Ты думаешь, я забыл твой гороскоп? Все тогда врали мне, ты один не боялся сказать правду. Я помню, как ты отговаривал меня от похода.

Я могу лишь советовать, а все решает сам эмир...

— Кругом жулики, дураки и обманщики!

«Каков правитель, таковы и подчиненные», — подумал Абу Али, но промолчал.

Что ты все молчишь? Или ты со мной не согласен?

Я слушаю тебя, — сказал Абу Али.

А я вот что решил... — Шамс замолчал на секунду. — Если ты такой ученый, ты должен разбираться и в государственных делах. Говорят, ты написал даже несколько книг для законоведов. Так?

В молодости я увлекался толкованием законов, — сказал Абу Али задумчиво. Он пытался догадаться, куда приведут капризные мысли эмира Шамса.

Если ты так хорошо знаешь законы и в других науках образован тоже, то тебе надо заняться делом.

Я занимаюсь делом. Я слежу за здоровьем эмира, — начал Абу Али.

Следи, следи. Хорошо следишь. Ну а чем ты еще занимаешься? Книги пишешь?

Пишу. Сейчас кончаю первую книгу «Канона». Помнишь, я рассказывал однажды. Пишу еще две другие медицинские книги — книгу о сердечных лекарствах и книгу о коликах, желудочных резях.

О коликах — это хорошо, — оживился Шамс. — Напиши ее так, чтобы каждый мог с ними справиться. И это все твои дела?

Принимаю больных, занимаюсь с учениками.

Больные и ученики могут подождать.

Абу Али снова промолчал.

Шамс вдруг засмеялся.

Я считал тебя более проницательным. Полчаса я веду с тобой беседу, и любой придворный давно понял бы, к чему я клоню. Таджу ул-Мулку одного слова бы хватило.

Абу Али молчал.

Или ты не рад моему предложению? Я хочу сделать тебя своим везиром, вторым человеком в державе, а ты даже не благодаришь меня.

Это слишком высокое звание, — не сразу ответил Абу Али. — Оно потребует много сил, а я всю жизнь мечтал заниматься наукой...

Хватит! — перебил его Шамс. — Ну почему так? Когда предлагаешь порядочному человеку заняться государственными делами, он обязательно отказывается. А жулики сами лезут отовсюду на должности. И после ты же считаешь, что не так правят страной. Ведь думаешь? Скажи честно.

Думаю, — сказал Абу Али.

Вот и начинай править так, как ты считаешь нужным. Человеку, который вступает на высокую должность, по закону полагается дарить халат. Завтра утром на тебя торжественно наденут этот халат и ты приступишь к делу.

Я согласен, — сказал Абу Али. — Но я буду поступать только так, как я сам считаю нужным. Конечно, посоветовавшись с тобой, — добавил он. — И многие будут недовольны.

Недовольных я беру на себя, — захохотал Шамс. — Иди, иди, голова моя прошла от твоего лекарства. Готовься к завтрашней церемонии.

На небольшой площади перед мечетью Абу Али попались два бродячих проповедника. Абу Али хотел объехать их. Внезапно проповедники преградили коню дорогу.

Это он! Он! — закричал высокий проповедник, тыча рукой в сторону Абу Али. Глаза проповедника расширились от ненависти. — Это он околдовал нашего эмира Шамса! Это он плодит неверие в своих книгах.

Это он твердит ученикам, что мир вечен, а судьбы людей не зависят от воли аллаха. Жгите его книги, жгите! Казните его самого, казните! Или он принесет нам несчастья! Хватайте его!

Проповедник захлебывался в крике.

Прохожие останавливались. Некоторых прохожих Абу Али хорошо знал, он их лечил.

Хватайте его, или беды свалятся вам на голову! — кричал проповедник.

Абу Али спокойно объехал его и направился к своему дому.

Везирство Абу Али ибн-Сины было недолгим.

В первый же день он предложил эмиру Шамсу несколько реформ:

Освободить от налогов крестьян, которые совсем обнищали.

Сократить войско вдвое, а освободившихся воинов направить на строительство каналов.

Заложить первые медресе и дом исцеления.

