В Индии Сабавакха было одним из многочисленных прозваний бога солнца; на турецком языке заря называется Sabah, сабаизм, или сабеизм, термин, принятый в науке для означения восточного поклонения небесным светилам; наконец, еврейское слово Sabaoth. Все это ясно намекает на то, что корень саба, или сава, служил на Востоке названием светил, что и объясняет нам переход его в греческий миф, где мы встречаем его как прозвание Вакха или Юпитера Сабазиуса, или Сабадиуса. Под этими прозваниями они обоготворялись в особенности во Фракии и Фригии, где существовал некогда народ сабов и большой город Саба, от которого и получила, вероятно, свое имя как царица Саба (Савская), встречающаяся в истории Соломона, так и знаменитая еврейская предсказательница Сабба, почитаемая за одну из Сивилл.

Сознание непосредственного влияния небесных светил на жизненные силы природы и человека не могло ускользнуть от внимания славянина по причине самобытного развития его религиозного миросозерцания, и вместе небесные светила, как видимые явления природы, необходимо должны были в поэтических изображениях его религиозных понятий и верований получить форму самобытного образного их олицетворения. Но эти неясные очерки первобытной религиозной фантазии славянина, конечно, вскоре должны были исчезнуть перед определенными формами принесенных к нам извне кумиров восточного поклонения солнцу и огню. Тем не менее сохранили нам наши народные песни некоторые из этих очерков, ясно указывающих на высокое значение, придаваемое языческими славянами солнцу, луне и звездам.

Такими преданиями в особенности богаты сербские песни. Так, в одной говорится, что солнце имеет в небе богатый терем, откуда днем выезжает на золотой колеснице освещать землю и, объехав ее, возвращается снова в свой терем. В другой песне, что утренняя звезда пропадает по три дня из своего терема. В этом же отношении существуют и у нас многие песни, так, например, одна песня начинается следующими стихами:

и пр.

В другой солнце смотрит через окошечко на землю. Кроме того, в сродном нам литовском мифе находим много намеков на первоначальное понятие наших предков о божественности небесных светил; так, в литовской песне солнце является супругою месяца, который за неверность свою (проведя ночь с утренницею) был рассечен на две половины разгневанным Перуном. В литовской мифологии были известны также дочери солнца, как видно из песни:

Такое понятие сохранилось и у нас в детской сказке о солнечных девах, которых имя своею коллективною формою показывает нам на самую древнейшую эпоху наших мифов.

Таким образом, солнце в первые времена нашего мифа олицетворялось белыми солнечными девами, как и земля милыми девами жизни; позднее обоготворялось оно под именами качественными, выражающими главные его свойства, как свет и жар, яркость и ослепительная белизна его лучей; наконец, под иностранным влиянием Ваала и Тора эти прилагательные имена преобразовались в собственные названия солнечных кумиров или уступили место другим, случайным и местным названиям.

Божество, олицетворяющее луну в славянской мифологии, определить труднее. Средовский называет ее Наченой, Венелин же Нотницею и Фриглавой, т. е. Триглавой; наконец, встречаем мы у Маша Числбога, как бога луны; но все эти имена весьма сомнительны. Ночена, или Ночница, как далее увидим, скорее выражение понятия ночи, как денница, полудница, вечерница и пр. Триглав, знаменитое штеттинское божество, которое богатством своего храма могло соперничать с Арконою и Ретрой, почему и можно предположить, что такое богатство и могущество не могло относиться к поклонению кумира луны. Что касается до Числбога, то имя и истукан его, как сказали уже выше, выдумка золотых дел мастера, изобретшего ретрайские древности.

Более сведений имеем мы относительно планет и звезд. До сих пор еще на чешском языке сохранились названия планет, носящие на себе печать древнего язычества, и хотя некоторые из них невольно заставляют подозревать позднейший славянский перевод латинских названий, но другие, напротив, качественною формою своих имен ясно намекают на древнее их происхождение от коллективных понятий духов, олицетворяющих разные подразделения суток. Так, например, утренняя звезда (Венера) известна под именами: Цтитель, денница, утренница (Житршенка), Светлусса, Светлоносса и Красопаня; вечерняя звезда под именами: вечерница и zviretnicza. Подобным образом и планеты: Марс называется Смртоносом, Меркурий — Добропаном, Сатурн — Гладоледом и Юпитер — Кроломоцем.

