--Ты что?! Зайка, птичка, роза-ты чего!-террасы же на мансардном этаже, а это третий по счёту от земли!,-завопил дурным голосом мужчина, подозревая что сейчас его разобьют в лепёшку и это будет тем несправедливее, что честнее бы он сам поступил-задушив жену собственноручно.

--Не бойся: я скину тебя на раскидистую акацию-она колючая и это будет тебе уроком, но при этом развесистая и ты лишь слегка ободравшись окажешься вне дома. Я не хочу видеть тебя в таком состоянии, хотя бы до позднего вечера. Пока.

Рука Татьяны отпустила отчаянно трепыхавшегося супруга и тот свалился, пролетев не более полутора метров, на вышеуказанную акацию. Ойкнул, жалобно пискнул и наконец громко стеная-стал сползать по веткам, ежесекундно вздыхая при новых уколах о шипы.

Вскоре прохожие могли видеть невысокого кряжистого мужчину с животиком, в хорошей но как то странно изорванной одежде-быстро бегущим в сторону штаба городской стражи и бубнящего себе под нос: "Приведу негодяя-посмотрю на её реакцию! При ней надаю ему пинков и затрещин, и если бросится защищать...то пропала окончательно! А если нет, значит стала совсем гулящей и этих кавалеров у неё-пруд пруди! За-ра-за!!!". Мужчина всхлипывая несся к главному занию стражи и мечтал о скорой расправе над обидчиком и возможно, если очень сильно повезёт, то и супругой.

Глава восьмая

Следователь спустился в подвалы штаба стражи Тавроса- где обычно и развязывали языки особо упорным или не понравившимся задержанным. Его встретил личный секретарь, являющийся писцом при допросах и сказав, что Витька "пальцелом" уже на месте- поинтересовался когда заносить задержанного.

--Почему заносить?-внезапно удивился следователь, до этого находившейся в своих мечтаниях о будущей дружбе с командиром и перспективах от всего этого.

--Так ведь он, на главном рынке, того-десяток наших избил и ничего...Да и здесь, при осмотре и его просьбах раздеть -еле отпрыгивали! Его спелёнутого принесут и к скамье привяжут, а уж мы тут сами.

Старший допроса милостиво согласился с доводами своего секретаря и грузно уселся за столом, в большом, но плохо освещённом помещении. После чего принялся придумывать- как сможет хитроумной комбинацией вопросов поймать вора на множестве различных преступлений, а завершить всё работой Витьки "пальцелома", что уже разминался с щипцами и зажимами чуть поодаль от сидящих, каждый за своим столом, следователя и писаря .

Вскоре в помещение ввалилась процессия: пятеро мужчин тащили скрученного верёвками, с руками за спиной Румбика, который постоянно трепыхался и несущим его людям приходилось периодически "выписывать" задержанному пинки и тычки в бок. Наконец Румбика усадили на низенькой скамье и закрепили на ней: правда лишь руки, узлами. Получив разрешение старшего- все лишние люди покинули место допроса.

Рука в перчатке начала судорожно перебирать пальцами по верёвке, что не укрылось от следователя. Он хмыкнул и спросил: "Надеетесь пальцами разорвать-как прежние герои Эллады?" Писарь и сам следователь рассмеялись, а Витька "пальцелом" лишь уставился непонимающим взглядом на обоих, потом на задержанного и вновь на пару за столами.

Румбик быстро глянул на свою левую руку облачённую в перчатку и произнёс: "Вы бы лучше её сняли, на всякий случай..."

--Ничего, ничего-давайте начнём так. Потом, как нибудь, ещё успеется.- твёрдо ответил следователь и приготовив свою сладчайшую из улыбок, заявил,-нет желания во всём признаться?

--Да я ведь не всё и помню!,-выпалил с досады Румбик.

--Вот как? Вы то есть и в беспамятстве, того...тоже получается?-не без любопытства разглядывая заморыша воришку, продолжал следователь.-Ну, то есть, продолжаете работать?

--Вы поймите-это как бы и не я!-радостно загомонил Румбик, думая что сможет объясниться со стражниками и его освободят от уже порядком утомившего артефакта.

