На Филипа Майсгрейва наседали сразу трое латников, и выдерживал их натиск он только благодаря своему блестящему умению владеть мечом да прекрасной выучке Кумира: пока его хозяин действовал оружием, он кусал и лягал коней противников.

Улучив момент, Филип крикнул неизвестному рыцарю, чтобы тот остановил своих людей и сразился с ним один на один, как и подобает носящим рыцарский пояс, но тот без единого слова продолжал атаковать одного из людей Майсгрейва, прозванного Молчаливым Эдмундом, и минуту спустя страшным ударом наискосок разрубил его на глазах Филипа почти пополам.

Схватка затягивалась. Вскоре пал еще один из ратников Майсгрейва. Однако отряд неизвестного рыцаря нес куда большие потери. И тем не менее они продолжали биться. В какой-то момент трое из нападавших насели на отчаянно отбивавшегося Малого Тома, и ему пришлось туго. Один из противников, замахнувшись тяжелой булавой, ринулся на воина-монаха, но оружие скользнуло, и удар пришелся по голове лошади. Несчастное животное рухнуло как подкошенное. Малый Том кубарем покатился по земле.

– Держись, братишка! – вскричал Том Большой, пробиваясь к нему.

Но было поздно. Малый Том сумел увернуться от одного из противников, ускользнуть от другого, однако встречи с третьим было не избежать. Малый Том отчаянно закричал и выставил меч в слабой надежде отвести смертельный удар. Но удара не последовало. Чужой воин бессильно рухнул к его ногам. Из спины у него торчала короткая тяжелая стрела.

Малый Том сдвинул на затылок каску и вытер лоб. Только теперь он заметил, что на земле лежат еще несколько воинов, сраженных меткими выстрелами.

В этот миг стрела настигла предводителя нападающих, вонзившись между пластинами левого плеча. Он взмахнул рукой и покачнулся в седле. К нему бросился Майсгрейв, но неизвестный рыцарь быстро развернул коня и понесся прочь.

– Остановись, негодяй! – крикнул Филип, но рыцарь уже скрылся в лесу.

Его воины начали так же поспешно покидать поле боя. Ратники Майсгрейва устремились было в погоню, но рыцарь удержал их:

– Мы не в Чевиотских горах. Нам не нужна добыча, наше дело – доставить королевское письмо.

В воздухе просвистела еще одна стрела, и ехавший последним воин чужого отряда вскрикнул и свалился с лошади. Все оглянулись.

– Так вот кто это! Вот он, благодетель! – вскричал Малый Том.

В стороне от развилки дорог верхом на толстой дубовой ветке сидел Алан с арбалетом в руках.

В самом начале стычки Анна растерянно следила из-за деревьев за боем. Но вскоре первое чувство страха прошло. Даже наоборот: она ощутила, как в ней закипает воинственная кровь ее отца, и испытала досаду на свое бездействие в такую минуту. За ее спиной висел арбалет, колчаны были полны болтов, но как воспользоваться ими отсюда, из-за деревьев, когда ратники Майсгрейва и нападающие перемешаны, словно карты в колоде?

Вот тогда ее внимание и привлекла эта нависающая над дорогой толстая ветка. Подъехав ближе, Анна встала на седло, а уж оттуда по стволу добралась до ветки. Сверху все было видно как на ладони, и, не раздумывая, она повернула рычаг арбалета.

Теперь же, улыбаясь и болтая ногами, она смотрела на столпившихся внизу ратников. Дочь графа Уорвика не испытывала ни малейшего раскаяния оттого, что отправила в мир иной несколько душ, а слова похвалы казались ей сладостными, как нектар. Малый Том приплясывал под деревом, а Том Большой помог ей спуститься на землю.

В это время к Майсгрейву подошел Оливер.

– Сэр, взгляните, каким ударом убит Молчаливый Эдмунд.

Рыцарь подъехал к телу ратника. Он видел, как было дело, и сейчас глядел на страшную рану, которая рассекла плечо, лопатку, ребра, почти отделяя руку от тела.

– Святой Боже! – невольно схватился за нагрудный крест Патрик Лейден. – Сэр, похоже, это тот, кто свалил Угрюмого Вилла.

– Нас преследуют, сэр, – подытожил Фрэнк Баттс, устало снимая шлем вместе с кольчужным подшлемником. Его волосы были мокрыми от пота. – Надо искать другую дорогу, иначе нас ожидает еще не одно нападение.

Где-то в стороне раздался слабый стон. Один из латников неизвестного рыцаря еще дышал. Спрыгнув с коня, Фрэнк склонился над ним.