Шаме был трезв и старался выглядеть торжественно.

Казна пуста, последние военные неудачи вовсе истощили ее, — доказывал Абу Али. — Войску нечем платить.

— А я возьму заём у купцов. Схожу в поход, возьму Тарим — богатый город около Кирманшаха. Войско будет довольно, и казна пополнится, — сопротивлялся Шаме.

Тогда на твоей земле не останется крестьян, потому что они вымрут. А купцы не дадут займа в следующий раз. Если же ты сейчас, распустив половину войска, используешь деньги на орошение, то деньги эти вернутся в твою казну в следующем году. И казна твоя будет наполнена, а население сыто.

Говоришь, казна точно наполнится? — спрашивал Шамс недоверчиво.

Обязательно наполнится без всяких военных походов. А тех военачальников, которые будут недовольны, придется сместить.

Это я сделаю, — важно проговорил Шаме.

На другой день войска восстали.

Военачальники не хотели покидать сытые должности,

Воины не хотели строить каналы. Они привыкли воевать и при этом грабить.

Эмир задолжал войскам жалованье за полгода.

Это все новый везир! — кричали военачальники. — Его поставил эмир, чтобы он заплатил нам жалованье, а он деньги присвоил!

Слышали, что о нем говорят? Неверный он и неверие вокруг себя плодит. Везир этот эмира нашего околдовал!

Эмира околдовал, а жалованье наше припрятал!

Идите, идите, пощупайте его дом, — шептали военачальники своим воинам.

Абу Али ехал во дворец к Шамсу.

«Сегодня эта земля похожа на тяжелобольного, но первое лекарство уже готово, — думал Абу Али по дороге. — Сложные болезни отступают не сразу, с ними надо долго бороться. Страну тоже придется лечить долго. Но пройдет несколько лет, и все почувствуют, что она начинает выздоравливать».

А в это время воины ворвались уже в дом Абу Али, Растаскивали ковры, дрались из-за халатов.

«Только бы они не взяли книги учителя!» — молил про себя Джузджани.

— Вы сами видите, мы живем небогато, — пытался

втолковать он воинам. — Все лишние деньги учитель отдает больным, тратит на пищу и лекарства для них.

Воины не верили.

Под деревьями рыхлая земля! — закричал вдруг один.

Все бросились в сад.

Джузджани сложил быстро книги, которые учитель писал ночами, в трепаные мешки. Мешки поставил у стены.

Навстречу Абу Али мчались всадники. Их было человек десять.

Вот он! — закричали они. — Куда едешь?

Абу Али удивился. К везиру полагалось обращаться почтительно.

Я еду во дворец к эмиру.

Мы тебе поможем. Проследим, чтобы ты не убежал по дороге.

Вокруг дворца ходили, ездили верхом, сидели на земле воины.

Покои Шамса были набиты военачальниками.

Привели наконец! — закричали они, когда Абу Али вошел.

Посреди военачальников сидел трясущийся Шамс. Вокруг кричали, махали руками, грозили кулаками, громко лязгали оружием.

Отдай его нам, и мы казним его! — требовали военачальники. — Иначе мы не отвечаем за свое войско, за твой дворец и за твою жизнь.

Казнить его! Казнить!

Спасем эмира от колдовства! Казним неверного!

И тут Шамс внезапно нашелся.

Вы уже опоздали со своими советами, — сказал он военачальникам. — Я сам еще утром решил сместить

везира. Он человек ученый, но в государственных делах разбирается плохо. Идите спокойно к своим воинам и скажите, что везир смещен.

И наши должности останутся при нас, а все приказы везира будут отменены?

Да. Все будет так, как хотите вы и хочу я. Идите, успокойте своих гулямов.

И мы пойдем в новый поход?

Я давно уже обдумал новый поход, но пока это должно быть тайной.

Военачальники пошумели еще немного и разошлись.

Вот видишь, к чему привели твои советы, — сказал Шамс, когда они остались вдвоем. — А теперь тебе надо немедленно скрыться. У тебя много друзей, поживи тайно у них, пока все не успокоится. Ты сам видишь, что под угрозой была не только твоя жизнь, но и моя.