- Пошел на хуй, - злобно прошипел он.

- Сам сейчас пойдешь, - не менее зло ответил Стёпа, сдернув зубами тугую пробку с бутыли и разливая между телами оливковое масло.

Первые толчки вышли яростными и болезненными в беспощадном напоре. Тони упрямо молчал, продолжая своё противоборство, но не смог долго не откликаться на иступлённый натиск великана. Эта неожиданная неистовость захватила его, пожирая остатки связных мыслей. Он чувствовал, с каким остервенением Степан вбивается в его тело, и всё его существо привычно подчинялось этой неукротимой внутренней мощи. Сознание почти уплывало от бурного крещендо ощущений. Стихийно обрушился оргазм, выбивая почву из-под ног, вышибая оставшиеся крохи рассудка.

Ночевали, не сговариваясь, в разных комнатах. В спальню так никто и не пришел. Кот счастливо растянулся поперек пустующей постели и часто переворачивался, чтобы ощутить полноту кайфа.

***

В течение нескольких последующих дней их общение ограничивалось коротким безмолвным сексом и совместным молчаливым приёмом пищи. Разумовский начал задумываться, зачем ему вообще всё это надо, но уговор выполнял честно. Чтобы как-то разбавить новое и уже совсем непривычное одиночество предстоящих выходных, набрал работы на дом.

В субботу проснулся неожиданно рано, даже раньше непробиваемого верзилы, который частенько удручал режимом жаворонка и омерзительной бодростью по утрам. Тони на радостях сварил себе вожделенное ведро кофе и устроился с ним кабинете. Работа шла, как ни странно, легко, будто небеса сговорились со Стёпой в том, чтобы убедить блондина, что ранний подъём – залог продуктивного дня. Разумовский отмахнулся от крамольных мыслей и уселся рассылать готовые наработки. Ещё до того, как он успел отправить последнее письмо, позвонило любимое начальство и поинтересовалось, какого хера его ебанутый зам не отдыхает? Блондин ехидно и развернуто объяснил, что по субботам отдыхают только не снабжённые данным характерным и очень точным эпитетом замы и попросил уточнить, всё ли получено по перечню вложений, раз уж его начальник, не менее ебанутый, всё равно торчит в отделе. Суровое начальство покряхтело и принялось шуршать файлами. В этот момент позвонили в дверь. Тони обеспокоился, что теперь великан точно проснётся и напряженная атмосфера выползет изо всех углов, распространяясь по просторной квартире. Быстро проскользнув к двери, обнаружил за ней Пашку с подозрительным кейсом в руках.

- Папка спит?

Разумовский кивнул, отступая и пропуская парня в прихожую. Не отрываясь от телефона, грациозным взмахом тонкой руки указал на спальню.

- Угу, весь. Целым куском. А предыдущий вразбивку, - буркнул блондин.

- Кто предыдущий? – не понял Павел.

Наградой ему стал холодный взгляд Тони.

- Это я не тебе, - хмуро пробурчал он, потом заговорил в трубку: - Нет, это тебе. А о том, что не тебе, это не тебе. Бля! В этом доме вообще можно спокойно поговорить по телефону?! Стёпа, к тебе пришли, медведь берложный!!! – раскатился по запутанным коридорам громогласный рык.

Пока отец плескался в душе, парень заглянул в кабинет с вопросом:

- Тонь, ты же шаришь в компах…

- Нет, только не это… - закатил глаза Разумовский, больше не от набившей оскомину фразы, а от того, что, похоже, склонять его имя стало семейной традицией и передаётся по наследству. – Что у тебя там?

Пашка оживился и мигом приволок кейс с небольшим ноутбуком.

- Он у меня как-то странно себя ведёт.

- Пьёт, орёт песни и писается на ковер? – поинтересовался блондин, раскинувшись на удобном кожаном кресле в устало-вальяжной позе, подперев висок тонкими пальцами.

- Нет, к счастью, - улыбнулся парень, извлекая своего железного друга и подключая к единственной не занятой розетке.

- Жаль, - искренне огорчился Тони. – Было бы любопытно.

- Он просто как-то сбоит и зависает, а иногда самостоятельность проявляет, но чаще вообще не загружается.

Увидев значок Windows, появившийся на экране, Разумовский задумчиво уставился прозрачным льдом немигающих глаз на Павла.

