- Не ошибся в вас, — сказал он как-то Сергею под хорошее настроение. — Кто бы мог предполагать: наш завод вышел на международную арену. И все благодаря вашей энергии...

Но вот уже полтора года, как производственное объединение «Самородок» возглавляет Петр Скатерщиков. Он с успехом продолжает линию Алтунина. Крепким, хозяйственным мужиком оказался Петр. Главным инженером сделал Карзанова. И живут они душа в душу. Драглайны - первый сорт! Высший сорт! Так, по крайней мере, привыкли считать и в главке и в министерстве.

А этот Гривцов или Кривцов походя вроде бы уже нарушил устоявшееся равновесие. Разумеется, и раньше драглайны замерзали, словно хрупкие тропические растения. И раньше поступали жалобы, разыгрывались сцены между поставщиком и покупателями драглайнов. Но с потеплением погоды наступало потепление и в отношениях. Нынче год выдался особенно суровый. Даже в Москве не по сезону холодно. Но, конечно же, напористый начальник рудника и в этих условиях найдет выход из трудного положения: будут жечь мазут, подогревая машины. Убыточно? А куда от этого денешься? План есть план...

Сергей думал о Гривцове и злился на него. Злила его немая ироническая улыбка. Злило высокомерие: на Алтунина он и не смотрел. Не принимал его в расчет. Все, что сказал и показал здесь, предназначалось для начальника главка и для тех, кто еще повыше, поавторитетнее.

«Почему так? — размышлял Алтунин. — Этот рыжий субъект Гривцов или Кривцов, совершенно «сторонний» человек, знать меня не знал до сегодняшнего вечера, а сразу же дал почувствовать, что я для пего ничего не значу. И другие так же».

Да, и другие - директора заводов, руководители производственных объединений относятся к Алтунину словно бы с вынужденной снисходительностью: ничего не поделаешь - выдвиженец Ступакова и Лядова. Вытащили своего любимца из грязи в князи...

Все это оскорбляло, и Алтунин не раз сожалел о том, что расстался с производственным объединением: там он был на месте, там его уважали, там у него существовали прочные экономические связи с десятками и сотнями других предприятий. Фигура!.. А теперь он словно бы утратил все свои былые достоинства, превратился, несмотря на высокую должность, в заурядного канцеляриста, «бумажного» зама.

В главке существовал единственный человек, вокруг которого группировалось все, — Ступаков. Директора предприятий хотели иметь дело только с ним. У Ступакова огромный опыт. Не полсотни сотрудников, составляющих штат главка, среди которых и Алтунин, а лишь Ступаков, его мысль воздействует на жизнь заводов.

Алтунин только представлял Ступакова. Выезжая на заводы, подчиненные главку, он действует не от своего имени, а от имени Ступакова. Директора и руководители научных учреждений любезно здороваются с Алтуниным, но он для них имеет значение лишь в связи со Ступаковым. Добросовестный исполнитель воли начальства - не больше того. Один из тех, кто умеет хорошо подготовить исходные данные для чужих решений. И каким бы великим трудом ни добывались эти данные, исполнитель остается исполнителем.

Правда, Ступаков не препятствует его начинаниям, не зажимает инициативу. Все бумаги, составленные Алтуниным, Анатолий Андреевич подписывает, не вникая глубоко в их суть. Значит, доверяет и, наверное, радуется, что вывел Алтунина в люди! На эго ушло много лет: от простого кузнеца до заместителя начальника главка - путь длинный. И вел его Ступаков по тому пути не назойливо, почти неприметно, с величайшим тактом. Алтунин мог бы, не кривя душой, сказать, что всем лучшим в себе обязан Ступакову, светлому партийному человеку.

Работал Сергей в общем-то за двоих, но иногда ему начинало казаться, будто он чуть ли не паразитирует на авторитете Ступакова. Случалось, что, давая от его имени те или иные распоряжения, Сергей остро чувствовал свою как бы даже ненужность. К ощущению ненужности примешивалось еще и чувство беспомощности.

