Но Колька решительно свернул с дороги.

- Чудак! - сказал Главный Короед.

Колька вышел на берег небольшого залива, отделенного от реки длинной песчаной косой. Посреди залива плавало большое Березовое Бревно. Оно поворачивалось то в одну, то в другую сторону, но неизменно натыкалось или на берег, или на косу.

- Что тут случилось? - громко спросил Колька.

- Я плыву на бумажную фабрику и вот застряло, - ответило Бревно. Здесь такой узкий выход. Помогайте мне выбраться на открытую воду.

- Сейчас помогу, - сказал Колька и стал разуваться.

- Коля, что ты делаешь? - спросил Главный Короед.

- Разуваюсь.

- Зачем?

- В воду полезу. Видите, бревно застряло, надо помочь.

- Бревну? Помочь? - в один голос воскликнули Главный Короед, Большой Долгоносик и Ольховый Листоед. - Ты собираешься помочь Бревну?!

- Плюнь, - сказал Главный Короед.

- Брось, - посоветовал Ольховый Листоед.

- Пошли скорее в рощу, пока ее никто не съел, - заключил Большой Долгоносик.

Но Колька уже закатал брюки до колен, влез в воду, повернул Бревно и изо всех сил подтолкнул его. Бревно, в последний раз задев косу, вышло на открытую воду.

- Спасибо, - сказало оно, - если бы не ты, пришлось бы мне до будущего половодья торчать в этом заливе.

- Ну, теперь пошли дальше, - сказал Колька, вылезая на берег.

- Наконец-то, - проворчал Главный Короед. - Сколько времени потеряли.

- Ладно, - ответил Колька, - теперь идем прямо в рощу.

Первой заметила надвигающуюся опасность Высокая Сосна. Ей с холма был виден небольшой отрезок дороги, ведущей от школы в поселок и затем в Пионерскую рощу. Не так уж много, по совести говоря, но другие деревья не видели и того, и поэтому Сосна была самым осведомленным деревом в лесу.

Сначала Сосне показалось, будто на дорогу упала тень от небольшой тучи. Но небо было совершенно ясное, без единого облачка. Потом она увидела Кольку Кочерыжкина и рядом с ним жуков.

- Я вижу, - тихо сказала Сосна.

Весь лес замер в тревожном ожидании, но Сосна молчала.

- Ну, что там, говори, - сказал Старый Дуб.

- На дороге - Колька Кочерыжкин и с ним видимоневидимо жуков, бабочек и гусениц.

Голос у Сосны дрогнул.

- Они направляются к нам! - воскликнула она. - Ах, нет, они повернули к поселку.

Теперь не было никаких сомнений: Воробей говорил правду и ничего не напутал.

- Позовите ко мне Дятла, - сказал Старый Дуб. - Он, наверное, сидит у ручья и читает свою книгу.

По лесу от дерева к дереву пронесся взволнованный шелест.

- Дятел, Дятел! Тебя зовет Старый Дуб! Тебя зовет Старый Дуб!..

В радости жуки забыли про своего разведчика. А Типограф все бродил и бродил по лесу. Переползая от елки к елке, он не только позабыл, в какую сторону ему нужно идти, но и не помнил, с какой стороны пришел. Типограф заблудился. Но он полз, надеясь, что как-нибудь выползет к дому.

Вдруг за деревьями он услышал разговор. Типограф стал осторожно подкрадываться: может, там есть ктонибудь, кто не откажется показать дорогу к дому.

Он выполз как раз на поляну к Старому Дубу и остановился, прислушиваясь.

- Теперь ты знаешь, зачем мы позвали тебя, - говорил кому-то Старый Дуб.

- Да, дело серьезное, - послышался голос из-за куста, и Типограф узнал Дятла. - Но пусть эти злодеи жуки не радуются раньше времени. Я слетаю в дальние леса и позову на помощь всех птиц.

Услышав это, Типограф разумно решил, что ему лучше не показываться в обществе, где его считают злодеем, и притаился. Ему было все хорошо видно и слышно.

- Только вот не знаю, что делать с Колькой Кочерыжкиным, - вздохнув, продолжал Дятел. - Мне еще ни разу не попадался такой вредитель. Все мои знакомые ребята - и мальчики и девочки - живут с лесом в дружбе.

