяческих «наци»,
Режущих глотки людям с другим цветом кожи, с иным пониманий узором.
На черном флаге «свободы» череп с костями зловеще скалится.
Кровь и раздор меж людьми сеют призывы к сладостной мести.
Стала война в Чечне для обоих народов кошмаром позорным,
Предательством дружбы, братства, единства, великодушия, чести.
Стонет Россия в тисках олигархов, бандитов и мафии.
Рвут ее тело грабители, воры, дельцы и политики.
Нет у народов России сейчас никакой демократии.
Ложью опутано всё, разворовано, кровушку выпили.
Жадность с жестокостью в жилы народов проникли,
Жаждой наживы и тленом пронизаны души живые.
Чистые воды загажены, листья побегов поникли.
Черная ночь безвременья опять над несчастной Россией.
Кто же спасет нас? Мессия? Аллах? Президент? Автоматчики?
К идолам силы и власти люди в тоскливой мольбе обращаются.
Сладко пируют, жируют и веселятся в России захватчики.
Люди враждуют, бомжуют, совсем вымирают, спиваются.
Но не на веки сгущается тьма над отечества рухнувшим домом.
Скинут народы нахлебников, цепи и гнёт капитала,
И обратятся к мечте, созиданию, творчеству, верному слову
В братстве едином великого Интернационала.
1999–2007
Сжал в кулак свою душу российский пиит,
По колдобинам мчась с тошнотой на скрипящем автобусе.
Он про небо, дорогу и поле избитый мотив
Напевал непочато и млечно, почти что в два голоса.
Трясся он на голодный желудок, в сермяжной тоске,
Плакал так, что в проталинах прятались пьяные.
Струны рвал у гитары в туманной и черной тоске,
В «кошки-мышки» играл он судьбою и тряской поганою.
День размок. Ветер вылизал тающий снег.
И дворняга завыла тоскливо в движении воздуха.
Доигрался поэт: весь запас из словес винегрет
Он оставил на веки на дне и сиденьях автобуса.
2007
Давай не будем быть небрежны
К заглавным буквам, запятым.
И станем бережны и нежны
К словам со смыслом непростым.
Давай словесные изыски
Держать в кармане про запас.
Слова ведь это не сосиски,
Они не насыщают нас.
Давай не прыгать по паркету,
Как воробей или блоха.
Не будем рифмовать куплеты,
Суя каблук меж «раз и два».
Давай не станем делать виды
Своим бессмысленным стихом.
Поэты – суть не инвалиды,
Жующие беззубым ртом!
2007
Любовь мне много лет уже знакома
И с сексом я не первый год совсем на «ты».
Но «голый секс» пускай живет в дурдоме
Иль в Доме-2, где головы пусты.
2007
Всё случайно в этом мире,
В лотерее и «стихире».
Если ты купил билет,
Будет выигрыш иль нет?
Чтобы «Лувр» зарифмовать,
Можно слово «Кремль» взять.
Если ж взять слова другие
(«Жанна Дарк», «звезда», «Россия»),
То из слов из разных этих
Будут разные куплеты.
Поцелуями зачатья
Порождают разных братьев.
Если девочка родится,
То никто не удивится.
Если карты тасовать,
Можно в покер поиграть.
Когда яблоко свалилось,
Мысль Ньютона зародилась.
Пало б яблоко в сирень,
Получилась б дребедень.
Если б рухнул Колизей,
Я б отправился в музей.
Вот Онегин и Толстой:
Первый – франт, второй – босой.
Что роднит обоих их?
Мой случайный этот стих.
Вывод сделаю теперь:
Всё случайно! Даже смерть.
2007
Держись за жизнь, сыночек дорогой!
Не покоряйся мелким неудачам.
Да и на крупные наплюй, друг мой.
Ведь жизнь нельзя прожить никак иначе.
Держись за жизнь, не хнычь и не скули.
Ведь ты мужчина, не слюнтяй сопливый.
Не лодырничай, тупо не дури.
Будь сильный, гордый, смелый и счастливый.
Держись за жизнь, как держатся в седле
Лихие на конях кавалеристы.
Жми напролом. И рыскай в глубине.
Будь неподкупным, искренним и чистым.
Зачем? Затем, чтоб бился жизни пульс.
Чтоб радость в душу солнышком входила.
Чтобы отец сказал: «Тобой горжусь!».
Чтоб жизнь тебя взаимно полюбила.
2007