К сожалению, грустит Хинли, до сих пор в Советском Союзе существует неколебимое и устойчивое отношение к революции в октябре 1917 года как к «благородному и достойному восхваления деянию»[166]. И это потому, уверяет Хинли, что большевикам удалось внушить всем и каждому простую и ясную мысль о том, что любую попытку свергнуть Советскую власть следует рассматривать как контрреволюцию. Под влияние этих внушений подпали, дескать, и писатели. Хинли пишет: «…абстрактная концепция революции зачаровывала словно гипнозом русских писателей»[167].

Судя по всему, Рональд Хинли очень бы хотел «разочаровать» советских писателей в идеалах Октябрьской революции и в отношении к Советской власти…

По мнению Хинли, после событий в России в октябре 1917 года (он ведь не считает их революцией!) в России вдруг возникла ни с того ни с сего «гражданская война между красными (большевиками) и белыми (антибольшевиками)». Ну а так как, утверждает советолог, действия белых представляли собой «плохо скоординированные, разрозненные попытки оппонентов (!) Ленина свергнуть его правительство, то, в сущности, эти их действия следует именовать революционной борьбой»[168].

Итак, перед нами «парадокс» Хинли во всей своей наготе: восстание рабочих и крестьянских масс России под руководством ленинской партии большевиков, приведшее к свержению власти помещиков и капиталистов и к установлению в стране власти трудового народа, власти Советов, читателю предлагается революцией не считать, а вот вооруженную борьбу свергнутых народом классов угнетателей и их наемников за возврат своих привилегий и власти предлагают именовать «революционной борьбой»!

Суждения Хинли о причинах победы большевиков в гражданской войне в России по меньшей мере вторичны. Он пишет: «Победа большевиков объясняется рядом причин. У них была лучшая координация действий в силу того, что они занимали стратегические позиции в центре; их политическая программа звучала более позитивно по сравнению с белыми, которых объединяла лишь одна ненависть к большевизму; крестьяне опасались, что победа белых приведет к реставрации помещиков; и, наконец, ненависть к белым вызывалась широкой и неэффективной иностранной военной интервенцией на стороне белых, в которой участвовали войска Англии, Франции, Японии, США и других стран»[169].

Напрасно Р. Хинли умалчивает о первоисточниках подобных умозаключений и делает вид, что они являются плодом его собственных размышлений. На самом же деле Хинли лишь добросовестно изложил задолго до него пущенные в оборот формулы, относящиеся к оценкам Октябрьской революции в России и объясняющие причины победы большевиков в гражданской войне. Если уж быть совсем точным, то о «лучших стратегических позициях» большевиков писал, к примеру, еще в 1956 году американский советолог Уильям Харкинс; а о «более позитивном звучании» политической программы большевиков Р. Хинли вычитал, несомненно, у своих заокеанских коллег — у Джеймса Биллингтона в его книге «Икона и топор» (1967) и у Дэвида Маркхэма в книге «Голоса красных гигантов» (1967).

Нет, не блещет свежестью мысль Р. Хинли. Он лишь ученически повторяет и пересказывает своих американских наставников, жесткой рукой направляющих в одно-единственное, а именно — антикоммунистическое русло поток советологических «исследований».

Из своей прошлой книги «Русский характер» (1977) Р. Хинли целиком перенес примитивные и пошлые суждения о «загадочной» русской душе с ее якобы непредсказуемым поведением и извечными подозрительностью, склонностью к жестокости, к непостоянству, к некоему «раболепию»… Право, от подобных косных суждений так и веет духом маркиза де Кюстина, книга которого «Россия в 1839 году» вдруг оказалась вновь — спустя более чем сто лет! — переизданной в США. Некоторые оскорбительные суждения Р. Хинли о русском народе кажутся впрямую заимствованными у маркиза…

Полны грубой клеветы и откровенной лжи разглагольствования советолога о внешней политике СССР после победы в Великой Отечественной войне. В духе пропагандистских установок идеологов антикоммунизма тех лет трактуется советологом вопрос создания государств народной демократии в Восточной Европе.

Международное движение борцов за мир Р. Хинли приписывает «коварным проискам» Советского государства, которое, мол, не случайно подключило к этому движению советских писателей. По мнению советолога, это было сделано для того, чтобы активнее влиять на легковерных иностранцев в нужном Советскому правительству духе и убеждать их в том, что интересы движения борцов за мир и цели советской внешней политики совпадают.

Более того, Хинли обрушивается с гневными филиппиками, например, на известного советского писателя Илью Эренбурга за его активную роль в движении сторонников мира и поддержку мирной внешней политики Советского правительства. Заодно достается и советскому поэту Евгению Евтушенко, который, по мнению Хинли, своими выступлениями перед зарубежной аудиторией «создает в умах иностранных слушателей ошибочное впечатление»[170] о советском образе жизни и особенно о развитии социалистической демократии. Вот, значит, что не устраивает господина Хинли.

Р. Хинли, похоже, и в самом деле считает себя эдакой классной дамой, которой позволено не только выставлять оценки за поведение советским писателям, но и оберегать «умы иностранных слушателей» от возможного воздействия правдивых рассказов советских писателей о социализме и советском образе жизни. Похоже, Р. Хинли и прочие наставники от советологии желают сохранить ум «иностранных слушателей» в девственной чистоте от влияния идей социализма для того, чтобы более легковерно усваивалась антикоммунистическая пропаганда советологов.

Пространные рассуждения Хинли о марксистско-ленинской теории или о сущности диктатуры пролетариата носят откровенно пропагандистский характер в стандартном антикоммунистическом духе: все положения марксистско-ленинской теории и идеологии марксизма-ленинизма заведомо окарикатуриваются, доводятся до абсурда, и читатель приглашается поиронизировать вместе с автором над уродливо представленным изображением философского учения, перевернувшего мир и открывшего для человечества эру социализма.

Особенно смехотворны наскоки советолога на В. И. Ленина. С петушиным задором новоявленный «специалист» по марксизму рьяно упрекает вождя первой в мире победоносной социалистической революции в… отступлении от канонов «марксистской теории»[171]. Хинли назидательно разъясняет, что «Маркс верил»: успешная пролетарская революция может иметь место лишь в промышленно развитой стране мира и только тогда, когда она будет поддержана революциями в других промышленно развитых странах. А Россия, назидательно разъясняет советолог, не была в то время промышленно развитой страной, и, следовательно, не имел права товарищ Ленин и его соратники-большевики устраивать в России революцию. А за «отступление от строгого марксизма» извольте теперь получить строгий выговор от классной дамы — Рональда Хинли.

Право, столь самоотверженная борьба советолога за чистоту «марксистской теории» комична. Но что делать — если нет хоть сколько-нибудь убедительных аргументов в борьбе с марксистско-ленинской идеологией, антикоммунисты способны выступать и в роли эдаких ревнителей чистоты марксизма.

Но дело-то все в том, что марксизм никогда не был догмой, застывшим учением. И Маркс и Ленин учили подходить к теориям не догматически, а творчески. Революции вершат не догматики, а революционеры в подлинном смысле этого слова, то есть люди, способные творчески применять положения теории к реальным ситуациям и обстоятельствам жизни.