— Эстер ни о чем не думала, ею просто руководило желание потратить деньги.

Реджина в первый раз услышала, что он сделал откровенный выпад против Эстер, и это огорчило ее и привело в замешательство. Хотя она не очень хорошо знала свою начальницу, но видела, что Эстер по натуре человек добрый, отзывчивый, заботится о сотрудниках и беспокоится о своем больном муже.

Дезмонд махнул рукой:

— Ладно, чего уж там. Я был резок. Так получилось, но я не хотел этого.

— Тем не менее тебя что-то огорчает. Я вижу это. Тебе нужно выговориться.

— А ты стала бы слушать? — В его голосе послышалось удивление.

От того, что она хотела ему помочь? Они были чужими друг другу, но иногда в праздники люди сближаются, и для них омела стала отправной точкой.

— Да, — тихо ответила Реджина.

Он откинулся на спинку стула. Воцарилась тишина. Может быть, он засомневался, стоит ли рассказывать.

— У нас с Джеймсом была традиция, — наконец проговорил Дезмонд. — Она началась в тот год, когда Джеймс и его первая жена Клара взяли меня к себе после того, как в автомобильной катастрофе погибли мои родители. Мне тогда было двенадцать лет.

Реджина слушала, затаив дыхание. При упоминании о смерти его родителей у нее, выросшей в благополучной семье, с отцом и матерью, от боли сжалось сердце.

— Извини, я не знала об этом.

— Потом Джеймс и Клара усыновили меня. Они были друзьями моих родителей. Вероятно, потому что эти события относятся к прошлому Джеймса, Эстер не любит касаться их в разговорах.

Дезмонд встал и подошел к широкому окну с видом на парк. Реджина оставила на углу стола уже остывший кофе и пошла за ним. Она посмотрела ему через плечо. Снег покрыл землю и лежал на ветках деревьев, создавая праздничное романтическое настроение. Что-то теплое, всеобъемлющее, не похожее на простое сексуальное влечение, возникло в ней.

— Так какая же у вас была традиция? — спросила она.

— Каждый год под Рождество мы отправлялись в лес на поиски самой красивой сосны.

— И вы никогда не покупали елку? — удивилась Реджина. — Когда я была маленькая, мы выбирали самую дешевую на елочном базаре, который устраивали на автостоянке рядом с супермаркетом.

— Нет, — засмеялся он. — Мы играли в горцев. Мы отправлялись на самый дальний конец владений Джеймса, где рос лес, иногда с ночевкой, и срубали понравившееся нам деревце. Так было каждый год.

— За исключением нынешнего, — продолжила она его мысль.

Представив, какие чувства владели им в этот момент, она поняла, что в душе он все еще оставался ребенком, потерявшим своих родителей и не имевшим никого ближе Джеймса.

Сама того не ожидая, она положила руку Дезмонду на плечо, чтобы успокоить его. От этого прикосновения ее как будто ударило током, она почувствовала тяжесть в груди и тепло внизу живота.

— Эстер говорит, что врачи делают благоприятный прогноз в отношении здоровья Джеймса, — произнесла Реджина, чтобы сменить тему разговора и отвлечься от своих ощущений.

Дезмонд дотронулся до ее руки в знак признательности за участие.

— Да, это так, но, пока он не у дел, остается много нерешенных проблем.

Ей представилось, как Дезмонд держит ее в объятиях своими сильными руками, как поглаживает ее тело горячей ладонью и нашептывает страстные слова, касаясь губами мочки ее уха. Она вздрогнула от этого видения.

Реджине хотелось, чтобы он знал, что она разделяет его чувства.

— Мне тоже знакомо чувство тоски по близкому человеку, которого нет рядом. Мой брат живет в Портленде.

— А есть у тебя еще братья или сестры?

— Нет, только Марти. И поверь мне, если старший брат — полицейский, это хуже, чем самые строгие родители, зато лучше, чем любой телохранитель.

— Сдается мне, что с тобой у него было полно хлопот, — сказал Дезмонд.

Его насмешливый тон и вернувшееся к нему хорошее настроение напомнили Реджине, что она, с одной стороны, проводит эксперимент — ей нужно увидеть, как Дезмонд среагирует на перемены в ее внешности, а с другой — намеревается завести с ним кратковременный роман.

