Кутар увидел вкопанный в землю крест, на котором был крепко привязан какой-то человек. Перед ним, припав к земле и готовясь к прыжку, застыл десяток пустынных волков. Хищники не сводили сверкающих глаз с беспомощной добычи. Кутар поспешил вперед. Кем бы ни был этот человек, он не должен стать пищей для зверья.

Испустив боевой клич и размахивая сверкающим на солнце Ледогнем, варвар устремился на злобных хищников. Те тут же повернулись к нему. Человек, передвигающийся пешком, был для них привычной добычей. Тот же, кто был привязан к кресту, оказался необычным и странным зрелищем, поэтому волки не спешили нападать на него, желая сперва удостовериться, что здесь не скрыто никакой западни. Впрочем, в тот момент, когда Кутар их увидел, они как раз готовились напасть.

Северянин убил трех волков и ранил еще нескольких, прежде чем остальная стая развернулась и удрала. Махнув им вслед окровавленным клинком, варвар приблизился к человеку, привязанному к кресту, и с удивлением узнал в нем Кылвыррена. Тот, несмотря на терзавшую его ужасную боль, улыбнулся и склонил седую голову в легком поклоне.

— Приветствую тебя, человек с севера. Вот мы снова и встретились.

Кутар перерезал державшие пленника веревки. Старик бессильно осел и упал бы, если бы Кутар не обхватил его свободной рукой и не помог опуститься на землю.

— Воды у меня нет, — расстроено произнес северянин. — Даже там, за туманом, и то никакого ручейка. Разве что в оставленном Тором Домнусом лагере может найтись фляга-другая, брошенные каким-нибудь перепугавшимся солдатом.

Старик издал хриплый каркающий смех.

— Полагаю, что-то их сильно напугало. Неужели это был ты?

Кутар принялся рассказывать об ужасном чешуйчатом звере, который как нельзя более кстати вылез из солончаков.

— Не знаю, что это была за тварь, — под конец сказал он. — Я никогда не видел таких громадных созданий. Думаю, сожрала там половину армии.

— Доводилось мне слышать о подобных созданиях, — произнес маг, внимательно выслушав рассказ варвара. — Но видеть их никогда не случалось, даже в хрустальном шаре. Ты можешь отнести меня? — продолжил он, взмахнув тонкой бледной рукой. — Если мы доберемся до брошенного лагеря, я, возможно смогу помочь тебе осуществить то, чего так жаждет твоя душа.

Без лишних слов кумбериец поднял старика и двинулся в сторону лагеря.

— А что ты знаешь о том, что я хочу сделать? — поинтересовался он.

— Еще во дворце Тора Домнуса я заглянул для него в хрустальный шар. Я видел, как ты попал в западню во дворце Кандары. Видел, как ты попытался убить ее. И наблюдал за тем, как ты бежал в туман. Теперь ты ищешь мести.

— Кандара обманула меня! Я сам возьму свое вознаграждение — ее жизнь!

— Но Кор — хорошо защищенный город. Даже такой непобедимый воин, как ты, вряд ли справится с целой армией.

Кутар неохотно признался, что и сам ломает голову, придумывая способ, как бы отомстить королеве. И что единственное, что ему пришло на ум — это убраться из Призрачных земель и попытать счастья в другом краю, отложить отмщение на потом.

— Способ есть, — пробормотал Кылвыррен, четко выделяя каждое слово и весь остальной путь хранил молчание.

В брошенном лагере варвар нашел кувшин отличного вина, брошенные в спешке съестные припасы, оружие и дорогие ткани, даже сундуки с драгоценными камнями и монетами.

Расположившись в походном шатре Тора Домнуса и усевшись на раскладных креслах, Кутар и старый маг устроили себе настоящее пиршество. Они ели, пока вид пищи не начал вызывать у них отвращение. Наконец маг пошел туда, где до сих пор нетронутой стояла его палатка, и удовлетворенно кивнул, увидев, что его магическое снаряжение не тронуто.

