С каждым часом идти становится труднее — линия теперь проходит по глубокому ущелью, засыпанному снегом. Его здесь столько, что впору хоть туннель прокладывать. Все устали, но как могут подбадривают друг друга.

Нугманов несет большой моток проволоки. Этот солдат служит первый год, не привык еще к армейским трудностям и начинает отставать. А в горах человек без тренировки быстро устает — не хватает кислорода.

Чиглинцев подходит к Нугманову и молча берет у него проволоку.

Нугманов с благодарностью смотрит на младшего сержанта и прибавляет шагу.

В два часа дня связисты делают привал.

Артамонов и Цепилов отправляются на поиски дров. Спустя некоторое время в ущелье уже весело трещит костер.

Чиглинцев варит незатейливый суп из концентратов, кипятит чай. Обед всем нравится. Да и не мудрено — с утра не ели.

К вечеру пурга утихает. Но снежные заносы то и дело преграждают связистам путь.

Темнеет. И хотя на небе сквозь облака проглядывает луна, идти ночью по горному бездорожью опасно. Легко принять снежный карниз за каменный, к тогда считай, что отжил свое.

Решили заночевать в горах. Благо, связисты обнаружили пещеру в скале, где можно укрыться от непогоды.

Одеты солдаты тепло, и перспектива провести ночь в горах никого не страшит.

Разжигают у входа большущий костер, чтобы обсушиться как следует, напиться горячего душистого чаю с сахаром. Только в подобных условиях и можно, наверно, оценить всю прелесть этого напитка.

Чиглинцев вспомнил, как искали баранов в этом ущелье, стал рассказывать молодым солдатам.

Бараны были получены старшиной Губановым в качестве пайка для солдат и офицеров. По мере надобности их закалывали и мясо (всегда свежее и в этом-то все дело!) поступало в столовую.

Но вот бараны из подсобного хозяйства роты пропали. Казалось, только что они спокойно лежали неподалеку, и вдруг исчезли. Лежали, пока за ними был глаз. А потом, когда солдат, который их пас по склону горы, ушел мыться, бараны поднялись и пошли. Но когда было это «потом», солдат не мог сказать. И никто другой этого не знал. Двадцать семь баранов словно сквозь землю провалились.

А тут еще, как нарочно, поднялась пыльная буря. Случаются такие в здешних местах. Один «заряд» следует за другим, и тогда в двух шагах ничего не видно. Дышать можно только через платок.

Тотчас же была объявлена тревога.

Создали пять поисковых групп по четыре человека в каждой.

Группа лейтенанта Сырова села в машину и поехала вдоль дороги. Четыре группы, возглавляемые Губановым, Горбачевым, Иванидзе и Чиглинцевым, пошли по ущельям.

Между тем уже стемнело. Шли солдаты в пределах видимости, разомкнувшись по фронту. Луны почти не было видно из-за облаков, пыли и песка. Ветер валил с ног, сек лицо.

В двенадцать ночи над горами повисла красная ракета. Это командир роты дал сигнал сбора. Он волновался: в такую погоду всякое могло случиться.

Вернулись домой около двух ночи. Без баранов. От усталости едва держались на ногах.

К утру ветер стал утихать. Немного отдохнув, группы снова были высланы на поиски. Повезло группе Сырова. Недалеко от дороги, в семи километрах от городка, они нашли баранов. Но не всех. Двенадцати не хватало.

Снова все группы были собраны ракетой. Людей покормили, а тех, кто плохо себя чувствовал, отправили спать.

Командир роты сформировал три новых группы, и они, получив сухой паек, направились в тот район, где Сыров обнаружил баранов.

Поздно вечером в глубоком ущелье нашли разорванную овцу, около нее валялись клочья шерсти, виднелась свежая кровь на камнях. Стало, ясно, что бараны, которых локаторщики недосчитались, пошли по этому ущелью, и на них напал какой-то зверь, — может быть, волк или барс. Все еще больше обеспокоились: ведь бараны — это мясо для солдатской кухни.

Старшина решил, что больше нет смысла искать животных по другим ущельям, отобрал самых выносливых ребят и сформировал новую группу. В нее вошли Горбачев, Бахарев, Осокин, Вафаев, Смирнов и Чиглинцев.

Через час Губанов повел солдат дальше по глубокому ущелью. Ночь была тихая, и тишину нарушал лишь топот сапог. Иногда откуда-то падали камни, может быть, их сбрасывали ползавшие наверху черепахи или змеи.

Солдаты перекликались время от времени, ауканье гулко разносилось в горах, пугало горных орлов, и они громко хлопали крыльями где-то высоко над головами ребят.

Нередко дорогу преграждали поваленные деревья, в ногах путался колючий кустарник.

Часа в четыре утра, возле пересекавшей путь расщелины, сделали привал. Глубина ее была около двадцати метров. Стены гладкие, не за что зацепиться, чтобы спуститься вниз. Смогли ли бараны перепрыгнуть через нее?

— Если один перепрыгнул, то и все перепрыгнули, — сказал Вафаев. Он разбежался и перескочил на другую сторону. Встав на колени, начал внимательно обследовать землю, кусты колючего барбариса. Вернулся через полчаса.

— Бараны все-таки прошли здесь, — сказал он, показывая клоки шерсти.

До водопада, которым заканчивалось ущелье, было еще около десяти километров, но всем не терпелось узнать, живы ли бараны.

Спустя часа два солдаты услышали шум воды. Увидел баранов ефрейтор Горбачев. Они лежали, сбившись в кучу, возле каменной стены.

Чиглинцев умолк. Разморенные усталостью и теплом ребята клюют носом. Младшего сержанта тоже клонит ко сну. Прижавшись друг к другу, солдаты затихают.

У входа в пещеру старший лейтенант выставляет рядового Осокина, которого потом должен сменить Смирнов. Им приказано всю ночь поддерживать костер, оберегать спящих. Сам Суслопаров еще долго не ложится, проверяет, хорошо ли укрылись солдаты, курит, глядя в огонь. Старший лейтенант недавно женился и теперь думает о своей жене, которую пришлось оставить одну. Наверное, не спит, волнуется за него. К таким его отлучкам ей придется привыкнуть.

Ночь проходит без происшествий. Только к утру все так продрогли, что зуб на зуб не попадает.

Чиглинцев скорее кипятит воду.

Солдаты тем временем делают небольшую разминку, чтобы скорее согреться, умываются снегом и приступают к завтраку.

И, не мешкая, снова в путь.

Замыкание связисты обнаружили лишь на двенадцатом километре от роты. От сильного ветра накренило столб, провода переплелись.

Прежде всего нужно выровнять столб. На крюк, где крепится изолятор, накидывают длинную веревку и начинают тянуть за нее. Столб постепенно встает на свое место. Солдаты укрепляют его камнями. Теперь остается разъединить провода.

Чиглинцев снова надевает когти и забирается на поставленный столб, Смирнов лезет на соседний. С помощью длинных палок провода, наконец, разъединяют.

Суслопаров опять подключается к линии. Делает вызов. Все ждут с нетерпением и затаенной тревогой. Неужели еще дальше придется тащиться по линии?

Нет! На вызов сразу же отвечают оперативный дежурный и телефонистка на коммутаторе командного пункта части.

Связисты улыбаются.

Старший лейтенант Суслопаров докладывает командиру роты, что неисправность устранена, и просит выслать навстречу машину.

И вот уже связисты выбираются на дорогу. Под ногами твердая земля. Как приятно ощущать ее после многих часов бездорожья!

На вечерней поверке старший лейтенант Тимчук благодарит всех, кто действовал по тревоге, а оперативной группе Суслопарова объявляет благодарность от имени командира батальона.

Сегодня будильник поднимает Владимирова с постели раньше обычного. Нет, ничего особенного не случилось, просто он заступает на боевое дежурство. Греет в кружке «жуликом» воду для бритья, достает из книжки и подшивает свежий подворотничок, тщательно начищает сапоги. Ведь ему придется инструктировать смены. И в первую очередь он будет смотреть на внешний вид солдат и офицеров.

Прежде чем идти на пункт управления, Владимиров еще раз оглядывает себя в зеркало. А из зеркала пытливо и чуть насмешливо смотрит на него худощавый бледнолицый лейтенант с глубоко запавшими и, как ему думается, очень выразительными глазами, которому, надо сказать, не повезло в том отношении, что у него редеют волосы.