— Почему же я не превратился?

— А вот этого я не знаю. Видишь ли, Саня, видимо есть в тебе какая-то скрытая сила, которая ему помешала. Она ему не просто помешала. Эта сила сама вытянула из монстра почти весь запас энергии. От того, что не получилось, эта тварь все силы не потеряет, тут что-то другое.

— А что же это за сила такая?!

— Если бы знать. Понимаешь, даже то, что ты можешь летать, не владея магическими знаниями, уже само по себе странно.

— А почему, — спрашиваю, — прямо сейчас нельзя его убить, пока у него сил нет?

— Его нельзя убить, — говорит Кирилл. — Хотя нет, я не совсем правильно сказал. Убить-то его можно, но убивать нельзя. Его нужно только пленить. Понимаешь, он посеял на Земле зло. Это зло просто так не исчезнет — его необходимо по крупицам возвращать гиперпегону. Если гиперпегон исчезнет, то и зло, посеянное им в души людей, никогда не искоренить. Но главное, мы не знаем, где он прячется. Придётся ждать, когда он объявится снова.

К нам подошёл Тимка.

— Привет, Сань, — сказал он.

— Ну что, — спросил его Кирилл, — всё готово?

— Ага, готово. Твоему отцу выписали ордер на арест тех троих.

— Каких троих? — не понял я.

— Как это, каких? — удивился Тимка. — Ясное дело, тех скинхедов из «Славянского Союза». Ну тех, которые вчера напали на нас.

— А что это за Славянский Союз такой?

— Что ли ты не знаешь? — удивился Вовка. — Я же тебе говорил. Это партия русских нацистов, ну фашистов, короче. Она запрещённая. Эти трое оттуда, и тот капитан милиции тоже. Только на капитана компромата нет, а этих троих посадят в тюрьму.

— И чего, они настоящие фашисты?! — спрашиваю.

— Куда уж настоящее.

— Ладно, — сказал Кирилл, — леший с ними, с нацистами, фашистами… У нас теперь задача покруче будет. Мы должны остановить гиперпегона.

— Ага, — сказал я, — хорошо, если нас милиция раньше не остановит.

— Не остановит, — сказал Тимка, — не бери в голову.

А Вовка:

Что ли ты не понял? Проблемы с милицией нет. И вообще, нашли настоящих свидетелей, которые видели, как всё на самом деле было.

— Как это? Они же все делали вид, что ничего не замечают.

— Делать вид — это одно, а не замечать — совсем другое, — сказал Кирилл.

— Слушайте, а где вы были-то? — спросил я, а Кирилл говорит:

— В другом пространстве — там, где живёт Главный Хранитель. Ладно, идёмте в школу, уроки-то ещё не закончились…

…Когда мы вернулись в школу, там как раз началась перемена. Кирилл пошёл в свой пятый «А», а мы к себе в четвёртый «Б». У нас оставался один урок: математика, а в пятом «А» — два урока.

В коридоре, несмотря на перемену, наших никого не было. Они все были в классе и обсуждали произошедшие события. Когда мы — я, Вовка и Тимка — вошли в класс, там такое началось! Стали наперебой расспрашивать, о том, о сём. Тимура девчонки наши окружили, и тоже всё «как», да «чего», ахи, вздохи и всё такое. А Сапрыкина:

— Ой, Тимурчик, я так за тебя волнова-а-алась, так волнова-а-алась, — влюбилась она в него, что ли? А Смолина:

— Это правда, что ты вчера прохожих избил?

Ну, Тимка молодец, нашёлся, чего ответить:

— Ага, — говорит, — правда. Одного до полусмерти, двух насмерть забил, а потом пятерых милиционеров из автомата и ещё двух прохожих из пистолета.

— Какой у-у-жа-а-с! — восклицает Смолина.

А Сапрыкина:

— Ой, Тимурчик, тебя теперь в тюрьму посадят, да?

А он:

— Ага, — говорит, — сегодня после уроков заберут. Слушай, а ты мне передачки в тюрьму носить будешь?

Тут до неё дошло, что Тимка просто издевается. Она надулась, ушла и села за свою парту. Как раз звонок на урок прозвенел.

Вероника Ивановна вошла в класс и увидела, что мы все на месте. Мне она ничего не сказала, посмотрела, только, как-то странно. А им:

— Так-так, появились, прогульщики. Зачем же вы прятались? Вова, Тимур, я к вам обращаюсь. Что, нельзя было в милиции всё объяснить? Вова, встань и ответь, почему вы сбежали вместо того, чтоб рассказать, как всё было?