— Тору Домнусу было не до моего имущества, — усмехнулся Кылвыррен. — Он решил, что все его неприятности случились оттого, что моя магия не в силах его как следует защитить. Но в этих бесплодных землях вряд ли такое возможно даже более сильному чародею. Поэтому он велел привязать меня к дереву и оставить на съедение диким зверям. А я оказался слишком обессилен предыдущими магическими обрядами и не смог ему воспрепятствовать. Он полагал, что таким способом избавится от меня. Этот глупец не понимает, что именно моя магия и привлекла к нему на службу демона Азтамура, что именно мои чары сковали и подчинили его. Что же, я могу так же легко их снять! Вот тогда Тор Домнус горько пожалеет, что так поступил со мной.

— Демон Азтамур мертв, — признался Кутар. — Я его убил.

В ответ раздалось нечто похожее на орлиный клекот.

— Ты всего лишь одолел его в честном бою, — пояснил маг, вдоволь отсмеявшись. — Ты уничтожил его форму человека-рыбы, но убить самого демона так же невозможно, как, например вот этот туман, который висит над горизонтом. Успокойся, варвар, Азтамур жив и ожидает моего приказа. Правда, когда я отправлю его на охоту за Тором Домнусом, у него будет иное обличье. А теперь помоги мне.

Северянин трудился изо всех сил, так как маг пообещал, что, осуществив свою месть, он поможет совершить отмщение и своему спасителю. Кумбериец принес из палатки мага тяжелый перегонный куб и металлические сосуды, установил небольшой бронзовый алтарь, чтобы Кылвыррен смог возжигать на нем ладан и прочие благовония для услаждения демонического существа.

Кылвыррен принялся нараспев читать свои заклинания, а варвар устроился в сторонке, наблюдая за ним. Кумбериец чувствовал себя на редкость неуютно, особенно после того, как маг объяснил, что демонам неведомо понятие дружбы и что стоит зазеваться — и он может сожрать чью-то душу или унести в свои неведомые миры. С каким удовольствием он сейчас оказался бы далеко отсюда, несясь на верном боевом коне через один из северных лесов.

По знаку старого мага варвар подал ему золотой жезл, которым Кылвыррен начертил пентаграмму, достаточно просторную, чтобы там могли поместиться они оба.

— Азтамур — на редкость мстительный демон, — пояснил маг. — Увидев тебя, он сразу захочет расквитаться за недавнее поражение, а мне бы не хотелось, чтобы он вырвал твою душу и унес в один из ста миров, населенных такими как он. Думаю, и тебе бы хотелось этого избежать.

Кутар беспокойно повел широкими плечами. Затем он вынул из ножен Ледогнь и держал его наготове, пока старик читал свои заклинания. Маг попытался убедить кумберийца, что против демона даже такое оружие окажется бессильным, но варвар упрямо стоял на своем. Наступила ночь, поднялся холодный ветер, возле ног Кутара завертелись маленькие смерчи, заставившие варвара плотнее кутаться в плащ из медвежьей шкуры.

Но едва замолкли последние звуки заклинания, как ветер моментально стих и кругом воцарилась полная неподвижность. Небо постепенно темнело, затем оно затягивалось тучами и становилось серым, земля под ногами вздрагивала. Небольшой клочок камня и песка трясло все больше и больше, пока земля не заходила волнами, как море в сильный шторм. Кутар прилагал все силы чтобы удержаться на ногах; самого мага происходящее, казалось, нисколько не тревожило.

— Здесь что-то не так, — наконец обеспокоено воскликнул Кылвыррен. — Азтамур никогда раньше так себя не вел! Азтамур! Азтамур! Вызываю именем тысячи одного демона, которые тебе братья и сестры! Взываю к тебе именем архидемона самого Наббадона!

Земля затряслась еще сильнее, шум ветра перешел в тяжкий стон, едва не срывая плащ с плеч Кутара. На несколько мгновений стало тихо, а затем грянул оглушительный гром, едва не лишивший обоих слуха, вспыхнул язык ярко-алого пламени, внутри которого возникла черная бесформенная фигура. Черная клякса, повисшая между небом и землей, ежеминутно меняла свои очертания. Она была живой, обладающей разумом и распространяющей вокруг себя целые волны слепящей тошнотворной ярости.

— Я здесь, маг! — раздался шепот, в котором ясно читалась беспредельная ненависть и жажда убийства.

Внезапно сгусток кромешной тьмы изогнулся, будто под сильным ветром, внутри него загорелись крошечные красные глазки и уставились на кумберийца.