--Ага. Я не я-корова не моя...Хлопчик, ты решил под дурака играть? Нам без разницы: погром на главном рынке Тавроса, устроение мятежей в городе, избиение стражей на постах, воровство в немыслимых размерах, домогательство к дамам. Да ладно если бы лишь к уличным девкам, так ты ещё и медальончики, мерзавец, получать стал. От благовоспитанных и уважаемых матрон Тавроса. Которые замужем за влиятельными людьми. Смекаешь что тебя ждёт после этого?

Румбик покачал головой, совершенно не понимая при чём тут мятежи в городе и дамы с медальонами. Он чувствовал, что Рука всё это время осторожно перебирает пальцами верёвки, что её опутывали и осторожно разминает их-явно не без успеха.

--Дамы. Скорее даже матроны...-многозначительно проговорил следователь и уставился на связанного хлюпика на скамье перед ним.

Юноша тут же вспомнил утреннее происшествие с женой мясника и её приглашение к себе на вечер и заёрзал на скамье, после чего начал густо краснеть. Наконец он невнятно промямлил: "Да я же и не хотел...она сама."

--Вооот как,-протянул заинтересованно следователь,-солидная матрона сама тебя пригласила?

Румбик понуро кивнул головой. Следователь почесал затылок и задумался: если бы знойный кавалер добивался богатой матроны-всё было бы проще, обычно что ли. Однако если супруга начстражи сама добивалась этого задохлика на скамье, да ещё и с оплатой и дарением драгоценных медальонов- становилось гораздо хуже. Во первых, сам командир стражи не захочет подобных откровений слышать, а уж тем более что бы его имя упоминали в документации по допросам и отправит самого следователя на окраины города делать карьеру среди бедноты, подальше с глаз-где слушателями "болтуна" могут стать разве рыбаки, да ворьё. Во вторых, Татьяна Белорукая могла быть не единственной клиенткой сего "червя с перчаткой" и появлялся шанс элементарно нарваться на кого то из супруг аристократов и магистров города. Быстро оценив новый поворот в допросе, следователь принял решение о продолжении расспросов лишь о деньгах, дабы начстражи сам, если бы захотел и допросил своего обидчика. При таком варианте развития событий-ни писарь что был в помещении, ни Витька "пальцелом" не смогут проболтаться и все останутся довольны: начстражи тайной, следователь тем что отскочил от возможной мести начальника, а прочие...на них плевать!

--Итак, согласно свидетелям: ты украл три мешка с серебром и пытался ими избить стражников,-грозно спросил следователь у задержанного, считывая вопросы полученные от писаря как черновик и поперхнувшись, недоуменно посмотрел на подчинённого. Писарь лишь развёл руками, всем видом показывая что именно так ему сообщили свидетели при опросе на рынке.

Воришка на скамье стал хныкать и талдычить что всё это наветы и если он что и взял, так скорее яблоко с голоду и стал нести прочую лабуду, что был научен говорить страже, при поимке, своим старшаком Плёткой. Звучало это бы вполне убедительно, не будь найденного медальона. Вскоре следователя утомили хныканья Румбика и его постоянные просьбы снять с руки перчатку и он попросил у стоящего в ожидании исполнителя "силовых метОд": Витька-давай. Жги!"

Здоровенный Витька в кожаном фартуке довольно осклабился и под крысиное хихиканье писаря пошёл мерным шагом к связанному задержанному, с самыми большими из щипцов в обеих руках: "Щас тебе сымем перчаточку енту, вместе с лишними пальчиками!"-пробасил исполнитель пытошных акций и наклонился ближе к юноше, видя что тот зажмурился и мелко дрожит.

Однако вместо действий с щипцами, Витька дал раза подзатыльник и тут же пару пощёчин и заорал, громко и страшно: "Говори вонючка, говори червяк! Сгною, порву, на части разделаю!!!",-после чего, для убедительности- съездил огромным кулачищем в живот и нос связанного на скамье. Тот было дёрнулся левой рукой, той самой-в перчатке, однако ничего не вышло и скалящий зубы Витька добавил ещё и ногой в бочину, что бы сильно не трепыхался.