— Вижу, твой муж пребывал сегодня отнюдь не в романтическом настроении.

— Зато всех остальных Вивьен просто очаровала, — вставила Беатрис. — И на это даже недели не понадобилось.

— Мне тоже не понадобится, — отрезала Арабелла и повернулась к дочери: — Завтра, моя дорогая, ты проведешь ночь в объятиях своего Сэндборна, или твоя мать не Арабелла Лерой!

Лоуренс сидел в баре гостиницы, потягивал бренди и читал последний выпуск «Таймс». Он уже собирался подняться к себе, когда в бар вошли его приятели по консервативной партии, возглавляемые лордом Кэттоном. Кэттон был довольно приличным парнем и нравился Лоуренсу, но, к сожалению, попав под влияние Эрандейла, молодой лорд стал злым и циничным.

Троица окружила Лоуренса и предложила немедленно выпить. Встреча оказалась весьма приятной и дружеской, какой у него не было уже давно. Не желая расставаться с товарищами так скоро, он предложил им сыграть партию в «фараона» наверху. Друзья охотно согласились.

Ковер был новый и чересчур ворсистый. Запах краски и щекотка мучили Вивьен всю дорогу. А тут еще этот ужасный костюм! Арабелла настояла, чтобы она надела турецкие шаровары и шифоновую блузку, которая была такой тонкой, что все тело чесалось.

Пока ее несли, Вивьен собралась с мыслями и сосредоточилась на том, что будет делать, когда ковер раскрутят. Итак, она должна сесть, встряхнуть длинными прядями египетского парика и улыбнуться ему. А потом? Потом будет действовать по обстановке.

Наконец она услышала приглушенный плотной тканью стук в дверь, и сердце ее бешено заколотилось. Звук голосов, один из которых принадлежал Лоуренсу, успокоил ее. Сейчас все решится!

— Подарок вашей светлости, — скороговоркой выпалил Барни, и ковер осторожно опустили на пол.

— Что за черт? Ковер? — Голос Лоуренса теперь звучал совершенно отчетливо. — Постой-ка, да ведь я тебя знаю! — воскликнул он. — Бог мой, как ты тут оказался?

Но Барни, которому было приказано не слушать никаких возражений, уже разворачивал ковер.

Все закружилось, затем воздух и свет обрушились на Вивьен, едва не потерявшую сознание. Какое-то время она лежала, пытаясь восстановить равновесие, потом резко села, отбросила с плеч локоны экзотического парика, чихнула и улыбнулась… четверым изумленным мужчинам.

Вивьен оцепенела, разом увидев всю комнату. Лоуренс, еще трое мужчин, карты на столе, запах виски и сигарный дым… И после этого Арабелла еще будет утверждать, что у нее не бывает осечек!

— Что за дьявольщина? — Лоуренс вскочил, опрокинув стул.

Черный парик сбил его с толку, и он не сразу сообразил, кто перед ним. Ошеломленно моргая, он уставился на незнакомку… и вдруг узнал ее. Да это же Вивьен! Он схватил свой сюртук и ринулся к жене, чтобы прикрыть ее прелести, просвечивающие сквозь прозрачную блузку, лихорадочно соображая, что делать. Надо немедленно выставить ее за дверь, но как отправить Вивьен восвояси в таком виде? Лоуренс оглянулся на приятелей и увидел, что Кэттон уже поднимается со своего места, пожирая Вивьен глазами. Времени на раздумья не было, сначала необходимо избавиться от них.

— Э, полагаю, это чья-то неуместная шутка, — гневно заявил Лоуренс, и злость его была неподдельной. — Боюсь, нам придется закончить игру в другой раз. Прошу прощения, джентльмены.

Друзья тут же повскакивали на ноги, набрасывая на ходу сюртуки и хватая шляпы. Лицо Лоуренса пылало, глаза горели яростью, так что никому и в голову не пришло отпустить шуточку по поводу «подарка». Только плутоватая ухмылка Кэттона свидетельствовала, что он тоже узнал новоявленную графиню Сэндборн.

Когда дверь за приятелями наконец закрылась, Лоуренс плюхнулся на диван и обреченно посмотрел на жену. Вивьен уже успела отбросить в сторону его сюртук и теперь снова сидела перед ним в своем шокирующем наряде. Под прозрачной блузкой не было ровным счетом ничего!

— Ты что, окончательно лишилась рассудка? — взревел Лоуренс. — Что ты вытворяешь? Как посмела явиться сюда?

