Может, найдется человек, который возьмет куда больше того, что вы хотите ему дать, вспомнила Челси.

Или не возьмет то, что она хочет ему дать.

Она украдкой посмотрела на него — крепко посаженная шея, упрямо вздернутые плечи, мощные с длинными пальцами руки. Что, если наклониться к нему, повернуть к себе лицом и поцеловать? Почувствует ли она такую же страсть, как в прошлый раз? Или он молча отстранится, как у нее на квартире, а она так и останется холодной, неудовлетворенной, расстроенной и желающей закричать от недоумения и разочарования?

Его руки сжали край деревянной стойки, и, бросив мельком взгляд, Челси вдруг поняла, что он смотрит на нее.

Она отвернулась. Смутившись оттого, что он поймал на себе ее взгляд, она откинула прядь, падавшую на лицо, и, застегнув одну из пуговок блузки, стала ждать, когда бармен примет у них заказы. Может, тогда, если им повезет больше, чем до сих пор, удастся что-то разузнать про Билли.

Парнишка лет двадцати, судя по всему, выходец из Азии и такого крепкого сложения, будто с утра до вечера играет в американский футбол, подошел к ним и улыбнулся Челси. В петлицу его жилета был вдет цветок красной герани, напоминавший те, что свешивались из цветочных горшков у входа на ипподром. У нее возникло подозрение, что он выдернул цветок по пути на работу.

— Что будете пить?

Улыбнувшись ему, она попросила минеральной воды. Театральным жестом он извлек откуда-то бутылку и налил воду в бокал, а на Зика не обратил никакого внимания. Потом, прежде чем Зик успел что-либо сказать, юноша, слегка скривив губы в усмешке и прищурившись, снова перевел взгляд на Челси.

— Я же вас знаю, правда? Вы здесь раньше бывали?

— Не так часто, чтобы вы меня знали.

— Значит, я вас видел где-то в другом месте. Может, в спортивном клубе? Вы ходите туда на тренировки?

Натянуто улыбнувшись, она снова покачала головой.

— Да, но…

— Ты видел ее на афише, которая висит на улице. — Эти слова произнес мужчина, сидевший через два табурета от Челси. Он был средних лет, хорошо одет, с тонкими, будто высеченными из мрамора чертами лица и гладко зачесанными темными волосами, собранными сзади в хвостик. Он сидел, небрежно зажав между пальцами сигарету, его глаза, глядевшие из-под полуопущенных ресниц, с нагловатой фамильярностью рассматривали Челси. — Она играет на рояле в «Метро».

Челси бросила взгляд в том направлении, откуда послышался голос, но по спине у нее, от шеи до поясницы, невольно пробежал холодок. Зик повернулся на табурете лицом к говорившему. Он напрягся, вслушиваясь в вежливый, вкрадчивый голос, рассказывающий и о ней, и о том, чем она занимается.

Мужчина мотнул головой и затянулся, оценивающе окидывая ее откровенным, неприятным взглядом, его глаза скользнули по ее телу и, смерив с головы до ног, снова впились в лицо. Челси сжала бокал.

Парнишка-бармен откашлялся, взглянул сначала на Челси, потом на мужчину, сидевшего за стойкой, затем на Зика, словно готовясь к тому, что с минуты на минуту начнется драка.

— А-а… — наконец невнятно произнес он, обращаясь к Челси. — Так вы пианистка.

Наступила секундная пауза, которая потребовалась Челси, чтобы прийти в себя и не обращать внимания на пристальный взгляд узнавшего ее мужчины. Она с усилием улыбнулась бармену.

— Да. Пианистка. — Она заставила себя сосредоточиться на цели их с Зиком прихода сюда. — Вообще-то, — добавила она, прежде чем бармен успел отвернуться, — о вашем заведении мне рассказывал другой музыкант. Билли Норт. Золотисто-каштановые волосы — он их отращивает, — голубоглазый, высокий, худощавый. Он саксофонист. Вы его знаете?

Бармен бросил вороватый взгляд вдоль стойки.

— Может, и знаю, — нервничая, ответил он. — Хотя наверняка не скажу.

У мужчины вырвался еле слышный нечленораздельный звук, и Челси машинально повернула к нему голову. Неожиданно она почувствовала, как на плечо ей легла рука Зика, отчего сердце забилось как бешеное, а по спине прошла легкая дрожь.

