Не прошло и десяти минут, как в номер два официанта вкатили тележку и, мгновенно накрыв стол, удалились.

Элизабет подняла бокал с красным вином:

— За нашу встречу!

Хаммер, держа в руке бокал виски, добавил:

— И за наше знакомство!

Выпили, что-то закусили, и Хаммер налил еще. Элизабет обратила внимание, что он свой бокал осушил до дна, и хорошо поняла его, когда он начал наливать снова. Хаммер любил выпить, особенно если рядом была понравившаяся ему дама. Он быстро пьянел, становился развязным и болтливым. Последнее было самым главным. Выпили, чуть-чуть поболтали, и рука Хаммера снова потянулась к бутылке. Элизабет и не заметила, как почувствовала легкое головокружение, правда, и гость уже был готов к разговору. Он попросил разрешения снять пиджак — жарко ему стало, и, проходя мимо кресла Элизабет, как бы между прочим положил руку на ее полуобнаженное плечо.

— Вам никто не говорил, что вы очень красивая женщина?

— Ну почему же, — улыбнулась Элизабет, — говорили.

Он наклонился к ее лицу и игриво, обиженно произнес:

— И часто это бывало?

Элизабет кокетливо повела плечом.

Хаммер сел на свое место, наполнил бокалы и вдруг произнес:

— Элизабет, а можно, я попрошу вас присесть со мной рядом?

— А зачем? — миссис Богарт поняла, самое главное начинается.

— Я хочу предложить тост за человека, сидящего рядом.

Элизабет сразу же вспомнила шутливый тост мужчин: «За тех, кто спит рядом!»

И она решила, что пора переходить в атаку.

— Я пересяду на диван при одном только условии: если вы будете со мной откровенны. Только таким людям я доверяю.

— Прошу вас, верьте мне, я с вами всегда буду откровенным.

— Вы подтверждаете мои слова.

— О чем?

— О том, что вы любовник и Сары, и Моники? Не стесняйтесь, только на основе правды мы можем подружиться.

— Я не имею права вам лгать! Но с сегодняшнего дня — это в прошлом. Прошу вас — присядьте на диван!

— Хорошо, я исполню ваше желание. — И Элизабет, взяв свой наполненный бокал, пересела на диван.

В мгновение ока Хаммер оказался рядом. Он приблизил свое лицо к ней и с пафосом произнес:

— За настоящую красавицу — Элизабет!

Она пригубила свой бокал, а гость, конечно же, осушил. Элизабет спросила:

— Как вы думаете, Моника может когда-нибудь рассказать о своих любовных интрижках с Президентом?

— Ну она и сейчас не молчит, — небрежно бросил Хаммер.

Его рука оказалась на талии Элизабет.

«Ну, что ж, давай, кобель, атакуй! Когда-нибудь я посмеюсь от души», — подумала Элизабет, оказывая слабое сопротивление.

— Вы так нетерпеливы, Майкл! Мы же с вами знакомы не более двух часов.

— Увидев вас, я обезумел, — с хрипотцой прошептал Хаммер, и его рука уже полностью обвила ее талию. Она поняла: сейчас он полезет целоваться, затем его правая рука окажется на ее груди.

— Майкл, вы и с Моникой также были нетерпеливы?

— Я не хочу о ней говорить!

— А я хочу, — Элизабет освободилась от объятий, — чтобы вы были со мною откровенны.

— Ну если откровенно, то не я, а Моника набросилась на меня.

— Дама на мужчину?! Как интересно!

— Да, да, я не вру…

— А Сара тоже сама набросилась на вас?

Элизабет увидела, как сразу же насторожился Хаммер. Было хорошо видно, что он обдумывает ответ, и Элизабет, желая погасить настороженность, погладила его по плечу.

— Не обижайтесь за мои вопросы, Майк. Скажу честно, вы мне тоже очень понравились, но вы должны понять меня. Я хочу убедиться в том, что я не ошиблась в человеке. Мы — взрослые люди, у каждого из нас были свои тайны, в том числе и любовные интриги, измены. Я к этому отношусь философски, меня не очень интересуют ваши любовные увлечения в прошлом, просто, наверное, я так устроена, что прежде чем подчиниться, я хочу убедиться, действительно ли понравившийся мужчина верит мне.

— А у вас много было мужчин? — Хаммер снова дал волю рукам.

