Поиск
Октябрь 1899
Москва
В лодке («Лодка скользила вдоль синих озер…»)
Лодка скользила вдоль синих озер
Ранней весной…
Волны шумели… Твой тающий взор
Робко блуждал среди синих озер…
Был я с тобой.
Там… где-то в небе… гряда дымных туч
Рдела огнем,
Точно цепь льдистых, сверкающих круч,
А не холодных, блуждающих туч,
Тающих сном.
Ах, мы сидели как будто во сне!..
Легкий туман
Встал, точно сказка о нашей весне…
…Ты засыпала, склонившись ко мне…
Призрак! Обман!..
Годы прошли… Я устал… Я один…
Годы прошли…
Лодка скользит вдоль озерных равнин.
Вместо багрянцем сверкающих льдин —
Тучи вдали…
Весь я согнулся… усталый… больной…
Где же ты… друг?
Над равнодушной, холодной волной
Вьется туман, точно призрак седой…
Где же ты… друг?
Декабрь 1900
Идеал
Я плакал безумно, ища идеал,
Я струны у лиры в тоске оборвал…
Я бросил в ручей свой лавровый венок…
На землю упал… и кровавый цветок
Сребристой росою окапал меня
…Увидел я в чаще мерцанье огня:
То фавн козлоногий, усевшись на пне,
Закуривал трубку, гримасничал мне,
Смеялся на горькие слезы мои,
Кричал: «Как смешны мне страданья твои…»
Но я отвернулся от фавна, молчал…
И он, уходя, мне язык показал;
Копытом стуча, ковылял меж стволов.
Уж ночь распростерла свой звездный покров…
* * *
Я плакал безумно, ища идеал…
Я струны у лиры в тоске оборвал…
«О, где же ты, счастье!..» Цветок кровяной
Беззвучно качнулся, поник надо мной…
Обход совершая, таинственный гном
Внезапно меня осветил фонарем
И, видя горючие слезы мои,
Сказал: «Как смешны мне страданья твои…»
Но я отвернулся от гнома, молчал…
И он, одинокий, свой путь продолжал.
* * *
Я плакал безумно, ища идеал…
Я струны у лиры в тоске оборвал…
И ветер вздохнул над уснувшей сосной,
И вспыхнул над лесом рассвет золотой…
Гигант — вечный странник — куда-то спешил;
Восток его радостный лик золотил…
Увидел меня, головой мне кивнул,
В восторге горячем руками всплеснул
И криком окрестность потряс громовым:
«Что было — прошло, разлетелось, как дым!..
Что было не будет! Печали земли
В туманную Вечность, мой брат, отошли…»
Я красный цветок с ликованьем сорвал
И к пылкому сердцу его прижимал…
Август 1901
На границе между перимской и феотирской церковью
(см. Откр. Иоанна)
1
Редеет с востока неверная тень…
Улыбкой цветет наплывающий день…
А там, над зарею, высоко, высоко
Денницы стоит лучезарное око.
И светит на фоне небес голубом,
Сверкая серебряно-белым лучом…
2
Великий полудень… как прежде, я царь…
И мне воздвигают, как прежде, алтарь…
И жаждущих толпы стекаются снова…
И ждут от царя всепобедного слова…
На троне тяжелом сижу — полубог, —
. . . . . . . . . . . . . . .
На кудри возложен огнистый венок,
Как кровь, на парче моей бетой рубины!
На грудь и на плечи ложатся седины,
Алмаз серебрится в кудрях, как роса
. . . . . . . . . . . . . . .
Над храмом темней и темней небеса…
3
Как Бог, восседаю на троне моем,
Сердца прожигаю лучистым огнем,
Зову, вызываю я Нового Духа,
Как гром и как буря, те речи для слуха.
Мой жрец седовласый, кадилом звеня,
Ко мне подошел и кадит на меня…
И я продолжаю сзывать в фимиаме
И шепот, и ропот, и вздохи во храме…
Мой жрец седовласый в испуге дрожит,
Снимает венец и из храма бежит…
4
Над морем погасла заря золотая —
Над лесом восходит луна огневая…
Над храмом простерта туманная ночь.
…Я кончил. И толпы отхлынули прочь.
. . . . . . . . . . . . . . .
Один я, как прежде!.. Один и покинут.
Венец мой огнистый на брови надвинут…
Стою, потрясая железным жезлом…
Погасли лампады во храме моем…
1901
Петербург
«Знание»
Боялся я, что тайну вдруг открою
За гранью бытия.
С огнем в руках за дверью роковою,
Дрожал, боялся я.
И вот в колодезь ужаса я глянул.
Я утонул.
Дверь распахнулась… Мрак оттуда прянул.
Свечу задул.
И ничего… И только мрак со мною…
И ничего…
Да, я узнал… Но знанья не открою
Я своего.
Пусть шепчут мне: «Я вижу привидений
Бездонно-грозный знак!..»
Я посмотрю без страха, без волнении,
Но с грустию на мрак.
Март 1903
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: