Главный же удар в статье направлен Проффером против ставших традиционными творческих встреч советских и американских писателей. Их состоялось начиная с 1977 года уже пять: три на советской земле и две — на американской. Эти двусторонние встречи возникли по инициативе некоторых американских писателей и Союза писателей СССР как раз в тот момент, когда правые силы в США повели активную атаку на разрядку и стали свертывать все связи и контакты с СССР.

Писатели Америки, которым дороги взаимопонимание и профессиональное сотрудничество со своими советскими коллегами, преодолевая огромные трудности, подчас подвергаясь травле в американских средствах массовой информации, мужественно продолжают поддерживать эти контакты. Вот это-то и не нравится Карлу Профферу. Как так, гневается самозваный наставник американских писателей, как это можно позволять себе регулярно встречаться с советскими писателями? Ведь это же — страшно подумать! — может создать впечатление о том, что хельсинкские договоренности все еще проводятся в жизнь! Ну, сами понимаете, подобная практика идет в совершеннейшем разрезе с политикой рейгановской администрации, которой верно и преданно старается служить литературный политикан Карл Проффер.

Он раздраженно поучает известную американскую писательницу Джойс Кэрол Оутс, которая после встречи с советскими писателями в Нью-Йорке отправила Профферу письмо. В этом письме американская писательница спрашивала «знатока» советской литературы: почему «эти славные серьезные наши коллеги — писатели из Советского Союза, не известны у нас, в США»?[208]

Проффер спешит разубедить писательницу. Откуда, мол, могло возникнуть у нее такое благоприятное впечатление о советских писателях? «Американские писатели введены в заблуждение», — бьет тревогу советолог. Эти «коварные» русские, по мнению Проффера, «используют» имена американских писателей. Для чего и как, спросите вы. Проффер поясняет: русским-де эти встречи нужны для того, чтобы… создать у своих читателей впечатление равноправного партнерства. «Когда имена американских писателей появляются в официальных советских газетах наряду с именами писателей советских… то тем самым предполагается, что советский читатель подумает: ну вот, все нормально, наши писатели едут туда, их писатели — едут к нам, они разговаривают на равных»[209]. А этого-то разговора на равных больше всего и не желает Проффер!

Он опасается: «Средний советский читатель может воспринимать подобные отчеты о встречах американских и советских писателей как подтверждение справедливости оценок текущих политических событий, даваемых советской прессой. То есть что именно Америка стремится разжечь мировой военный психоз…, а советская политика направлена на мир и подтверждает, что мы, русские, стремимся к миру. И даже хорошо известные американские писатели согласны с нашей точкой зрения»[210].

Что ж, в отличие от Проффера многие «хорошо известные американские писатели» на самом деле хорошо видят и понимают все безумие развязанной Рейганом гонки вооружений, взятого им курса на глобальную конфронтацию с миром социализма, допускающую возможность термоядерной катастрофы. Эта возможность действительно исходит только от одной стороны — от Соединенных Штатов Америки. Советское правительство перед всем миром торжественно заявило о том, что оно не применит первым ядерного оружия. Американское же правительство сделать подобное заявление наотрез отказалось. И каждый честный человек на земле, будь он писателем или простым рабочим, не может не видеть и не понимать, кто на самом деле стремится к миру, борется за мир, предлагает конструктивные решения для этого, а кто, наоборот, всю свою политику строит на имперских амбициях и ради достижения мирового господства готов пойти на риск термоядерной войны.

И если встречи советских и американских писателей вызывают раздражение у Проффера и у прочих «услужающих» буржуазии США — значит, подобные встречи на самом деле служат делу взаимного понимания и укрепления мира, значит, такие встречи подтверждают правоту и жизненность хельсинкских соглашений и принципов мирного сосуществования государств с различными социальными системами.

Проффер беззастенчиво и нагло делает выговор сопредседателю подобных встреч с американской стороны — почтенному литератору и многолетнему редактору журнала «Сатердей ревью» Норману Казенсу. Советолог презрительно называет Казенса легковерным, которого-де эти коварные русские обводят вокруг пальца.

Проффер гневается на Нормана Казенса потому, что редактируемый Казенсом журнал категорически отверг беспочвенные притязания Проффера напечатать на страницах этого журнала некое «опровержение», сочиненное лично Проффером по поводу публикации отчета Нормана Казенса о встрече американских и советских писателей в Пицунде в 1980 году. Среди прочего Казенс в своем отчете счел уместным разъяснить своим читателям истинную историю с пресловутым «альманахом» под названием «Метрополь». (Кстати сказать, не последнюю роль, похоже, сыграл в этом грязном деле лично Проффер. Именно у него в Америке оказался один экземпляр этого «альманаха» задолго до того, как о его существовании стало известно московским писателям. Именно Проффер выпустил вскоре этот так называемый «альманах» на русском языке в «своем», как он уверяет, издательстве. Тем самым стало очевидным, что вся эта затея с «альманахом» носила чисто политический спекулятивный характер, к тому же инспирированный из-за океана. Художественный уровень напечатанных Проффером материалов оказался настолько убогим и низким, что не осталось никаких сомнений в дурных художественных вкусах издателя.)

Проффер обвиняет Нормана Казенса в «наивности», в том, что почтенный редактор был «удовлетворен»[211] теми разъяснениями и материалами по этому вопросу, с которыми его любезно познакомили московские писатели.

До смерти огорченный отказом журнала «Сатердей ревью» напечатать его «опровержение», Проффер рвет и мечет: «Можно только гадать, чье влияние убило истину… Люди, подобные Казенсу, скорее предпочитают говорить о разоружении, чем задуматься над своим легковерием»[212].

Только напрасно Карл Проффер разыгрывает эдакого простачка и изображает скорбную мину по поводу своего якобы неведения о том, кто же в Америке убивает истину о Советском Союзе и о советской литературе. Ежедневно и ежечасно ее убивают там профферы и прочие советологи, чьей профессией и смыслом жизни являются клевета и ложь о социализме, о процессах в советской литературе.

Это они, профферы и им подобные, всеми силами стараются преградить доступ к американскому читателю любой объективной информации о советском образе жизни, которую несет в себе и каждое талантливое произведение советской литературы. С беспримерным чванством и высокомерием они рядят и судят, врут и клевещут на советскую литературу, стремятся опорочить творчество выдающихся ее мастеров.

Это они, американские советологи, вот уже много десятилетий воздвигают своего рода бумажный занавес вокруг литературы социалистического реализма, ожесточенно внушают школьникам и студентам Америки клеветническую мысль о том, что советская проза «дешевая», поэзия — «незамысловатая», драматургия — «стандартная» (М. Фридберг). Или «…подавляющая часть советской литературы простодушна, провинциальна, адресована в основном детям», а «…деревенская проза провинциальна, однообразна и сентиментальна» (К. Проффер)[213].

Голословные оценки советологов американский читатель проверить не в состоянии — по-русски он не читает, а советская литература в переводе на английский язык в США практически не издается. И за этим — чтобы советскую литературу не издавали на английском языке — бдительно следят советологи и другие спецслужбы США.