Олицетворения в нашем мифе различных времен дня и года относятся, по–видимому, к обоготворению частных понятий солнца в различных положениях его суточного и годового кругообращения. Так, год распадается на две главные половины: яркого (жаркого) солнца весны и лета и светлого (но не греющего) солнца осени и зимы Яра (Яровита) и Света (Световита). Относительно времен дня мы находим подобный же пример поклонения не понятию утра, но именно заре и первому солнечному лучу в сохранившемся для нас описании храма Утрабога в Ютербоке.

В первой эпохе нашего мифа этим понятиям разных времен дня соответствовали коллективы, сохранившиеся отчасти еще в наших преданиях утренниц, денниц или полудниц, вечерниц и ночниц; некоторые из них удержались доселе и перешли в названия луны и звезд; денницею Дамианович называет славянскую Аврору. Наконец, полудницы, как видели выше, перешли в наших народных повериях в злых полевых духов и одни только сохранили свою первоначальную собирательную форму. В позднейшее время утренницы и денницы слились с понятием бога зари, утреннего солнца. Таким является у сербских вендов Ютрбок, т. е. Утребог, тогда как у южных славян он носит имя Зарнача и Денницы. У поляков является Аврора под именем Ауски.

Тождественным с Утрабогом является венгерский Hennelius, перешедший к чехам и полякам под именем Honidio или Генилия. По–венгерски заря называется hajnol, по–эстляндски haggo, и ночные стражи в Венгрии кричат: hajnal vagyon — заря показывается, также и на польском языке в употреблении выражения: eynal heynal и heynal svita — заря светит.

Карамзин упоминает о Генилии, как о боге пастухов. Такое же значение имеет чешский и сорабский Honidio, вероятно, потому, что образ жизни пастухов более всего соответствовал празднованию возгорающейся зари, которую они одни только имеют обыкновение встречать уже на ногах.

Имена богов, образовавшихся из собирательных понятий полудниц и вечерниц, до нас не дошли; хотя, вероятно, и существовали, как видим это в польской богине солнечного заката — Бецлее. Понятие же ночи так близко примыкает к понятиям зла и смерти, сна и денного отдыха природы, что невозможно между многочисленными богами мрака, смерти и сна определить, какой именно из них есть выражение ночи как отрицания солнечного света. Вероятно, однако же, что имена Ночницы, или Ночены, которых относят обыкновенно к луне, были названия богини ночи, которая у поляков является под именем Брекстои, богини мрака.

Как различные времена суточного обращения солнца олицетворялись различными божествами, то и относительно года положительно можно сказать, что различные положения солнца имели также в наших мифах особенных божественных личностей. Год разделялся, как сказали уже выше, на две главные половины: жаркого солнца — Яра и светлого солнца — Светов шла, на что намекает нам осенний праздник последнего в Арконе; поклонение же Яру, как богу весны, ясно показывает, что Яр — бог весеннего солнца, это также подтверждается и самым происхождением имени Яра, Яровита или Жаровита от корня яр—жар. Далее слова: яровой (хлеб), яры, овраги, образованные весенним разлитием вод, и ярылы, название весенних ярмарок в некоторых губерниях России и ярый, яркий, жаркий, жар, ярость, ярить, которые до сих пор удержали у нас двойственное значение бога Яра, как олицетворения силы солнечных лучей и чувственного плодородия, возбужденного преимущественно у всех животных влиянием на них весны. Наконец, принадлежит сюда и немецкое слово Jahr[15] (год), которое, подобно русскому лето, от частного значения Ярого полугодия (весны и лета) перешло в название целого года, потому что летницей, или яром, начинался новый год наших языческих предков.