Вовка встал и говорит:

— А что ли они слушали, что мы им говорили? Они только тех, кто за фашистов заступались, слушали.

— Всё равно, дома-то вы могли всё рассказать? Ладно бы Тимур, а у тебя и мама, и папа следователи, в прокуратуре работают. Ты почему молчал? Вместо того чтобы всё рассказать, вы с братом сбежали, и товарища своего на это подбили.

— Да? А если бы не следователи? Если бы не в прокуратуре? Что ли тогда не должно по справедливости быть? И никого мы не подбивали, и не сбегали никуда. Тут совсем другое было, — и Вовка замолчал.

— Ну, и что же за другое?

— Не скажу, это тайна. И Вы всё равно не поверите.

— Да, трудно с вами. Какие-то тайны придумываете. Вы должны понять, что случившееся — это уже не игра.

— Ага, точно, не игра.

— Садись, Муравкин. Ну, кто решил задачку про учеников?

Я поднял руку. А ещё руки подняли Вовка и Тимка — больше никто.

— Что, только трое? — удивилась Вероника Ивановна. А потом, обращаясь к классу:

— Вот смотрите, и берите пример с Рябинина, Муравкина и Арчибасова. Они успели, и на бандитов нарваться, и в милиции побывать, и уроки приготовить.

А Мишка Сердюков с места:

— Вероника Ивановна, а где же мы бандитов найдём, чтобы на них нарваться? И как нам в милицию попасть, самим туда сдаться, что ли?

Вероника Ивановна поняла, что сказала что-то не очень умное, поэтому на Мишкин вопрос не ответила, а мне говорит:

— Рябинин, иди к доске и пиши решение. Тебе надо вторую двойку исправить.

В общем, получил я вторую пятёрку по матике.

Потом Вероника Ивановна продиктовала следующую дурацкую задачу. Нет, не просто дурацкую, а вообще… Короче, вот:

«Марфуфочка решила купить авто, но денег на авто у неё не было. Тогда она пошла и ограбила сберкассу. Угрожая оружием, она отобрала у кассирши два мешка с деньгами. В одном мешке оказалось 50000 рублей, а во втором в два раза больше. Марфуфочка пересчитала деньги и заплакала, потому что на авто денег всё равно не хватало. Тогда сердобольные посетители, стоящие в очереди к окошку кассирши, добавили Марфуфочке ещё по 10000 рублей каждый, а недостающие 5000 рублей, ей добавила из своего кошелька добрая кассирша, у которой Марфуфочка отобрала два мешка с деньгами. Сколько в сберкассе было сердобольных посетителей, если авто, которое купила Марфуфочка, стоит 275000 рублей?».

Короче, класс просто «припух», пытаясь вникнуть в «морально-этическую сторону» этой задачи. Я представил себе ту «добрую кассиршу» и тех тринадцать «сердобольных посетителей», и мне стало противно. А Вероника Ивановна вызывает к доске Вовку. Но Вовка вдруг говорит:

— Вероника Ивановна, Вы, пожалуйста, не обижайтесь, но я задачу про эту уголовницу решать не буду — это уже слишком.

Вероника Ивановна просто обалдела от такого заявления. А потом говорит:

— Муравкин! Тебя же всегда в пример ставили! Ты же почти отличник. Что на тебя нашло?

— Я эту задачу решать не буду, — очень твёрдо ответил Вовка, — потому что она увеличивает зло.

— Муравкин, садись. Два! Арчибасов, ты, надеюсь, не последуешь дурному примеру Муравкина?

Тимка встал:

— Вероника Ивановна, я эту задачу тоже решать не буду.

— Ладно, Арчибасов. Двойка!

— Рябинин, ты-то, надеюсь, не откажешься решить эту остроумную задачу? Ты уже получил две пятёрки. Ещё одна пятёрка — и ты сможешь получить отличную оценку за четверть.

Два противоположных чувства боролись во мне. С одной стороны, я уже знал ответ и очень хотел получить ещё одну пятёрку. С другой стороны, я знал, что это будет предательством. «Что же делать, — думал я, — согласиться, или отказаться решать задачу?».

Я видел, как выжидающе и настороженно смотрят на меня Вовка и Тимка, да вообще, весь класс. Я понимал, что Вовка и Тимка правы, что нельзя больше терпеть такой беспредел. Ладно бы ещё те задачи, в которых Марфуфочка просто хулиганила, но такое! Ведь эта Марфуфочка из обычной дуры и хулиганки уже превратилась в преступницу. Докатилась, короче, Марфуфочка. Чему же учит эта задача? Что хорошо быть грабителем? Нет, надо с этим что-то делать…