- А что ты с ним делал в последнее время? Устанавливал что-нибудь?

- Да нет, - почесал затылок растерянный парень. – Я на нём винду две недели назад только поставил. Не успел ничего… А что? – спросил он таким тоном, каким обычно вопрошают в больницах «доктор, он будет жить?».

- Не успел… - повторил похоронным тоном блондин. – А какой гений тебе на нём Ubuntu снес?

- Я сам… в интернете прочитал и всё по инструкции сделал… А что, думаешь, я что-то не то наворотил?

- Это твой папа не то наворотил твоей маме. А ты не виноват. Оставляй, реанимирую я твою машинку, деточка. Но возиться долго придется, так что погуляй пока.

- Ладно, пойду на кухню, гляну, не готов ли завтрак.

- Отличная идея! И скажи своему отцу, что сегодня он может сам жрать свою овсянку, я в этом не участвую.

Паша понимающе ухмыльнулся, но в глазах затаилось подозрение.

Когда Тони устало дополз до душа, из кухни тянуло одуряюще вкусным ароматом жареной курицы. Поэтому быстренько сполоснув свое тельце, благо не угораздило родиться верзилой, чтоб три часа намыливаться, наскоро обтёрся, натянул штаны и футболку, и поскакал на запах.

На огромном блюде в масле сиротливо плавали четыре куриных голени в окружении нетронутых листьев салата и двух ломтиков запечённого картофеля. Учитывая, что голени покупались и употреблялись в количестве не менее шестнадцати-восемнадцати штук, было из-за чего расстроиться.

- А почему всего… - одна из ножек стремительно перекочевала в зубы великана. – три ножки?

- Кура была маленькая, - хохотнул Пашка и потянулся к блюду, за что тут же получил по рукам от подскочившего блондина.

Разумовский утащил всё блюдо со стола и расположился с ним на кухонном шкафчике. Две пары глаз сопроводили его действия напряженными взглядами.

- Сними свою задницу с рабочей поверхности, - потребовал Стёпа. – Я там готовлю, между прочим.

- На днях тебя это не сильно беспокоило, - язвительно отшил его Тони, с наслаждением впиваясь зубами в сочное мясо.

Запрыгнувший в форточку кот понял, что катастрофически всё пропустил, умостил своё откормленное брюхо у ног блондина и беззвучно открыл пасть.

- Не ори на меня, животное! – возмутился Разумовский, запихивая в рот ломтик картошки с листом салата.

- Дай киске кусочек, - вступился Стёпа.

- Иди в баню, гринписовец! Это моё! Мне самому мало!

- Эгоист, - процедил великан.

- Это я эгоист? Может, я тебя изнасиловал?! – прокричал Тони и резко осёкся, вспомнив про присутствие третьего лица.

- Та-а-а-ак, - совсем по-отцовски грозно протянул Пашка. – А теперь рассказывайте, голубки, что тут творится, – и уселся поудобнее, откинувшись на спинку стула, и скрестив руки на груди.

Стёпа зло зыркнул на рассеянно жующего блондина и неохотно сообщил:

- Мы поссорились… немножко… и я перегнул палку…

- Меня ты перегнул, - продолжая жевать, обвиняюще ткнули в его сторону обглоданной ножкой.

- Это не насилие! Ты не сопротивлялся! Ты подмахивал, мать твою! А потом кончал с такими стонами, что шлюхи у вокзала сдохли от зависти! Что ты теперь жертву маньяка изображаешь?! – закричал великан, подскакивая к Тони.

- То, что я получил удовольствие, не значит, что я был согласен! – выплюнул Разумовский Стёпе в лицо вместе с волокнами салата. – Извини, - пробормотал он и протер лицо великана, «случайно» подвернувшейся под руку жирной тряпочкой.

Павел смутился, но быстро взял себя в руки и продолжил допрос:

- Вообще-то, если не интересуешься желаниями партнёра, это, наверное, всё-таки насилие… по большому счету…

Степан послал ему печальный взгляд, достойный преданного соратниками Цезаря. Парень нервно потер лицо руками.

- Не будем заострять на этом внимание, - предложил он.

- Это еще почему, - заупрямился Тони, всё еще надеющийся хотя бы на простые извинения.