Внезапно он догадался: главк, которому формально подчиняются все заводы и производственные объединения, разбросанные по стране, на самом деле не имеет реальной власти! Да, да, не имеет!

То было печальное открытие.

Еще совсем недавно главк представлялся ему вершителем судеб многих тысяч людей и сотен предприятий. Власть! А ее положено уважать - она и есть организующая сила.

Но однажды, когда Алтунин попытался вмешаться в дела производственного объединения «Самородок», Скатерщиков рассмеялся ему в лицо:

- Мы, дорогой Сергей Павлович, живем на полном хозрасчете, за все отвечаем рублем. А ты волюнтаристски хочешь нарушить финансовую дисциплину. Закон на нашей стороне. Мы не потерпим, чтобы нам мешали нормально развиваться, эффективно формировать план и создавать условия для его выполнения. Не хотим кланяться бабушке Варваре - свое есть в кармане!

Вот тут-то Алтунин и постиг, что дело обстоит именно так. Он убедился в том, что главк как чисто административный орган не имеет непосредственных экономических связей с заводами, практически выполняет лишь посреднические функции между руководителями министерства и предприятиями.

Разумеется, директора предприятий и даже вот тот «сторонний» ироничный Гривцов давно знали эту истину, и если все же считались со Ступаковым. уважая его за многолетние заслуги перед машиностроением, то Алтунину решительно отказывали в такой власти над собой. Они свободно могли обойтись и без него. Могли бы обойтись и без Ступакова, апеллируя непосредственно к Лядову, но не смели, действовали только через него, рассчитывая на авторитетную поддержку. Поддержка же Алтунина в их глазах мало значила.

Авторитет... Что это такое? Откуда он берется? Сколько требуется времени, чтобы сделаться авторитетным? Вся жизнь? Может быть, авторитет - это как кольца дерева или геологические напластования? Чем толще дерево, тем оно «авторитетнее» среди других деревьев... Абсурд, конечно. Или, может быть, авторитет - это своеобразный капитал, накопленный годами безупречной работы? Под конец жизни человек имеет, пожалуй, право жить на проценты с этого капитала. Когда говорят: во главе дела должна стоять авторитетная личность, то имеют в виду не толкового исполнителя, а именно авторитетную личность, на которую привыкли полагаться безоговорочно.

Как-то раз, осмелев, Сергей спросил у Лядова:

- Что такое авторитет? Стабильная категория или меняющаяся? Может ли, к примеру, полководец, выигравший большие сражения в прошлом, быть авторитетом в военном деле в условиях научно-технической революции? Ведь методы ведения боя коренным образом изменились.

Лядов чуть снисходительно улыбнулся.

- В вас все еще сидит солдат, хоть и прошло с той поры, как служили в армии, наверное, лет двадцать.

- Что-то около того.

- По-моему, полководец, выигравший когда-то большие сражения, может пользоваться авторитетом и сейчас, если он учился все это время, не отстал от быстро бегущей жизни, оперирует современными понятиями и категориями. Почти уверен, что даже Суворов мог бы, подучившись, выиграть современный бой. Характер боя меняется, но некий коренной смысл его остается. Талантливому человеку, тем более такому врожденному полководцу, как Суворов, легче разобраться в природе современного боя, чем нашему современнику, не наделенному военными талантами. Я понял, чем вызван ваш вопрос. И отвечу на него прямо: Ступаков не исчерпал себя и никогда не исчерпает. Люди, подобные ему, — это энергетические звезды общества. Исчерпать себя Ступаков не может. По той простой причине, что он талантливый организатор производства. Он обладает достаточно эластичным умом, чтобы приспособиться к требованиям современного производства. Ему надо помогать в исполнении его замыслов. Бесталанные люди, по-моему, не могут быть авторитетными, каким бы делом они ни занимались: стоят ли у станка или же руководят целой отраслью народного хозяйства. В каждом человеке заложен тот или иной талант. И самое трудное - угадать его в себе и развить. Кто не стремится развивать свои способности, тот обкрадывает себя и всегда остается в проигрыше...