— Однажды, малышка Панк, ты позволишь мне показать тебе, как сильно я о тебе забочусь. И ты не будешь задавать вопросов. Ты не будешь сомневаться. Это будет сногсшибательно. Такая вещь, когда твое сердце и душа сливаются с чьей-то другой душой, и это навсегда. Навечно. Но есть кое-что, в чем ты можешь быть уверенной. — Он наклонился к ее лицу так, чтобы его глаза были на уровне с ней. — Это не произойдет, пока ты не будешь готова. Пока ты мне не позволишь.

Ее глаза стали грустными.

— Что, если я никогда не позволю тебе?

— Я подожду. Я буду ждать тебя вечно. Я умру, ожидая, держа тебя за руку и наблюдая, как ты спишь. Если это все, что у меня есть, хорошо, я буду держать тебя за руку.

В ее выражении лица было так много эмоций. Через слегка приоткрытые губы у нее вырвался вздох. Она поверила ему?

Без предупреждения Панк наклонилась вперед, прижимая свои нетерпеливые губы к его.

Время остановилось на мгновение, когда Бист впервые почувствовал вкус своей пары. Ее губы были невероятно мягкими, контрастируя с металлическим кольцом, которое впилось в его губы. Она была хороша во всем, совершенной и сладкой, упакованной как огненное печенье. Панк была напугана и ранена, но все еще надеялась. Она была всем.

Блядь, всем.

Когда дамба была поднята, время снова начало двигаться, мчась вперед, как водопад, который не имел никакой надежды быть сдержанным.

Рука Биста обхватила ее шею сзади, чтобы сохранить связь, а его другая рука поднялась, сметая все с прилавка одним махом. Рычание грохотало в горле, и он столкнулся с прилавком, оседлав ее ноги и стул, на котором она сидела. Он крепко взял ее лицо обеими руками и открыл ее рот своими губами.

Бист собирался, блять, конкретно поцеловать ее.

Что, если это было именно это? Что если это все, что у него было? Он хотел, чтобы она почувствовала все, что он чувствовал, через этот поцелуй. Он хотел, чтобы Панк знала, какое между ними притяжение, что она его. Даст ли она ему когда-нибудь шанс или нет.

Неважно, отметит он ее или нет. Есть ли у них будущее или нет. Она должна знать это.

Его язык нырнул, попробовав острый сладкий вкус ее рта. Гребаное блаженство. Ее язык, неуверенно играющий с его, еще больше раззадорил его, и он толкнулся сильнее, взяв ее единственным способом. Она дала ему это разрешение. С помощью рук. Сейчас был его шанс, и он собирался использовать его, чтобы заставить ее чувствовать себя любимой. 

Чем больше он поклонялся ее губам, тем отчаяннее Панк целовала его, пока ее руки не запутались в его дредах на затылке. Легкая боль была восхитительной. Она теряла контроль под его вниманием.

Моя. Моя женщина. Моя прекрасная женщина. 

С этого момента она будет его, хочет она его или нет. Ни одна другая женщина не поймает его взгляд. Только она. Панк. Его.

Панк прижалась к нему, и он понял, что толкнул ее так далеко, что она едва сидела на стуле. Он оторвался, чтобы посмотреть ей в глаза. Паря над ней, держа ее на месте, он пытался прочесть ее реакцию. Девушка задыхалась. Не было ни ухмылки, ни намека на сарказм.

А потом он заметил изменение в ее запахе.

Его глаза закатились, когда он схватился за свой контроль. Она была возбуждена. Это был первый раз, как он почувствовал этот запах с тех пор, как они встретились. Панк никогда не отвечала ему так раньше. И она нуждалась в нем. Боже, она нуждалась в нем, чтобы заботиться о ней. Но была ли она готова к этому?

— Ты в порядке? — Он едва выговорил слова. Его волк хотел действовать, а не говорить.

— А ты? – Выдохнула она.

У него из груди вырвался вздох.

— Нет. Я хочу прикоснуться к тебе. Поцеловать тебя. Повсюду. Везде. Но я имел в виду то, что сказал.

Панк закрыла глаза, и ее запах окружил его, став всем его воздухом. Бист наклонил ее голову, чтобы получить доступ к ее восхитительной шее. Он нежно прижался губами к ее коже, глубоко вздохнул, чтобы впитать ее запах. Его язык высунулся, чтобы пройтись вдоль ее челюсти. Он сходил с ума от вожделения к ней, как сейчас.

