По утрам мы ходим в храмы. Это, с одной стороны, хорошее, духовное начало дня. Куклы божеств, выставленных там, не пробирают меня до глубины души, но приятно молиться и ощущать так ярко присутствие Бога, приятно опускаться на колени и твердить мантры – я знаю несколько, хотя не уверена, их ли надо произносить. Но это неважно, Бог понимает любые языки, принимает любые формы. Я молюсь своими словами в Казанском соборе в Петербурге, в соборе святого Вита в Праге, в Сурья тэмпле в Джайпуре, где угодно.

Утренний поход в храм имеет еще одно преимущество: весь день ходишь с бинди, красной или оранжевой (в зависимости от божества, в честь которого возведен храм) точкой на лбу, что немного возвращает торговцев, таксистов, прохожих к реальности. К нашей реальности, в которой Индия – скорее духовный центр, чем беспорядочный грязный базар, где все пытаются друг друга нагреть. Брамины, которых мы пока встречали, относились к нам благожелательно, объясняли, где какие божества, ставили бинди, давали воды и прасад, освященную еду. Если честно, пока я не готова ни пить эту воду, ни есть прасад, поэтому воду я просто в ладошке прижимаю к сердцу, еду оставляю у статуи какого-нибудь божества или отдаю кому-нибудь на улице. Не знаю, можно ли так делать, но таксист сегодня вроде был рад…

Индия учит следить за собой и соединять противоположности в себе. Смело чесать по базару, уверенно делая знак рукой машинам, моторикшам, повозкам, игнорируя все «сорри, мэм!», «хэллоу!», «намастэ!». По-нашему – проявляя невежливость. По индийским меркам, видимо, нормально не отвечать, когда не хочешь. Очень экстравертная страна, непросто дать понять, где твое личное пространство, твои границы. А зазеваешься – мгновенно что-нибудь предлагают, куда-нибудь затягивают, просто пытаются подойти поближе, потрогать, поговорить. Я уже не помню, со сколькими десятками людей за это время сфотографировалась, сколько человек задали нам вопросы о том, нравится ли нам Индия, сколько раз спрашивали наши имена, замужем ли мы, сестры ли… Кстати, вспомнилось: брамин в одном из храмов произнес молитву за нас и наших мужей, спросив имена. И для меня это было символично – чье имя я назвала. Индия обнажает то, что уже в тебе есть. А вот, что было всегда и есть сейчас во мне, вот какая мысль: мой мужчина – тот, которого я люблю, которому доверяю, у которого учусь и хочу учиться дальше, это человек, с которым я нахожусь в духовном контакте, двигаюсь в одном направлении, тот, чьи ценности и жизненные цели разделяю. Даже сомнений не возникает и никакие штампы не нужны – просто ощущаю внутри: да, это мой муж. И наоборот, помню, как мои губы будто сами произнесли: «Я тебе не жена», когда внутреннее ощущение союза закончилось, хотя печати в паспорте еще имели силу…

Так вот, противоположности внутри. Резво и по-деловому перемещаться по улицам, но нежно и неслышно – по храму. Торговаться азартно и чуть игриво, но заматываться вечером в платок, как в паранджу, почти не поднимать глаз на мужчин. Не улыбаться всем на улице (так сложно! ), но быть готовой ответить на объятие, будь то продавец в ювелирной лавке, зрелые индийские тетушки или детки… Без страха и боли смотреть на реалии индийской жизни, впускать этих людей, эти картинки внутрь, потому что это живая, настоящая ткань бытия, но помнить, что у каждого своя карма и у каждого своя дхарма – свой долг в этом мире.

На моей левой руке нарисован хной символ ОМ – священный звук, индуисты считают, что с него начался мир. Его нарисовал мне мастер мехенди в качестве подарка на Мэйн базаре, главной базарной улице Дели. Улыбчивый старик даже отказался брать вознаграждение. Подарок – значит, подарок!

А на правой руке ручкой написан телефон полицейского – он написал мне его сегодня утром, честно рассудив нас с вороватым таксистом. Последний пытался обсчитать, мы обратились за помощью, полицеский провел воспитательную беседу и заставил водителя вернуть взятые сверх меры деньги, а также отвезти «белых леди» по указанному адресу. На всякий случай написал мне свой мобильный телефон на руке. Водитель посмеялся, потом честно выполнил свою обязанность и в конце еще поблагодарил нас. Высаживаясь у храмового комплекса, мы в ответ обещали помолиться за него…

Вот такая наша первая неделя здесь. Обнимаю вас, пишите, как вы!