– Кто твой хозяин, пес?! – встряхнув несчастного, резко спросил он.

Тот охнул, изо рта у него хлынула кровь, и, забившись в судорогах, латник испустил дух.

– Надо было полегче, – заметил Гарри.

Сам он сидел согнувшись, и вместо обычной улыбки на лице его было написано с трудом сдерживаемое страдание.

– Что с тобой? – спросил Майсгрейв.

– Сущая безделица. Удар, не прорвав кольчугу, вдавил ее вместе с подкольчужницей в мышцы. Пуп Вельзевула! Жжет, как огнем.

– Ехать сможешь?

Гарри наконец улыбнулся.

– О сэр Филип, я уже не в возрасте мастера Алана, когда всякий пустяк кажется концом света.

– Не возводи напраслину, Гарри! – оборвал его Филип. – Алан держался молодцом. Его меткости мы отчасти обязаны тем, что все так скоро кончилось.

Щеки Анны вспыхнули от удовольствия.

– Это не совсем так, сэр. Ведь главный разбойник ушел.

– Ушел… Думаю, и нам следует поспешить. Но сперва надо позаботиться о телах наших товарищей.

Голос подал Шепелявый Джек:

– Сэр, мы близ Шеффилда, а я из этих мест. Помнится, тут поблизости находится монастырь Вифлеемских Младенцев. Будет лучше, если мы без промедления двинемся в путь, а братьев из обители попросим позаботиться о погибших.

Вскоре они действительно выехали к небольшому монастырю, где сообщили о случившемся. Монахи сокрушенно качали головами, жаловались на неспокойные времена. Но, получив деньги от рыцаря, остались довольны и благословили путников в дорогу.

Филип был молчалив. Поэтому так странно выглядела вспышка его неожиданного гнева, когда почти у самого Шеффилда, едва они подъехали к сторожевой башне, Филип стал бушевать, говоря, что охранники плохо несут свою службу, если на него, рыцаря и посланца короля, почти на подступах к городу нападают какие-то неизвестные.

– Вы еще хорошо отделались, сэр, – невозмутимо ответил ему начальник охраны. – Молите святого Николая, покровителя странников, чтобы вам и в дальнейшем так везло, ибо вскоре вы окажетесь в Ноттингемском графстве, где немало обедневших баронов разбойничает на дорогах, прикрываясь тем, что они приверженцы партии Йорков или Ланкастеров.

Филип внешне никак не отреагировал на это предупреждение и, когда они миновали город, где изготовлялись лучшие в Англии клинки из доброй шеффилдской стали, направил свой отряд по дороге, уходившей в дебри старого Шервудского леса.

Тут его нагнал Бен Симел.

– Что-то не похоже это на вас, милорд. Вы так набросились на этого солдафона…

– Так надо, Бен. Если за нами следят, то пусть знают, что мы и далее движемся по Большой Южной дороге. А нам тем временем следует подыскать иной путь.

Но пока они продолжали ехать под раскидистыми буками Шервудского леса, где некогда хозяйничала ватага легендарного Робина Гуда… Да и теперь, похоже, не все было спокойно. Ибо не проехали они и пары миль, как над небольшим оврагом им преградил путь многочисленный отряд конников. Всадники сидели на довольно хороших лошадях, но сам вид людей – худые хмурые лица, неважное обмундирование и то, как решительно они загородили дорогу, – указывало на то, что это просто вооруженная банда. Однако возглавлял их рыцарь в добротных доспехах, только шлем его был снят, открывая молодое наглое лицо с рассыпавшимися ниже плеч тонкими светлыми волосами. Ни герба, ни девиза на его щите не было, однако рыцарь не преминул представиться:

– Мое имя Лайонель Уэстфол, я рыцарь из Ноттингемшира и служу Белой Розе.

– Я тоже служу Белой Розе, – ответил Филип. – Мое имя Филип Майсгрейв, и сейчас я еду по поручению короля Эдуарда.

Лицо сэра Лайонеля осветилось хищной улыбкой.

– Я так и думал, сэр, что вы попадетесь на мою уловку. На самом деле я верен Ланкастерам, а такие, как вы – прихвостни узурпатора Эдуарда, – засадили законного государя в Тауэр, а его королеву с сыном заставили скитаться на чужбине. Что ж, сэр рыцарь, думаю, вы не будете против заплатить за проезд, и, уж будьте уверены, ваши деньги послужат доброму делу и будут переправлены тем, кто готовит все для возвращения Маргариты Анжуйской.