Артем вообще со мной редко разговаривает. Он такой… Как сфинкс. Эмоций почти нет. Иногда мне кажется, что я танцую с манекеном. С эмоциональным манекеном.

Четверть финала мы прошли легко. Тут главное не выкладываться полностью, и танцевать очень аккуратно. Чтоб к технике было не придраться.

Полуфинал прошел напряженнее. Умом я понимала, что мы должны пройти в следующий тур, но расслабляться было страшно. Выложилась, как смогла. Саныч со своего судейского места смотрел одобрительно. Артем, как всегда, сурово молчал.

Не улыбнулся, даже когда вывесили финальные списки и он нашел там номер нашей пары. Сказал:

— Мы прошли.

Буднично так. Как будто ничего особенного не случилось.

Финал. Это всегда испытание. Испытание нервов и сил. Я сильная, я знаю. Я могу забыть о том, что устала, могу забыть о том, что надо дышать, я могу просто танцевать, пока не стихнет музыка. Потом оно все наваливается, но это уже потом, когда ушла с паркета. Европейкую программу мы нормально станцевали, а перед латиной на меня накатило. А вдруг я опять дам слабину? Вдруг, как с той задачей, в последний момент что-нибудь сорвется?

Я вышла на паркет. Я улыбалась. Улыбалась так, что болели губы. Я танцевала, танцевала, танцевала… И внезапно поняла, как нужно было ее решать! Я даже споткнулась от неожиданности! Только б судьи не заметили!

Награждение. Опять пытка.

— Шестое место заняла пара…

Вздох облегчения оставшихся пяти пар. Не последние. Ура!

— Пятое место…

— Четвертое место…

Мы уже на пьедестале!!!

У меня просто гора с плеч свалилась. Я обернулась, уткнулась сначала в суровый взгляд Саныча, а потом в непроницаемое лицо Артема.

Ок. Поняла. Рано радоваться.

— Третье место…

— Второе…

Сердце стучит в ушах, улыбка натянута до предела.

— Ирина Брылевская, Артем Белозубов, клуб «Орион»!

— Ааааа! — взревел зал.

Но я — то знаю, что они ревут, не потому что за нас радуются, а потому что у нас за спиной обнимаются те, кто занял первое место. Сегодня их день. Их праздник…

Стоя на второй ступеньке пьедестала, я  скосила глаза на Саныча. Хмурится.

Это все потому, что на первом месте опять «Вальсовцы», наши вечные конкуренты. Вон их тренер, скачет, обнимается со всеми…

В общем, отчитал нас Саныч по полной программе. На вальсе руки завалили, на танго паузу недодержали, на ча-ча-ча что-то там Артем напортачил, в джайве я споткнулась.

— Извините, — сказал Артем и опустил голову.

— Извините, — эхом повторила я.

И сняла медаль с шеи. Внезапно она стала очень тяжелой.

Вечером позвонила Валентина и сообщила, что у меня диплом третьей степени.

— Ты прошла на город, — сообщила она сухо, — поздравляю.

Мама пыталась расспрашивать как прошел день, но я только рукой махнула. Устала. Нет сил разговаривать. Пошла, свернулась калачиком на кровати и уткнулась лицом в стенку.

Слезы стали душить изнутри, но я знала, что плакать нельзя. Это не поможет. Что же делать, если я такая… Неудачница…

Они все козлы!

Началось с того, что Никитос уперся. Типа я криво рулю  в тимбатле, и потому мы слили на прошлой неделе «бэшкам». Я, само собой, хотел его опустить:

— А ты что, круче меня смог бы?! Да они озверина просто наелись…

Но он завелся:

— Без вопросов! В следующий раз я буду за главного — вот посмотришь!

Я-то думал, что наши все за меня. И зря. Дробышев тут же Препяхину подпевать стал:

— Ты, Радомский, сам рисуешься, хочешь, чтобы все тебя прикрывали, а на команду забил.

Кирюха тоже что-то такое подвякивал. Даже Витька сидел и тупо молчал. А мы с ним с детского сада! Короче, я психанул и хотел вообще из команды свалить, но удержался. Что тогда дома делать? Одному в «Контру» гонять уже не прикольно, остальные игрушки не вставляют. Книжки, что ли читать, как мама требует?