— Поверьте, гораздо меньше, чем у вас женщин, — делая вид, что сопротивляется, ответила Элизабет. Она позволила руке Хаммера дойти до бедра и, убедившись, что мужчину переполняет желание, попросила: — Расскажите, как вам удалось совратить первую леди? Мне интересно, это так романтично, что непроизвольно оправдывает меня в моих же глазах за то, что я сегодня позволяю.

— Это длинная история. Не сразу все получилось. Я видел, что понравился ей, и отвечал тем же. Но всегда вокруг люди… охрана… телекамеры, — и вдруг он жалостливо взмолился: — Элизабет, дорогая, не мучайте меня. Я просто не могу сейчас рассказывать о какой-то любовной интрижке, которая произошла скорее по служебной необходимости, когда вы рядом. Поверьте, за всю свою жизнь я впервые встретил такую прекрасную женщину. Вы — моя мечта! Можно, я позже отвечу на ваши вопросы?

Элизабет видела, что не всю правду он говорит, но в то же время она хорошо понимала, что вряд ли найдется человек, который пожелает рассказать о своем любовном романе во всех деталях. Ее подавляло и другое. Этот мужчина ей действительно нравился, и воля ее с каждой секундой слабела.

Майкл попытался положить ее на спину, а потом вдруг предложил:

— Элизабет, дорогая, пойдем в спальню!

Не дожидаясь ответа, он встал и осторожно потянул ее за руки.

Элизабет почти не сопротивлялась. Как в гипнозе, она двинулась за ним в спальню. Он остановился у кровати и стал ее раздевать. На пол полетели ее платье, белье и даже бриллиантовое колье. Он откинул одеяло и уложил Элизабет на постель. Затем быстро разделся сам. Вся его одежда так же оказалась на полу, туда же швырнул он и свои часы. Они оба были совершенно голыми. Он страстно целовал ее в губы, шею, груди, руки нежно скользили по всему ее телу, лаская бархатистую нежную кожу. И вот он оказался на ней, и они поплыли в волнистых сказочных облаках желаний…

Президент нервничал. Его бесил и одновременно чертовски пугал приближающийся день, когда произойдет суд по иску Люси Бриттон. Президент Макоули был искренен, когда говорил, что не помнит эту даму. Он действительно не помнил, как она выглядит, но он вынужден был врать, когда заявлял, что не было той злополучной встречи с ней. Нет, он не забыл ту короткую встречу. Тогда в номере отеля ему просто захотелось расслабиться, и он отвел на это мероприятие слишком мало времени. Для чего его было тратить на какие-то там ухаживания и обхаживание этой дамочки, которая сама, как ему казалось, готова была запустить руку в ширинку его брюк. И вот прошло столько лет, и это утконосое существо решило заработать деньги и известность. А он, Президент самой мощной в мире державы, вынужден тратить время на какую-то мелюзгу, отрываться от важнейших государственных вопросов и явиться в суд, чтобы смотреть в ее наглые глаза, выслушать ее истерические обвинения.

— Главное, черт возьми, — вслух произнес Макоули, — делать это надо на глазах граждан всей страны, этого фашиста Саддама, который от радости будет мочиться в штаны!!

От досады Макоули швырнул ручку в дальний край стола, и она упала куда-то на ковер. Он встал, нервно прошелся по кабинету, затем, остановившись у окна, болезненно поморщился: «Господи, да я же боюсь этой Бриттон! Я боюсь встречаться с ней… А может, попытаться поговорить с ней один на один, без свидетелей?»

Президент резко обернулся и быстро подошел к столу. Нажал на клавишу переговорного устройства и приказал:

— Пригласите ко мне сенатора Дейла Беймса и моего адвоката Андриса Джонсона.

— Есть, мистер Президент! — четко ответил молодой мужской голос. И через секунду добавил: — Мистер Президент, вы приглашали мистера Джеймса Уолша и мистера Альберта Кевина. Они здесь, в приемной.

— Пусть входят, узнайте, если госсекретарь в Белом доме, то пригласите и ее…

Президент поднял с ковра ручку и сел в кресло. В этот момент голос в динамике переговорного устройства доложил:

— Мистер Президент, государственный секретарь Кристина Кейс через несколько минут будет здесь. Ей сразу заходить к вам в кабинет?