Пройдя жернова Джайпура, Агры, Дели, мы оказались в Ришикеше. Нет, не так – Индия подарила нам Ришикеш.

Горячие, шумные, многолюдные, страшные и жесткие города остались позади. А этот – как благословение. В первые же минуты здесь я увидела Гангу – и отвела глаза. Мы шли по подвесному мосту, над бурлящей рекой изумрудного цвета, а вокруг ей в ответ зеленели предгорья Гималаев. Мое сердце разрывалось от счастья. Говорят, умереть в Индии – значит, выйти из круга перевоплощений, освободить душу навсегда от бренного тела и перейти на другой, не физический план существования. Сердце билось о грудную клетку, словно хотело выпрыгнуть прямиком в эту воду: «Подожди, подожди, еще успеем», – сказала я ему и отвела глаза.

В жизни бывают моменты, когда надо собрать все силы и быть не просто бойцом, а выносливым и не знающим жалости к себе бойцом. Чтобы развернуть штурвал своего судна, пройти через неминуемую очищающую бурю… И тогда все, что можешь – верить в Того, кто больше тебя, дышать и идти за Ним, делать то, что должен, минута за минутой приближаясь к новым берегам.

А привыкнешь к жесткости хлещущих волн, забудешь прежнюю жизнь, перестанешь ждать конца этого безумного периода, увидев в нем свою прелесть, как вдруг все стихнет. И – солнышко, благодать, тишина, нежность, какое-нибудь красивое место. Но главное, небеса будто прорываются под тяжестью даров и они сыплются, сыплются на тебя. Словно проверяя – теперь наоборот! – выдержишь ли такой напор счастья?.. В последние месяцы со мной это постоянно случается.

… Через час я уже ступала в ледяную Гангу, изумрудную, бурлящую, чистую, мощную, мощнее древности, в священную реку, в мать-Гангу… И она смывала. Всю боль расставаний, весь стыд моих беспомощных слез и слов, всю горечь разочарований, весь груз прошедших любовей и все иллюзии нынешней…

«Любовь – это Путь», – прошептала Ганга внутри меня. Мой личный Путь: множество обличий Бога в разных мужчинах рядом со мной. И когда я отпускаю одного и впускаю другого, на самом деле – за всей сменой декораций – любовь не прекращается, просто поворачивает в новое русло, обращаясь к новой форме, которую принимает Бог.

Потом мы пошли на водопад. Карабкались по камням, по уступам, долго лезли вверх, к небу. Как вдруг… Много-много капелек, паутина из воды, висящая в воздухе. И разрывая ее посередине – неширокий серебряный столб. Высокий, но мягкий водопад. Можно стоять под ним и вода будет литься прямо в темя, прямо в тебя. Я вошла в прозрачное сияющее облако и задохнулась. Стояла и всхлипывала. Сделала шаг, еще шаг – лицо, голова, волосы, все тело. Столб воды. Стало совсем невозможно дышать, невозможно стоять.

… Не стирай, не стирай, не стирай, пожалуйста! Я так любила все это… Ну зачем ты уносишь, я ведь верила, что все правильно… Я так любила…

Вышла, отдышалась. Вода звала, казалась нестрашной со стороны. Может, мне просто почудилось? Может, я просто устала, взбираясь на эту высоту? Гипервентиляция, давление, что бы там еще сказали люди науки? Я приблизилась снова, вошла в паутину капелек. Нет, не почудилось. Значит, я пройду все, что нужно. Подняла руки над головой, протянула их воде: забирай! Ту, которой я была и которой теперь никогда не буду… Перед моими закрытыми глазами побежали крапинки, звезды, серые быстрые линии. Это вода сжигала и рассеивала в огромном мире мое старое, ненужное нутро, в котором больше не было ни правды, ни смысла. Я стояла и беззвучно, бесслезно плакала. Потом, когда все закончилось, ринулась под струю, вжалась руками в окружающие скалы, словно пытаясь раздвинуть и спрятаться в них.