— Я тоже этого хочу. — Ее голос сломался, и это то, что разорвало путы его контроля.

Он поднял ее со стула, с обернутыми вокруг его талии ногами, и пошел с ней вокруг прилавка. Им нужно больше уединения. Диз остался в квартире над магазином, и Бист не мог позволить ему увидеть возбужденную Панк.

— Бист, — вздохнула она, в ее глазах проглядывало обеспокоенность.

— Тшш, — успокоил он.

Не о чем было беспокоиться. Он собирался позаботиться о ней. Все будет хорошо.

Лучше, чем хорошо. Он любит ее так сильно, что она больше ни о чем не будет волноваться.

Он толкнул дверь в гараж, стараясь не замечать, как его эрекция касалась ее попки с каждым шагом.

Терпение, волк. Терпение. 

Бист посадил ее на капот своей машины, благодарный, что это была одна из первых вещей, которые он починил после аварии. Он снова нашел ее губы, целуя более неторопливо на этот раз, смакуя, посасывая нижнюю губу, как он и обещал.

Он отодвинулся, содрал рубашку через голову и отбросил ее в сторону. Он хотел, чтобы ее руки касались его кожи, а не хлопка. Затем он снял с нее топик, открыв тело, о котором он мечтал в течение нескольких дней. Ее живот был плоским и впалым. Ее маленькая, но идеально подходящая для его рук грудь была прикрыта черным кружевным бюстгальтером.

Его пальцы проследили путь от ее шеи и к центру ее груди, задержавшись над тканью. Бист размышлял о том, что делать, как раскрыть сокровище внизу. Он решил, что не хочет ждать.

Быстрым движением он дернул чашки лифчика вниз, открывая мягкую плоть с дерзкими розовыми сосками.

Бист стал невероятно твердым, упираясь в джинсы членом так, что они могли разойтись по швам.

Уткнувшись лицом ей в шею, он сосредоточился на их дыхании, чтобы успокоиться. Черт, она была прекрасна.

—  Я должна тебе кое-что сказать, — выпалила Панк. — Это действительно важно.

— Ммм, хорошо. — Его губы не переставали пощипывать ее челюсть. Ему, блядь, нравилась эта ее часть... это и место прямо под ухом. – Что?

— Бист, пожалуйста. Послушай.

— Я слушаю, — сказал он, опускаясь ниже к грудям, которые он обнажил. Он целовал мягкие холмики по одному, вызывая глубокий мучительный стон у своей пары.

Идеальный звук. Низкий и милый и именно то, что он хотел услышать от нее.

Носом он обвел кончик ее затвердевшего соска, гордо наблюдая, как ее грудь расширяется и сжимается с приятными вздохами. Затем он засосал твердый бутон между губ.

— Подожди! — Она прижалась к его груди, и он отпустил ее, но прежде чем  успел успокоить ее, она закричала. — Меня изнасиловали!

Бист замер со ртом в сантиметрах от ее груди. Ничто в его теле не хотело работать. У него перехватило дыхание. Его рот окаменел. Его мозг опустел, как неписаная история. Его сердцу нужен был чертов дефибриллятор, чтобы перезапуститься. 

Каким-то образом ему удалось поднять голову, чтобы посмотреть на нее.

— Что, черт возьми, ты сказала?

Ее ответ был шепотом, который показался ему ударом прямо в живот.

— Меня изнасиловали. Много лет назад, но мне нужно было, чтобы ты узнал прежде…

Его ярость была как лед, бегущий по его венам, песчаный и скрежещущий, и неприятный. Замороженные осколки резали его изнутри.

Чудовище оттолкнуло ее, освободив пространство между ними. Она пыталась предупредить его? Панк сказала остановиться? Он игнорировал ее в своей похоти?

О, черт, о, черт.

Он посмотрел на частично обнаженное тело Панк. Он не причинил ей вреда. Не мог оставить ничего на волю случая. Бист нашел свою футболку и бросил ее ей.

Она нахмурилась, ловя ее.

— Что это?

— Надень ее, — огрызнулся он. — Сейчас.

Что-то мелькнуло в ее глазах, но все, что он мог видеть лишь его руки, обвивающиеся вокруг горла нападавшего.

Кто-то... какой-то ублюдок забрал то, что принадлежало ему? Воспользовался его парой? Заставил ее дать то, что она не хотела? Навредил ей самым ужасным способом?