И вдруг Дятел обрадованно воскликнул:

- Как же я забыл про Профессора! Вот у кого надо спросить. Уж он-то, конечно, посоветует, что нам делать с Колькой.

- Да, да! - подхватил Старый Дуб. - Лети скорее к нему в город!

- Но тогда я не успею слетать за птицами. Надо к Профессору послать кого-нибудь другого.

- Я слетаю к Профессору в город, - откликнулся Воробей.

- Ты? - удивился Старый Дуб.

- Я. Правда, я никогда не бывал у Профессора, но я узнаю у городских воробьев, где он живет, и передам ему все что нужно.

- А если вдруг тебе на пути попадется рассыпанный овес, что ты будешь делать?

- Клевать, - быстро ответил Воробей и тут же поправился: - То есть не буду клевать, а полечу прямо к Профессору. Честное слово!

Воробей клялся так горячо, что Старый Дуб наконец согласился.

- Ладно, лети и передай Профессору, что я зову его по очень важному и очень срочному делу. Понял?

- Понял. Ты зовешь его по очень важному и очень срочному делу.

- Правильно. Лети.

Воробей и Дятел взмахнули крыльями и полетели в разные стороны: один - в город к Профессору, другой - в дальний лес за птицами.

Дорога сворачивала к поселку. Лес кончился, и дальше расстилались поля.

Колька остановился и показал вдаль, за поля, где до самого горизонта сверкала светлой молодой листвой Пионерская роща.

- Вот она!

Жуки и гусеницы подняли головы, бабочки взлетели вверх, чтобы лучше разглядеть Пионерскую рощу.

- Какая большая!

- Какая молодая!

Отталкивая друг друга, жуки устремились вперед.

- Пустите меня! Пустите меня! - кричал Большой Долгоносик. - Я имею право! Я привел Колю в Короедск.

Главный Короед довольно приговаривал:

- Хорошо, хорошо, хорошо… Здорово!

- Но меня одно беспокоит, - сказал Ольховый Листоед. - Я боюсь.

- Чего ты боишься? - перебил его Главный Короед. - Лес большой.

- Вот именно, я боюсь, что мы не сможем скушать такой большой лес.

Главный Короед рассмеялся и, наклонившись к Листоеду, тихо сказал:

- Ладно, так и быть, открою тебе тайну: с часу на час в Короедске должны вылупиться из яичек гусеницы Непарного Шелкопряда. Много тысяч милых, прожорливых гусениц, сильных и голодных как вояки. А мы их в Пионерскую рощу - пожалуйте кушать! Вот так.

И вдруг Главный Короед поперхнулся, подпрыгнул, выскочил вперед и встал перед своей армией.

- Стой! - повелительно приказал он. - В Пионерскую рощу мы не идем! Все назад, в Короедск!

Бабочки, жуки и гусеницы оцепенели. Было похоже, что все короедокое войско вдруг впало в зимнюю спячку.

- П-почему? - наконец выдавил из себя Ольховый Листоед, единственный из хуков, не потерявший дара речи.

- А потому, что если они дорвутся до рощи, их оттуда не оттащишь, пока все не сожрут, - шепнул Главный Короед.

- Ну и п-пусть едят на здоровье.

- Дурак.

- Я?

- Ты. Кто же еще! Что будут есть гусеницы Непарного Шелкопряда, если эти сейчас съедят Пионерскую рощу?

- Так, так. Понятно. Я тоже думаю, ни в коем случае нельзя съесть рощу сейчас.

Ольховый Листоед поднял вверх две лапки и закричал:

- Стойте! Стойте! Поход в Пионерскую рощу откладывается! Так велел Главный Короед! Ура!

Но бабочки, жуки и гусеницы все еще находились в оцепенении, и "ура" осталось без ответа.

Главный Короед сначала рассердился, потом растерялся. Он пробежал по безмолвным рядам и остановился против Большого Долгоносика, который застыл на одной лапке: приказ застиг его в тот самый момент, когда он, подпрыгнув, собирался пробраться вперед по спинам и головам.