Мужчина, сидевший у стойки, загасил сигарету и, взяв стоявший перед ним стакан со спиртным, посмотрел на нее с насмешливой, многозначительной улыбкой, от которой по коже ее побежали мурашки, словно на дворе стоял ноябрь.

— Этот юноша не знает вашего приятеля, но здесь найдется немало тех, кто с ним знаком. — Улыбка, игравшая у него на губах, исчезла, но в глазах вспыхивали лукавые искорки. — Как-то раз вечером Билли Норт проигрался тут вдрызг, решив поставить на вашу лошадь.

— На мою лошадь?

— На Челси — Доброе утро. Большая такая кобыла, четыре года от роду. — Мужчина покачал головой. — У нее еще не началась течка, как ваш дружок потом выяснил…

У Челси вырвался судорожный вздох, от которого, казалось, заныло все тело.

— Билли… — С трудом выговорив это единственное слово, она запнулась, ибо в горле запершило.

Мысленно представив себе Билли в одной компании с людьми, подобными этому, она похолодела и с усилием проглотила подступивший к горлу комок. Сжав ей плечо еще крепче, Зик заставил ее замолчать.

— Мне виски, — спокойно произнес Зик, разряжая повисшее вокруг напряженное молчание. — «Чивас». Со льдом.

— Само собой. — В голосе бармена отчетливо сквозило облегчение оттого, что нашелся предлог, позволяющий не ввязываться в назревающую ссору. Он направился вдоль стойки и снял бутылку «Чивас» с задней полки.

— Билли, наверное, не очень разбирается в лошадях, да? — спросил Зик, обращаясь к незнакомцу.

Тот пожал плечами.

— Я бы сказал, что он полагался… — тут его взгляд снова скользнул по Челси, — на волю случая.

Подошедший бармен поставил перед Зиком стакан виски и сразу отошел. Зик не обратил на стакан никакого внимания.

— Когда играешь на деньги, так не годится, — сказал мужчина. — Тем более если дело касается скачек. — Щелчком вытряхнув еще одну сигарету из кожаного портсигара, он закурил. — Да и всего остального тоже, если уж на то пошло. — Челси изо всех сил пыталась совладать с внезапным страхом, который вызывал в ней этот ровный, вкрадчивый голос. Это же просто разговор, твердила она про себя. Это ей по силам. — В конце концов, — продолжал подчеркнуто вежливый голос, — казино в Саратоге снова появятся, это точно. А пока приходится довольствоваться скачками. — Он перехватил брошенный на него взгляд Челси и ухмыльнулся. — И всякими темными делишками.

Рука Зика слегка сжала ей плечо, и он наклонился к ней ближе.

— Пойдемте, — прошептал он ей на ухо твердым, непререкаемым тоном. Челси удивленно посмотрела на него. Ей не верилось, что Зик хочет уйти от человека, который, возможно, знает, где сейчас Билли и какие неприятности на него свалились.

Но по каменному выражению лица Зика и его плотно сжатым губам она поняла, что спорить бесполезно. Челси закусила губу, охваченная сразу несколькими чувствами — разочарованием от скованности Зика, тревогой за Билли, сожалением, что они не могут его найти, и сознанием собственной вины из-за того, что в его исчезновении не обошлось без нее. Челси — Доброе утро. Господи, неужели он поставил на эту лошадь только потому, что кличка совпадает с ее именем?

Заставив себя отвести глаза от Зика, который, не отрываясь, смотрел на нее, она бросила взгляд в направлении мужчины.

— А в карты Билли играл лучше, чем на скачках?

Тот по-прежнему глядел на нее, но губы его еще больше изогнулись в усмешке.

— Может, немногим лучше. Вы что, его ищете?

Прежде чем она успела открыть рот, Зик ответил:

— Да нет, просто картами интересуемся.

— Понятно. — По лицу мужчины скользнула многозначительная улыбка. Челси сжала бокал, чтобы унять дрожь в руках. Он знает, зачем им нужен Билли. Почему он не может просто сказать, что он о нем знает? Что ему надо в обмен на эти сведения?

— Скажите-ка, мисс Коннорс, — произнес мужчина, словно читая ее мысли. — Вы ведь не откажетесь при случае сыграть на деньги?

Она почувствовала, как Зик, стоявший рядом, слегка сжал ей руку. Она почти позволила ему отвести себя от табурета и выйти из бара, так и не окончив разговора, но внутренний голос помешал ей это сделать.