Пошли в субботу в клуб. «Бэшки» уже там, довольные такие. Подкалывать с ходу начали, фору предлагали. Но мы не повелись, спокойно сели играть. Никитос командует, я делаю вид, что все нормально.

И вдруг стало ясно, что «бэшки» сегодня тупят. То один подставится, то другой. Сперва я радовался, а потом просек: так это ж Препяхин себе всю славу припишет. Типа при мне продули, а при нем поднялись. Я даже обороты сбавил, стрелять стал поменьше, вперед не лез. Вот когда «бэшки» очухаются, я такой выскочу из засады и всех положу. Вот тогда поймут, кто тут крутой.

Но мы все равно выигрывали. «Бэшки» совсем расклеились, между собой ругаются, напролом лезут. И тут удачно получилось: на Никитоса ихний боец выскочил со слонобойкой. Я сзади прикрывал, мог срезать, но специально протормозил. Подождал, пока Препяхина по стене размажут, а уж потом бойца завалил и заодно на себя командование взял.

Короче, победили мы их всухую. Никитос рожу кривит, но понимает, что я игру спас. И я бы назад себе командование выбил… если бы не лучший друг. Когда мы в сотый раз обсуждали, как Препяхина завалили, и пришлось на ходу тактику менять, Витька вдруг встрял:

— Пашка, ты почему Никитоса не прикрыл?

Не люблю, когда меня «Пашка» называют. И Витька это знает, но все равно назвал.

— Да я прикрыл! — возмутился я. — Не успел просто, он оторвался за поворотом.

Никитос молчит, он вряд ли помнит расклад — за поворотом он был или нет, а Витька свое гнет:

— За каким поворотом? Ты в двух шагах стоял и в прямой видимости! Ты спецом его дал завалить!

Мы поругались. Никто ничего никому не доказал, но разошлись злые друг на друга. Кирюха предлагал меня из команды гнать, но тут Никитос вступился:

— Да нет, он, кажется, правда за углом был. И вообще, Радомский — лучший боец. Кого вместо него возьмем?

Пожалел, значит. Вступился, хотя его не просили. Но я и это стерпел.

Только дома с родителями поругался. Мать опять завела свою песню про книги и чтение. Она в мои годы, типа, под одеялом с фонариком читала, зрение посадила. А я только в комп пялюсь, скоро без глаз останусь. Не, ну нормально, да? На чтении близорукость заработать — это нормально, а пару часов у монитора посидеть — это все, капец? Кстати, зрение у меня супер, я потому и лучший снайпер в команде. Но маме я этого не сказал, а сказал:

— А чего ж ты сейчас не читаешь? Чуть что — сериал смотришь или с подружками по телефону треплешься!

Мама от злости ничего сказать не смогла, отца позвала. Он начал на мозги капать, но я и у него поинтересовался:

— А ты много книг прочитал за последний год?

Короче поругались. Мать шнур от монитора спрятала. Но на следующий день я у Лопуха одолжил. У него папа компами торгует, дома всегда куча кабелей валяется. Мать вернулась с работы, только рукой махнула. И предупредила:

— Через полчаса отец придет. Увидит — продаст твой компьютер!

Я не поверил, но на всякий случай перед приходом папы отключил комп и провод спрятал.

Когда в следующий раз играть в тимбаттл сели, все вроде нормально шло, только Витька меня нервировал. Он не столько по «бэшкам» стрелял, сколько меня пас, чтобы я больше никого не подставил.

Я нервничал, дергался, один раз чуть в засаду не влетел. Витька меня вовремя прикрыл, но я от этого только больше завелся. И уже к концу игры он меня так достал своей опекой, что я не выдержал, развернулся и всю обойму своей эмки в Витьку разрядил…

Ор стоял на весь клуб. Админ выпер нас и обещал больше не пускать. «Бэшки» обиделись — их-то за что? Наши мне чуть по голове не настучали. Потом Никитос заявил, что выгоняет меня из команды, а я ответил, что и сам уйду от таких дебилов. Разошлись в разные стороны, злые, как крысы.

Дома ждал новый облом: мама куда-то припрятала и кабель, который я у Лопуха выпросил. Я кинулся ему звонить, а Лопух звонки сбрасывает. Ну, я не поленился, заскочил к нему домой (тут два этажа разницы), но Лопух даже дверь не открыл. Через дверь сказал, что ему позвонили и все про меня рассказали — что я ламер и предатель, своих мочу, всех подставляю.