Пока она пыталась лучше узнать Дезмонда и одновременно облегчить ему боль, она почти забыла о поставленных задачах и в результате сблизилась с ним эмоционально, что не входило в ее планы.

Но сейчас, когда он немного пришел в себя, она решила контролировать свои чувства.

— Раза два я выкидывала фортели, — шутливо сказала она.

— Я так и думал, — сказал он и наконец посмотрел на нее.

Реджина томно улыбнулась накрашенными губами. Он сразу впился в нее глазами, и температура в комнате стала стремительно подниматься вверх.

Цель достигнута, подумала исследовательница. Он явно заметил что-то, но она не была уверена, что именно привлекло его внимание.

Было сложно вести обычный разговор в этой ситуации, но ей это удалось.

— Однажды я уехала в отпуск, ничего не сказав брату, — рассказывала она с непринужденным видом. — А еще как-то раз я попросила его посидеть дома, не сказав ему, что пригласила подругу.

Воспоминание о том, как познакомились Марти и Барбара, развеселило ее. Их отношения были наглядным примером того, что два совершенно разных человека могут сойтись и быть абсолютно на равных. Марти позволял Барбаре чувствовать себя свободной и оставаться самой собой, а Барбара не возражала, когда он вел себя как мачо.

— Тебе повезло, что твой брат — полицейский. Есть кому за тобой присмотреть.

От плохого настроения Дезмонда не осталось и следа, и Реджина была рада, что ей удалось развлечь его. Дезмонд окинул ее взглядом с ног до головы и принялся внимательно изучать ее лицо.

— В тебе что-то изменилось.

Ей хотелось услышать подробности. Что он заметил? Что ему больше всего понравилось из того, что она изменила в своей внешности? Однако стоп! Зачем так увлекаться? Она должна относиться к нему как к подопытному кролику, чтобы получить материал для своей статьи. Не больше и не меньше. Но ей, честно говоря, было вовсе не безразлично, что скажет Дезмонд. Хозяин кафе не в счет.

От нетерпения она была как на иголках.

— Ну говори! Ты же журналист. Должен все замечать.

Он поднял бровь, слегка провел пальцем по ее щеке и сказал:

— Ты прекрасно выглядишь, Реджина, впрочем, как и всегда.

Этот комплимент обрадовал ее.

— Только зачем тебе косметика? Ты и так красива. — Его восхищенный взгляд свидетельствовал о том, что он говорил вполне искренне. — Но мне хотелось бы знать, ты это сделала для меня?

— Не угадал, — сказал она, дразня его. — Я провожу эксперимент для своей статьи. Можешь считать, что у тебя исключительная наблюдательность.

На самом деле Реджина, конечно, думала о нем, когда подрумянивала щеки и красила губы.

— Я уже видела, как отреагировал на эти перемены хозяин кафе внизу. Мне интересно знать, проявит ли еще кто-нибудь такое же внимание.

— Ты хочешь возбудить во мне дух соперничества?

— А почему бы и нет? — игриво спросила Реджина. К ней вернулась способность флиртовать, и она наслаждалась этим.

— А потому, что я не привык отступать. — По его твердому взгляду она поняла, что он не намерен обращать разговор в шутку.

У нее внутри все задрожало. Дезмонду было все равно, изменила она внешность с помощью косметики или нет. Так или иначе, Реджина влекла его. А поскольку она и раньше постоянно ловила на себе его пристальный взгляд, она понимала, что он сейчас не лжет. Но такой результат не укладывался в рамки ее статьи и нарушал гармонию в ее теле и уме.

— Пойдешь со мной к Стелле в субботу вечером? Она приглашает гостей по случаю Рождества, — сказал он, меняя тему разговора.

Слова Дезмонда удивили Реджину.

— Как коллега? — Она хотела внести ясность, чтобы не было никаких недоразумений.

— Считай, как хочешь. Я заеду за тобой в восемь часов.

Ей хотелось поехать с ним, но что-то в том, как он сделал это предложение, не очень понравилось ей.

— Если я буду на вечеринке в компании с тобой, я не смогу общаться с другими мужчинами и лишусь возможности проводить задуманный эксперимент. — Для большей убедительности она состроила недовольную гримасу.