Несмотря на злость, он не мог оторвать глаз от ее груди, соблазнительно подчеркнутой мягкими складками шифона. На ее кокетливо обтянутых шароварами бедрах игриво позвякивала цепочка. Его жена выглядела как царевна из арабской сказки!

— Извини, если я смутила тебя, — проговорила она. — Но ты сам виноват. Если бы ты…

Но он не дал ей договорить:

— Смутила? Черта-с два! С чего бы это мне смущаться, а? Разве только из-за того, что моя жена вдруг решила напялить на себя одежду, годящуюся лишь для борделя, закаталась в ковер и объявилась в гостиничном номере, битком набитом мужчинами? Ну что ты, дорогая, это не вызвало у меня и тени смущения.

— Но ведь они могут и не знать, что я твоя жена, — робко предположила Вивьен.

— Один из них уж точно тебя узнал. Он видел тебя в «Савое», — буркнул Лоуренс. — Но, даже если и не узнал, все равно пойдут слухи, что проститутки, завернутые в ковры, являются ко мне в номер. Проклятие! — Он ткнул в нее пальцем: — Это последняя капля, Вивьен. Я не хочу быть посмешищем в глазах целого света, поняла?

Он сдернул с вешалки свой плащ и бросил ей.

— Встань и накинь это, — приказал он. — Я отвезу тебя обратно в Торндайк, сейчас же.

— Не встану! — Она вытянулась на полу и посмотрела на него с отчаянной решимостью.

— Ах так! Ну нет, милая, этот номер у тебя не пройдет!

Прорычав что-то нечленораздельное, Лоуренс опустился рядом с ней на колени. Вивьен обмякла, и он с ужасом обнаружил, что протиснуть руки под безвольно лежащее тело невероятно трудно. Ее грудь и плечи были едва прикрыты, и желание начало охватывать Лоуренса. Боже, что за пытка!

— Проклятие! — чертыхнулся он и попробовал зайти с другой стороны.

— Лицемер! — выдохнула Вивьен. — Сам не выносишь даже мысли о подчинении, а для меня сочинил целый свод правил.

— Ты моя жена, а значит, обязана подчиняться, — заявил он, уязвленный ее обвинением. — На людях ты должна вести себя так, как я велю.

— Здесь нет людей, Лоуренс. Мы одни, — тихо сказала Вивьен.

Кровь застучала у него в висках — настолько интимно прозвучали эти простые слова.

— Ты и в обществе поведешь себя так же, — укорил он. — А я не позволю, слышишь? Замужние дамы соблюдают правила этикета всегда и везде. Они не заворачиваются в ковры и не являются в гостиничные номера посреди ночи! Они не облизывают бокалы и не чистят виноград зубами! — Лоуренс осекся, осознав, что только что выдал себя с головой.

— А кто это определяет, что можно делать женщине, а чего нельзя? Кто сказал, что нельзя чистить виноград зубами, снимать туфли под столом и ничего не носить под платьем? — Она прищурилась и села. — Думаю, пора взглянуть на эту книгу правил, которую ты мне постоянно цитируешь. Где она? Ты так скор со своими предписаниями, что, должно быть, всегда носишь ее с собой. — Вивьен протянула руку: — Дай мне ее.

Лоуренс отшатнулся от нее, как от умалишенной.

— Вивьен, не говори чепухи, какая еще книга?

Ее улыбка была лукавой, но он не заметил подвоха.

— Ага, так, значит, она здесь. И где же ты ее прячешь?

Вивьен, пробежавшись рукой по его груди, забралась в карман жилета, тщательно обследовала его и, притворно вздохнув, констатировала:

— Здесь книги нет. Значит, она внутри.

И не успел Лоуренс опомниться, как ее пальцы расстегнули пуговицы и заскользили по сорочке.

— Что ты делаешь? — Он схватил ее за запястья.

— Я хочу найти книгу правил, Лоуренс Сент-Джеймс, — волнующе низким голосом проговорила она. — Предупреждаю, ты не выйдешь отсюда, пока я ее не разыщу.

Она была так близко, что от аромата ее духов у него кружилась голова. Розы. Опять розы! Лоуренс немного ослабил хватку, но не выпустил ее рук. Впрочем, Вивьен это и не нужно было. Соединенными ладонями она провела по пуговкам сорочки, и та расстегнулась будто бы сама собой. Вивьен легонько пощекотала мужа и ощутила, как напряглись все его мускулы.